Степная дорога - Дарья Иволгина

Он еще раз обвел глазами девушек. Они смотрели на него с ужасом и отвращением. Похоже, ни одну не вдохновляла мысль о том, чтобы получить "радость" от общения с насильниками. Абахи плюнул.

– Награн, займись этим стадом, а я отведу мою курочку в соседний курятник. А потом вернусь и посторожу. Выбирай пока себе девчонку по вкусу.

Рыдания Данеллы оборвались. Абахи, немилосердно выкручивая ей руки, утащил ее в темноту. Видимо, за этой пещерой была еще одна, а может быть, и несколько. Одним Богам известно ,как далеко простираются эти подземные ходы и залы.

Алаха прикусила губу. Нет, от этих девчонок нечего и ждать, что они окажут сопротивление бандитам. Восемь девушек. Крепких, здоровых. Их просто так учили: мужчина приходит как господин и берет все, что ему вздумается. Исконное презрение кочевников к оседлым людям, всю жизнь ковыряющимся в навозе, поднималось в душе Алахи. Ни одна даже не подозревает о том, что все вместе они могут одолеть неприятеля. Особенно сейчас, когда бандиты разделились. Восемь против двоих. Да, они могут победить. Даже безоружные.

Но как заронить эту мысль в головы подруг по несчастью? При разбойнике – как его, Награн? – не слишком-то разболтаешься. Тем более, о сопротивлении.

Итарра безутешно рыдала, оплакивая участь Данеллы.

– Она хотела выйти замуж! – сквозь слезы повторяла подруга Данеллы. – Она должна была вступить в брак с честью! За ней давали дом и хорошее поле… Ее будущий муж… – Она захлебнулась слезами и еле выговорила: – Кто же теперь возьмет Данеллу после того, как ее осквернил этот грязный негодяй?

Алаха была согласна. В Степи вообще косо смотрели на девушек, которые отдавали свою любовь кому-либо, кроме будущего мужа. У оседлых народов, она слышала, было немного по-другому. Девушка могла некоторое время жить с каким-нибудь прославленным воином, могла разделять с ним ложе, даже родить от него ребенка. Такая считалась даже более желанной супругой, нежели нетронутая девственница. Ведь она уже доказала и свою привлекательность – на нее польстился сам вождь или какой-нибудь великий боец! – и свою плодовитость.

Вождь, воин – это Алаха еще понимала. Но грязный бандит, работорговец… Алаха вполне разделяла чувства Итарры. Насилие оскверняет.

Алаха присела на пол рядом с безутешной девушкой.

– Ни одна из вас не выйдет замуж, – заметила она.

Слезы блеснули на длинных ресницах Итарры, когда она подняла голову и посмотрела на Алаху.

– О чем ты говоришь?

– Ты плохо слушала этих негодяев, – сказала Алаха. – Разве ты не поняла, кто они такие? Они работорговцы. Они продадут нас всех какому-то мерзавцу. Он называл имя… – Она нахмурилась, вспоминая. – Фатагар, кажется. Этот Фатагар отправил их на охоту за рабынями. Наверняка обещал заплатить ему золотом. Да, он же сказал: "Фатагар платит золотом за каждую голову"… За ВАШИ головы, поняла? Ты подохнешь среди потных простынь на потеху вонючей свинье!

Итарра подавилась рыданиями. Если Алаха хотела испугать робкую девушку, то ей это вполне удалось. Пожалуй, Алаха испугала ее сильнее, чем следовало. Теперь Итарра совершенно утратила волю. Ноги у нее подкашивались от ужаса.

Более внимательная и крепкая девушка, которую звали Саренна, вмешалась в разговор.

– Почему ты говоришь о НАШИХ головах? – обратилась она к Алахе. – Разве ТЕБЯ не ждет та же участь, что и любую из НАС?

– Может быть, ждет, – не стала отпираться Алаха, – а может, и нет. В отличие от ВАС я не намерена покоряться.

