Песнь огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Итак, это происходит, когда тебя охватывает чрезвычайно сильная эмоция. Подумай о чем-то, что заставит тебя испытать сильное чувство. Возможно, о чем-то, что злит или расстраивает тебя…
Пэллор вдруг зарычал, и Ли удивленно уставился на меня. Его зрачки расширились.
Ух ты. Это было быстро.
– Да, интересно, из-за чего я сейчас так расстроился?
Точно.
Он отправил Пэллора следом за Аэлой, а затем запрокинул голову, очищая ее от лишних мыслей, его зрачки сузились, когда он освободился.
– Думаю, им хватит на сегодня.
Вернувшись в Большой дом, я впервые уселась за стол, чтобы просмотреть летописи и герменевт вместе с Ли. Отвращение, которое я испытывала в начале недели при виде работы, исчезло с появлением нашего нового плана. Вскоре большой стол библиотеки Фархолла был завален старыми, хрупкими чертежами и рисунками. Здесь были наброски анатомии голиафанов, векторы направлений удара копьем и слабые места шкуры голиафана, а также описания пород драконов, способных противостоять голиафану. Напоследок Ли объяснил, как работать с герменевтом.
Это было настолько восхитительно, что я не могла поверить, что так долго отказывалась на это взглянуть.
Трехмерная сетка из тонкой проволоки, поддерживаемая серебряной рамой, герменевт был предназначен для создания масштабных макетов воздушных сражений. Тонкие стержни вставлялись внутрь в соответствии с координатами вдоль вертикальной, горизонтальной и линейной плоскостей, посередине каждого стержня виднелся маленький каменный дракон. Серебряные грозовики, опаловые небесные рыбы, агатовые аврелианцы, даже крошечные сапфировые искины и огромные нефритовые дамианцы, которых не видели со времен Первой Бассилеанской войны, и втрое больше дамианцев – ониксовые голиафаны размером с ладонь.
Я взвесила на ладонях две фигурки голиафанов и подумала, нет ли здесь ошибки.
– Одна из этих моделей в два раза больше другой.
Ли указал на книги по анатомии, которые я не читала:
– У голиафанов ярко выраженный половой диморфизм. Тот, что крупнее, – самец. Дополнительные рога нужны для подчинения самки.
Я внимательно рассмотрела схему, которую он мне подсунул, и содрогнулась. Самец был похож на крылатого морского ежа.
– Я рада, что у Пэллора таких нет.
Губы Ли скривились в усмешке:
– А я рад, что голиафан, с которым мы имеем дело, – самка.
Мы установили самку голиафана в центре герменевта и принялись расставлять стержни, имитируя построения воздушных сражений в трехмерном пространстве. Пока Ли показывал мне это, я вдруг рассмеялась от внезапного воспоминания.
– Все эти годы я напоминала Року, чтобы не забывал о трехмерности…
– Эта штука точно бы помогла ему это усвоить. Я разработал несколько упражнений, основанных на том, как, по моему мнению, должны выглядеть боевые построения, но хочу, чтобы ты меня проверила.
Эта работа позволяла нам проявить свои сильные стороны. Помнить о трехмерности – моя особая способность, а я и не вспоминала о ней, пока не села за эти расчеты и не перенесла их на герменевт, испытав настоящее удовольствие от составления схемы построения воздушного сражения. Воздушная тактика всегда была одним из моих любимых предметов. Я подняла глаза от своей работы и заметила, что Ли с улыбкой наблюдал за мной.
– Вот Первая Наездница, которую я ждал.
В прошлом это звание было неким камнем преткновения между нами, но сейчас я не слышала вызова в его тоне, напротив, я ощутила, как от удовольствия начала заливаться краской.
– Да ты и сам не так уж плох.
Ли пришлось внести некоторые исправления в построения своих учебных тренировок, основываясь на том, как я скорректировала ход воздушных сражений, но в основном, просматривая его работу, я заметила, что он инстинктивно разбивал сложные маневры на отдельные, легко усваиваемые тренировочные сегменты. Конечно, он наработал практику за годы службы командиром эскадрильи аврелианцев, но до этого момента я и не предполагала, насколько преподавательские способности Ли превышали возможности нашего инструктора по боевой подготовке. Он даже придумал, чем заменить голиафана на время учебных тренировок: карстовые колонны Норчии, своими размерами напоминавшие голиафана, должны были изображать макеты голиафанов.
– Твои варианты тренировок… отлично получились.
– Спасибо. – Ли потирал лоб. Уже стемнело, и нам пришлось прерваться, чтобы найти свечи и приготовить перекусить. – Дело в том, что я все еще не уверен, что любая из наших боевых тактик способна сделать нечто большее, чем просто раззадорить дракона размером с Обизут. Нам с Пэллором пришлось пролететь мимо нее, когда мы бросились за тобой вдогонку, и его пламя не причинило ей вреда. У нее слишком плотная шкура.
И это беспокоило меня так же сильно, как и Ли.
– Тебе, вероятно, придется проверить это на практике, чтобы понять, как все работает.
Я радовалась давно позабытому чувству усталости от учебы вперемешку с предвкушением победы, это чувство давало о себе знать напряжением в глазах и болью в шее. Когда мы прервались на сон, Ли массировал мне плечи, пока я едва не расплакалась от облегчения.
На следующее утро Ли поднялся на рассвете, поцеловал меня в лоб и сказал, что поедет в Харфаст вместе с Найджелом, чтобы отвезти Аргоса.
– Это не займет много времени.
Спросонья я пыталась вспомнить, было ли это частью плана, который мы обсуждали вчера с Найджелом.
– Вы оба? Почему?
Неприятное ощущение, что Ли чего-то не договаривал, исчезло, когда он притянул меня ближе. Он поцеловал меня, и мой сон как рукой сняло вспыхнувшее в моем теле желание.
– У меня там есть дела. Вернусь через пару часов. А ты пока поищешь в книгах то, о чем мы говорили?
Ли и Найджел отправились верхом по Старой дороге на юг. Ли надел плащ с капюшоном, чтобы скрыть лицо. Я стояла на верхней ступеньке, обхватив руками тело в чужой ночной рубашке, глядя, как они уезжают. После, пока заваривался мой чай, я с ногами забралась на кухонный табурет и, обхватив колени руками, залилась бурными слезами. Только сейчас я поняла, как сильно хотела провести этот день в постели, в объятиях Ли.
Но не было смысла проводить этот последний день, а я не могла не думать о нем как о последнем, заливаясь слезами. Я выпила свой чай, оделась и принесла в библиотеку большую пустую седельную сумку. Первыми я упаковала летописи Бассилеанских войн, за ними последовал разобранный на детали герменевт, а следом я упаковала свитки, чтением которых я наслаждалась последнюю неделю, фрагменты поэзии, которые мы обсуждали с Ли. Напоследок я вытащила из рамы портрет семьи Ли и, свернув его в рулон, засунула сверху в сумку.
Затем я отнесла седельную сумку в подвал и запихнула ее в туннель, который вел в Травертин, где она будет ждать Найджела и Ли. Отсюда я чувствовала Аэлу. Она
