Степная дорога - Дарья Иволгина

Так сидел Соллий в горьком одиночестве и от души жалел самого себя. А потом и себя жалеть забыл – заснул. Таково уж свойство молодости, что и цепь, и жесткий, холодный пол ему не помеха, когда здоровый сон валит с ног и заставляет забыться.

У Домаславы был нареченный. Звали его Воземут, а не вступился он за невесту лишь потому, что в тот несчастный день находился далеко от села. Вернувшись из леса, где осматривал и поправлял силки и ловушки, Воземут едва не обезумел от гнева. Не слушая ни отца, ни матери, обремененный их слезами и проклятьями, похватал оружие, какое попалось на глаза – и метнулся из дома. Бежал, ног под собой не чуя, к замку Людоеда. На полпути лишь одумался.

Что затеял – в одиночку на целую крепость, полную кунсовых людей, бросаться! Эдак и себя погубит, и Домаславу не спасет. Нет. Действовать нужно так, словно вышел на охоту, желая затравить опасного зверя. А это Воземут умел – недаром с молодых лет выслеживал в лесах и лося, и медведя, брал зверей ловкостью и хитростью, метко пустив стрелу прямо в глаз зверю, дабы не попортить шкуры.

Засаду мастерил ночью, при обманчивом свете луны. Насест сплел из веток – большую корзину, чтобы выдерживала человека. Между прутьев вплел осенние листья, чтобы спрятать в листве. И втянул на ветку большого дерева, что одиноко росло на лугу перед замком. Знал, что не миновать кунсу этого дуба, когда затеет выехать снова – за данью или на охоту.

С того самого часа, как узнал о постигшей его беде, маковой росинки у Воземута во рту не было. Мысленно поклялся Богам: глотка воды себе не позволит, покуда не рассчитается с обидчиком!

Ему и ждать не пришлось долго: на рассвете Людоед покинул свой замок и в сопровождении дружины двинулся вверх по Светыни. Должно быть, решил еще одно село навестить.

Воземут поднял лук, готовясь пустить одну-единственную стрелу…

Никто не понял, что произошло. Дико и яростно взвизгнув, Арих приподнялся в стременах. Одну за другой пустил стрелы, так стремительно, что и не уследишь, как сорвались с тетивы. Стрелы ушли в сторону старого дуба, раскинувшего ветви неподалеку от замка.

– Ты что? – вскрикнул Бледа. Одна из стрел просвистела прямо у его уха. Комес до сих пор чувствовал ледяное дыхание смерти, пролетевшей мимо. – Уж не злой ли дух…

Он не успел договорить. Арих, бледный, с каменным лицом, молча смотрел в сторону старого дуба. Конечно, может быть, он и ошибся…

Но нет. Ломая ветки, с треском и грохотом, с дерева падало что-то большое, громоздкое… Вот оно в последний раз зацепилось за большой сук и рухнуло наконец на землю. Дружина пришпорила коней, желая поскорее оказаться возле сбитого Арихом чудища.

А это оказалось вовсе не чудище. Лохматое и круглое обернулось плетеной корзиной, утыканной листьями – для незаметности. А в корзине лежал, мертво раскрыв бессмысленные уже глаза, человек с луком в руке.

– Засада! – крикнул Бледа.

Дружинники принялись угрожающе хлопать себя по рукоятям мечей. Один только Арих не шевелился. Сидел в седле, как влитой, и неподвижно глядел на убитого им человека. Две стрелы попали ему в шею, сразив наповал и мгновенно.

Ни сожаления, ни радости он не испытывал. Кунс приветил его, кормил, держал при себе именно для таких дел. Выслеживать и наносить удар первым. Только зоркие глаза кочевника усмотрели бы в еще густой листве посторонний предмет. Да и то потому, что привык Арих любоваться золотом осенней листвы, а старый раскидистый дуб был его любимым деревом. Привычно обласкав взором могучего великана, Арих приметил что-то странное, непривычное в его облике. И сразу понял – что именно.

А дальше… Бывший хаан, Вождь Сирот, слишком хорошо знал, кто побеждает в степных стычках: тот, чьи стрелы летят быстрее и дальше.

Так и случилось на этот раз.

– Л-л-ловок! – восхитился приятелем Магула. – П-проси к-кунса, п-пусть что-нибудь п-подарит…

Арих невесело усмехнулся.

Винитарий между тем ходил возле тела поверженного врага. Завидев Ариха, крикнул:

– Что ж ты его насмерть!.. Узнать бы, кто таков!

– Думаю, брат или любовник той девушки, что ты увел с собой на веревке, точно рабыню, – равнодушно сказал Арих.

Винитарий все хмурил брови, все раздумывал над чем-то.

– Хорошо если так… – пробормотал он сквозь зубы. – А если иначе?

– Покажи его тело девчонке, – предложил Бледа. – Она сама тебе все скажет.

Винитарий кивнул.

– Так и поступим. – Он сел в седло и еще раз нашел глазами Ариха. – Благодарю тебя, – просто молвил кунс. – Похоже, нынче ты спас мою жизнь.

– Похоже, – ответил Арих без улыбки.

Кругом засмеялись, больше от облегчения, чем упрямству степняка.

– Ладно, – улыбнулся и Винитарий, – сам тебе предложу, ведь ты не попросишь: что тебе подарить, Арих? Хочешь ли ты добрый меч, или богато украшенные ножны? Может быть, коня?

Он успел хорошо узнать нрав и обычай степняка, который по-настоящему нравился старому воину, и сейчас называл самые соблазнительные для Ариха вещи.

– А не будет ли тебе по душе хорошее седло или красные сапоги с кистями? Скажи – я найду у себя что-нибудь подобающее! Или ты желаешь пояс с серебряными пряжками?

– Подари мне человека, – сказал Арих.

Винитарий поднял брови.

– Человека? Ты хочешь сказать, раба? Наверное, надоело спать одному, а? Я могу поделиться с тобой какой-нибудь из моих наложниц… Некоторые недурны. Выберешь ,когда вернемся в замок.

– Я не сказал "женщину", – невозмутимо возразил Арих. – Я сказал "человека".

Это заявление вызвало новый взрыв хохота у дружины.

– Ай да Арих! – воскликнул Бледа. – Вот речи настоящего воина!

Арих хмуро поглядел на Бледу.

– Не насмехайся, – предостерег он негромко. – У нас в роду отрезали слишком насмешливые языки и прибивали их к коновязи.

Бледа покачал головой.

– Избави Боги насмехаться над тобой, Арих, – искренне сказал он.

– Так о каком человеке ты говоришь? – Теперь Винитарий выглядел по-настоящему заинтересованным.

– О том, которого ты взял вместе с девушкой в селе, – пояснил Арих. – Подари мне его.

Винитарий даже рот раскрыл – так удивился.

– Сколько времени знаю тебя, Арих, – молвил наконец кунс, – столько времени, сдается мне, знаюсь я с загадкой. Еще дня не было, чтобы ты не удивил меня.

Арих пожал плечами, всем своим видом показывая: если кунсу угодно удивляться – на то воля кунса; он же, Арих, просит за спасение кунсовой жизни такую малость.

Между тем Винитарий решил сыграть с Арихом в загадки – игра, любимая среди дружинников и воинов.

– Ладно. Я подарю его тебе, но при одном условии.

– Назови это условие, – согласился Арих. Обычай исполнять желание только в том случае, если просящий сумеет ловко обосновать свою просьбу, бытовал и среди воинов Вечной Степи. Воистину, воины везде сходны, словно представляют собой единый народ!