– Потише! – прикрикнул Награн. Он был раздражен тем, что Абахи оставил его сторожить, а сам пошел развлекаться. – Сидите-ка лучше смирно. Придет и ваш черед.

Приглушенные мольбы Данеллы, доносившиеся издалека, сменились пронзительными криками. Алаха прикусила губу. Итарра закрыла лицо руками, Ализа заткнула уши, Йори и Кима скорчились на полу, Саренна глядит на бандита, как зачарованная, не в силах оторвать глаз от своего будущего мучителя.

А Награн, похоже, откровенно наслаждается испугом пленниц. От бессильной ярости Алаха была готова биться головой о стены. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы рядом был Салих. Не брат, нет. Арих вступил бы за нее в бой, но как всякий степняк Арих не станет отдавать свою жизнь – жизнь воина и хаана – за жизнь женщины, пусть даже своей сестры. Для Ариха нет такой женщины, которая ценилась бы дороже воина-мужчины. Даже мать, наверное, он оставил бы погибать. Алаха знала, что это – не трусость. Арих был заносчив, иной раз поступал опрометчиво, но он никогда не был трусом. Просто в Степи считают: пусть погибнет тот, без кого род может продолжаться, ради того, чтобы спаслись те, без кого роду не выжить. Это был суровый закон степной жизни. Алаха знала его и в принципе одобряла.

А Салих был человеком другого народа. Он ничего не желал знать о суровых законах Степи. Он бросился бы очертя голову в любую, самую опасную схватку, если бы увидел, что его госпоже грозит смертельная опасность. Он сражался бы за нее с полчищами врагов и отдал бы свою жизнь в обмен на ее, Алахи, свободу…

И Алахе пришлось бы продолжать жить одной, без Салиха. Без его постоянного присутствия – молчаливого, преданного. Без его теплого взгляда. Когда бы Алаха ни встретилась глазами со своим невольником, ее всегда ждал этот теплый, любящий взгляд. Она привыкла к этому… И только сейчас, кажется, начала понимать, что это значит. Не только для Салиха, но и для нее самой, для Алахи.

Но Салиха из Саккарема нет здесь, в этих пещерах, ставших ловушкой. И поэтому Алахе придется искать выхода одной.

Послышались шаги. Данелла, шатаясь, показалась в пещере, и Абахи сильным толчком в спину швырнул ее к подругам. Девушка упала бы и сильно расшиблась о каменный пол, если бы Итарра не успела поддержать ее. Ноги у Данеллы были в крови.

Она со слабым стоном натянула на себя одеяло и скорчилась на полу, вся дрожа.

Абахи с довольной улыбкой уселся на место Награна.

За время ожидания своей очереди Награн, похоже, успел сделать выбор. Теперь он не колебался. Он быстро приблизился к пленницам и схватил за руку Саренну. Та смертельно побледнела, но позволила себя увести. Она не сопротивлялась, не молила о пощаде, не грозила грядущей местью своих разгневанных родственников. Красивая и гордая, Саренна держалась с царственным величием. Алаха мысленно поблагодарила ее за это.

Усилием воли она постаралась остаться глухой к тому, что происходило в соседней пещере. "Теперь или никогда! – думала она. – Этот Абахи ворвался сюда, в святыню Праматери Слез, после долгого перехода по горам. Клянусь Тремя Небесными Бесноватыми, этот переход был не из легких, – свидетели Боги, я это знаю. Вряд ли эти головорезы успели хорошенько передохнуть. Еще бы! – Она слегка покривила губы. – Их здесь ожидала легкая добыча. Нежные, как голубки, девушки. Рабыни, наложницы для какого-то грязного ублюдка. Конечно, они сразу бросились в пещеры, желая забрать СВОЕ. Теперь же, когда Абахи только что овладел женщиной, он чувствует себя расслабленным. А его товарищ слишком занят Саренной. Именно теперь его можно захватить врасплох. Только бы эти нежные голубки не начали визжать!"