Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несокрушимой мощи и печального бессилья – таким вошел Черноморский белый флот в Мраморное море и бросил тяжелые якоря. Загремели по клюзам железные цепи, и корабли остановились.
Линейный корабль «Генерал Алексеев». Крейсер «Генерал Корнилов». Вспомогательный крейсер «Алмаз». Эскадренные миноносцы «Гневный» и «Цериго». Миноносцы: «Капитан Сакен», «Жаркий», «Звонкий». Подводные лодки «А.Г.22», «Буревестник», «Тюлень», «Утка». Вооруженные ледоколы «Гайдамак», «Джигит», «Илья Муромец». Тральщики: «Китобой», «Баклан», «Березань», «Ипполай». Посыльные суда: «Лукулл», «Якут», «Днепровец», «Атаман Каледин», «Севастополь». Бывший линейный корабль «Георгий Победоносец».
Быстроходный катер «С.К.-1». «С.К.-6». Транспорт-мастерская «Кронштадт». Транспорт «Рион». Лоцманское судно «Казбек». Буксирно-спасательный пароход «Черномор».
Все эти суда под Андреевским флагом и масса коммерческих пароходов из всех портов Черного моря с покинувшими Родину русскими людьми, не имевшими силы жить и смотреть на страдания матери, терзаемой бесами красного ада, и не смогшими побороть эту красную силу.
Тут же на рейде в Мраморном море стояла яхта Главнокомандующего Белой армией генерала Врангеля «Лукулл». Вечером в день прихода русского флота с войсками и беженцами Главнокомандующий пригласил адмирала Кедрова на совещание, после которого встал, протянул руку Командующему флотом, горячо пожал ее и сказал: «Адмирал, армия знает, кому она обязана своим спасением! И я знаю, что я обязан только вам, что мне удалось вывести с честью армию, согласно моему обещанию, данному ей при моем вступлении.
Я никогда не забуду, адмирал, как вы один выручили меня из чрезвычайно затруднительного положения. Помните, когда мои войска, ослушавшись моего приказания, не пошли к намеченным пристаням для эвакуации, а бросились к ближайшим портам, где не нашли пароходов; какой хаос, какое смятение, какие несчастья могли бы обрушиться на голову отходящей армии, если бы не ваш энергичный приказ, заставивший всех образумиться и подчиниться моей дислокации».
Белый адмирал улыбнулся светлой улыбкой, в голубых глазах засветлел огонек счастливого удовлетворения. «Если какая-либо воинская часть не подчинится немедленно распределению их по портам и судам Главнокомандующего, то таковая не будет принята мною на корабли для эвакуации. Адмирал Кедров».
Вспоминая этот приказ и радостное сознание, как молниеносно быстро, с какою точностью и покорностью он был всеми исполнен; и ни один человек не был забыт или отброшен. Вспомнилась ночь, когда он спал, отдыхая от тяжкого труда и забот, когда вбежал взволнованный начальник оперативной части армии, просил и требовал у его начальника штаба контр-адмирала Машукова срочно плавучих средств на 50 000 воинов для их эвакуации и как, проснувшись от их голосов, он приказал: «Не на 50, а на 150 000 приготовьте корабли для эвакуации».
В Константинополь благополучно пришло на судах его флота 136 000 человек и нашли в нем свое спасение.
В продолжение многих дней в Константинополе адмирал Кедров провел в беспрерывных хлопотах и заботах о судах, командах и беженцах, об улучшении их жизни в непривычной и тяжелой судовой обстановке, о питании всех вывезенных им из России, о частичной разгрузке судов и свозе на берег на жительство многих частей сухопутных войск.
Хлопоты его увенчались успехом. На кораблях устроились с большим удобством, питание значительно улучшилось, и многие войсковые части съехали на берег. Всему этому много способствовал наш друг, французский адмирал Дюмениль, и его начальник штаба. Турецкое правительство предоставило им лагеря на полуострове Галлиполи при устье Дарданелл, где и прожили русские воины довольно долгое время.
Генералы, сухопутные офицеры, штабные дамы съехали в Константинополь, в Галлиполи, в Сербию, в Болгарию. Корпусные дамы и дети перешли в адмиральское помещение из кубрика, а затем все они переехали на удобный пассажирский пароход РОПИТа «Константин», на котором и ушли в Бизерту, после месячной стоянки в Царьграде.
В одно прекрасное тихое утро русская белая эскадра под флагом вице-адмирала Кедрова покидала воды Мраморного моря и надолго прощалась с гостеприимным Царьградом. Генерал Врангель съехал на яхту «Лукулл». На бульваре «Малых Полей» на высокой Пера, на террасах горы над красивым турецким кладбищем Кульшук-Мезаристан, откуда открываются такие восхитительные панорамы на Золотой Рог и на часть Стамбула, в роскошном кафе-ресторане, где играл симфонический оркестр, завтракали на веранде, полной света и цветов, англичане, французы, американцы – «союзники» – победители Германии.
В лорнеты, в бинокли, в подзорные трубы смотрели они с высокой и гордой Пера на великую союзницу Россию, на скромных серых боевых кораблях выходившую из Мраморного моря в узкие Дарданеллы. Самодовольная, честолюбивая, гордая улыбка играла на губах победителей; а в углах этих губ змеилось сострадание. Голубая вуаль затянула Константинополь, и он потонул в серых горах. Выйдя на простор Средиземного моря, русские корабли прошли архипелагом в Наварин, где догрузились углем и пресной водою на дальнейший поход в Бизерту.
В Наварине от «Генерала Алексеева» отвалил большой баркас, битком набитый гардемаринами и кадетами. Я сидел на руле его. На кормовом сиденье вице-адмирал Герасимов – новый директор Морского корпуса, митрофорный протоиерей отец Георгий Спасский, вновь назначенный настоятелем церкви Морского корпуса, и все офицеры-воспитатели.
Белая эскадра шла по тем же водам, где, более 100 лет тому назад, высокие подвиги адмирала Сенявина заставили победоносно греметь имя великой России. Часть эскадры шла Коринфским каналом, а большие корабли огибали Грецию. Сбор всей эскадры для дальнейшего похода в Бизерту происходил южнее острова Корфу, у берегов Кефалонии.
Там однажды вечером съехал на берег адмирал Кедров погулять и отдохнуть от своих забот. У ближайшей деревушки к адмиралу подошла группа местных жителей. Седой старик обратился к нему по-гречески, а молодой грек, сносно говоривший по-русски, переводил слова старика: «Не русский ли вы адмирал и суда, стоящие у наших берегов, не русская ли это эскадра?» Узнав, что да, старик продолжал: «А мне мой отец рассказывал, что когда-то здесь тоже была русская эскадра под командою вашего адмирала Сенявина, которая нас спасала от Бонапарта, и имя его и русских моряков до сих пор не забыты в этих местах».
Эти простые задушевные слова глубоко запали в сердце Командующего белой эскадрой и прозвучали в нем горячей благодарностью к светлому образу славного адмирала, прославившего Родину век тому назад.
Доведя свой флот до берегов Африки, вице-адмирал Кедров привел его к «тихой пристани». В глубокой бухте Каруба, за белым городом Бизертой, среди высоких гор и зеленых пальм установил
