Наша светлость - Карина Демина

— Ребенок, — возразил тан. — И взрослая. Только все равно ребенок. С женщинами такое случается.

Стянув варежку, он поднес Тиссину руку к губам.

— Не злись.

— Я не злюсь. Я… — Стыдно говорить, но Тисса должна. Послезавтра бал… а потом свадьба… и Тисса не может так врать. — Я должна вам кое-что сказать. Это… неприятно.

Если он разозлится и бросит Тиссу, то будет прав.

— Вы спрашивали про Гийома…

Неправильно. Не здесь. Не сейчас.

— …он мне писал письма. И я ему тоже. Там были всякие… глупости. Особенно в первом.

— А во втором?

— И во втором тоже…

Вот сейчас все и закончится. Тан скажет что-нибудь язвительное, попрощается и уйдет навсегда. Тисса ненавидела себя и за ложь, и за правду.

— Ребенок… — Тан наклонился, и Тисса зажмурилась, как будто это могло ее спасти. — Успокойся. Я знаю.

Что?

А обниматься в шубе неудобно.

— Ну-ка посмотри на меня. Я их читал. Ну не совсем чтобы их… копии. Не вырывайся, все равно не отпущу. Я искал Гийома. Ищу до сих пор. И не успокоюсь, пока не найду. Так что забудь о нем.

— Откуда у вас…

— Есть люди, которые в достаточной степени ненавидят меня, чтобы поделиться подобным. Им казалось, что мне будет интересно.

— И… как?

— Было интересно.

Он еще и смеется.

— Если серьезно, то у меня одной причиной больше его убить.

Вот в это Тисса поверила сразу и безоговорочно.

— Я понимаю, почему ты их писала. Сам виноват. И все равно ревную. Наверное, буду ревновать до конца жизни. Но ты моя. И ни Гийому, ни кому бы то ни было еще я тебя не уступлю. Понадобится — посажу под замок.

— В пещере.

— Почему в пещере?

— В сказках драконы всегда прячут прекрасных… дев в пещере. — Тисса прекрасной себя не ощущала, скорее уж полной дурой, которая зря мучилась.

— Это мудро со стороны драконов. — Тан смотрел в глаза, и отвести взгляд было невозможно. — Я дознаватель. По характеру. И буду следить. Злиться. Не доверять, потому что доверять не умею. Но я рад, что ты решилась рассказать.

А вот Тисса уже и не знает. Что от этого изменилось, если он знал? Разве что самой стало легче.

— Забудь о Гийоме. Хотя… мне ты таких писем не писала. Про многоуважаемого и горячо почитаемого… и еще там, помнится, про стеснение в сердце было.

Он все-таки рассмеялся! Громко, во весь голос, и Тисса не выдержала:

— Прекратите…

Она толкнула легонько, а тан вдруг упал и ее за собой утянул в пушистый снег. И перевернулся, придавив Тиссу своим весом, не больно, но не вырвешься.

— …пожалуйста.

— Неправильно просишь.

— А как правильно?

— Подумай. — Тан помогать не собирался. И ждал чего-то, но чего — Тисса не понимала. Она коснулась его щеки, которая была теплой, горячей даже, и сняла снег, налипший на волосы.

— Урфин, я… мне жаль, что я это писала. И что ты читал.

По глазам не понять, то ли она сказала.

— А мне жаль, что на морозе целоваться нельзя. Губы потрескаются.

Но он все-таки поцеловал Тиссу.

Совершенно непоследовательный человек!

Глава 23

БАЛ

Вечерами графиня подходила к роялю и, перебирая тонкими пальцами теплые клавиши, тихо, вполголоса материла настройщика.

Все началось еще до заката, с церемонии представления.

И корону пришлось-таки надевать. Кажется, наша светлость потихоньку привыкает к бремени власти, во всяком случае, голову получается держать ровно.

Улыбаться дружелюбно.

Настроение почти хорошее.

Обстановка — более-менее знакомая. И люди все те же… доброжелательные до оскомины.

Сегодня нашим светлостям представляют юных дев и рыцарей, которым впервые случилось попасть ко двору.

Девы смотрят на меня с ужасом. Рыцари — с интересом, который раздражает Кайя. Но раздражение вижу лишь я: мой супруг наловчился держать подобающее случаю выражение лица. У него легко получается притворяться статуей.

Имя за именем. Семья за семьей.

Девочки тринадцати-четырнадцати лет. Мальчишки чуть постарше, но все равно слишком молоды, чтобы обзаводиться семьей. Но, кажется, я начинаю понимать: в этом мире все чересчур зыбко, чтобы медлить.

…Эллерот. У него семь дочерей, и эта четвертая. На ней то же платье, которое было на ее сестре в прошлом году. И значит, сестру удалось выдать замуж…

У девушки приятное лицо. Но наряд с широким кринолином, бантами и открытыми плечами явно был шит не на ее фигуру. Она чересчур худа и субтильна. Голос тихий. Мы не разбираем слов, но отвечаем так, как пристало ответить: наша светлость исключительно рада знакомству со столь достойной молодой особой. Сколько ей?

…четырнадцать. За ее старшую сестру неплохо заплатили. И похоже, Эллерот знает, кому предложить дочь.

…тебе не тошно?

Тошно, я вижу. И ответ знаю наперед.

…именно. Закон на его стороне. И я пытался изменить закон, но… что я могу, если они сами хотят использовать собственных детей? Мой отец меня ненавидел, и порой мне кажется, что эта ненависть честнее их притворной заботы. Они растят детей, как скот, чтобы потом заключить очередную выгодную сделку.

…мы это изменим.

…но почему так, Иза? Объясни! Дело в том, что люди могут позволить себе иметь столько детей, сколько захотят?

Девушку сменяет рыцарь. Ему что-то около двадцати, и он отчаянно старается выглядеть старше, солидней. Но щетка усов над губой и куцая бороденка плохо вяжутся с кучерявыми волосами и по-детски пухлыми щеками.

…а у вас? Кайя, сколько у вас может быть детей?

Рыцарь читает оду в честь нашей светлости тонким срывающимся голосом и преподносит белую розу в знак чистоты намерений… мы принимаем с благодарностью, вполне искренней.

Какой женщине не нравятся цветы.

…один. Редко — двое. С большим перерывом. Я должен был тебе сказать.

…вот и сказал.

Ну… я ведь не собиралась заводить пятерых или шестерых.

Один. Двое в лучшем случае. С перерывом. Не так и плохо, если разобраться.

Рыцарь уходит, и появляется очередная юная дева, менее юная, чем предыдущая, и куда как более дева, чем девочка. Темные волосы, русалочьи, с поволокой глаза. Ее семья явно в деньгах не нуждается: платье на девушке по последней моде. Я бы сказала, с усовершенствованием этой самой моды. Белый шелк, расписанный золотом, свободно ниспадает по фигуре, позволяя разглядеть мельчайшие подробности этой самой фигуры. Он то льнет, то соскальзывает, меняясь, создавая ощущение чего-то текучего, зыбкого.