Сивилла - Флора Шрайбер

— Нам нужно немножко подождать, пока Сивилла привыкнет к знакомству со всеми вами. Вас это устраивает?

— Конечно, — ответила Пегги Энн.

— Очень любезно с вашей стороны, — кивнула доктор. — Когда Сивилла узнает вас получше, она поймет, какие вы хорошие.

— Ах, доктор, — выпалила Пегги Энн, — я надеюсь, что Сивилла не будет расхаживать и говорить «мы» вместо «я».

— А теперь, — сказала доктор Уилбур, меняя тему разговора, — я коснусь вашего правого локтя, чтобы поговорить с Сивиллой.

— Да? — спросила Сивилла.

— Я хочу разбудить вас, — сказала доктор. — Проснувшись, вы будете знать, что вы, Вики и Рути — вместе, что вы всегда будете вместе и вам никогда не нужно будет разделяться. Сейчас вы начнете просыпаться. Раз — потянулись… Вы просыпаетесь… Два — потянулись, потянулись, потянулись… Теперь можно просыпаться. Три.

В процессе проведения любого психоанализа периоды улучшения, как правило, чередуются с периодами регрессии: каждый шаг вперед сопровождается по крайней мере одним шагом назад. После установления союза Сивиллы с Вики и Рути она продолжала противиться знакомству с другими «я». К июлю 1960 года (через месяц после заключения первого союза) это знакомство все еще не состоялось. Более того, как ясно дала понять Пегги Лу, многие старые конфликты вновь начали угнетать Сивиллу, у которой опять появились суицидальные намерения.

Превратившаяся в женщину Пегги Лу начала сеанс так:

— Я боюсь сделать какую-нибудь глупость. Меня это беспокоит.

— Да? — задумчиво спросила доктор Уилбур.

— Я так долго была маленькой девочкой, а теперь я женщина. Некоторые мои старые привычки стали неуместными.

— Я бы не очень волновалась из-за этого, — ответила доктор. — Насколько мне известно, у тебя все в порядке. Я хотела бы задать тебе один вопрос.

— Да?

— Когда Сивилла познакомилась с Рути и Вики, она почувствовала себя счастливее. Что же случилось с ее счастьем?

— Вернулись все старые ощущения, — деловито ответила Пегги Лу. — Я думала, такого больше никогда не будет.

— Она звонила мне, — призналась доктор.

— Я знаю, — ответила Пегги Лу.

— Когда она зовет меня, я всегда сомневаюсь, ехать или нет. Порой мне кажется, она чувствует себя виноватой за то, что заставила меня приехать.

— Да, это так, — согласилась Пегги Лу.

— Я не хочу разрушать ее мнение о себе, не хочу ослаблять и твою самооценку. Неужели возвращаются старые мысли о самоубийстве?

— Они стали еще сильнее, чем раньше, — озабоченно ответила Пегги. — К этому ее толкают страхи. Сейчас самые сильные ее страхи связаны с религией и учебой. Сивилла пыталась рассказать вам вчера, но не смогла.

Эти страхи оказались настолько сильными, что привели к регрессу даже после заключения союза с Вики и Рути.

— Сивилла считает, что ей всего этого не выдержать, — объяснила Пегги Лу. — Я слышала, как Вики говорила Сивилле: «Когда-нибудь ты это преодолеешь». Но Сивилла опасается, что все станет таким, как в прежние времена.

— Что именно, связанное с религией, пугает Сивиллу? Ведь Мэри продолжает защищать ее от наиболее серьезных религиозных конфликтов?

— Сивиллу страшит мысль, что в этом ничего нет, — задумчиво ответила Пегги Лу.

— Может быть, она боится обнаружить, что не хочет принадлежать к своему вероисповеданию? — спросила доктор.

— Она бы испугалась, если бы такое пришло ей в голову, — заявила Пегги Лу.

— Это напугало бы ее? — переспросила доктор.

— Для ее страхов есть причина, — пояснила Пегги Лу.

— Вот как?

— Видите ли, — продолжила Пегги Лу, — она верит в Бога и в истинность главных заповедей. Там говорится: «Не убий», то есть убить себя — значит совершить грех. Ее жизнь не принадлежит ей.

— Да?

— Это и есть тормоз, последний на пути к саморазрушению. Если его убрать… Ну, я не знаю, доктор, действительно не знаю, что будет.

— А есть еще какие-нибудь причины, которые удерживают ее от самоубийства?

— Есть несколько причин, — убежденно ответила Пегги Лу. — Одна из причин — это мы. Понимаете, теперь, когда она полюбила нас, она чувствует ответственность перед нами и не хочет нас уничтожать.

Пегги Лу всегда оказывала сильное давление, позволявшее Сивилле выживать. Но теперь она делала это по-иному. К тому же она действовала в согласии с другими «я». Теперь жизненные силы крылись не столько в действиях этих «других», сколько в новом отношении к ним Сивиллы.

— Вот так и накапливаются доказательства, — продолжала Пегги Лу. — Сивилла боится убивать себя из-за Бога, из-за нас и еще из-за вас. Она не хочет навредить вам. Она не может навредить вам и не может сделать то, что запрещает Бог. Но понимаете, если она вдруг выяснит, что нет никакого Бога, — станет одним препятствием меньше. Сивилла не боится наказания как такового. Иногда она думает, что все быстро кончится, ведь нельзя же гореть вечно. Но она боится узнать, что Бога нет и что никто не остановит ее, кроме вас и нас.

— Иными словами, Пегги, она хочет верить в Бога и в заповеди? — спросила доктор Уилбур.

— Ну, есть вещи, которые, по мнению Сивиллы, можно посчитать глупыми, — ответила Пегги Лу. — Истина в том, что она боится обнаружить, что только она одна и считает их глупыми. Если она так подумает, все может рухнуть.

— Значит, именно поэтому она избегает говорить о религии? — спросила доктор.

— И когда дела у нее шли плохо, она обычно просила Бога помочь и верила, что Он ей помогает, — продолжала Пегги Лу. — Она в это верила.

— Понятно.

— Хотя она и обращалась к Нему, дела все равно шли плохо, — скептически заметила Пегги Лу. — Но ей всегда казалось, что есть какое-то объяснение. Ей что-то удавалось доказать себе. От бесед с вами у нее все перепуталось, и она хочет с этим разобраться. Она понимает, что если не сделает этого, то ничего не получится. Я лично могу только сказать, что ей надо разобраться, во что она верит. Не знаю, что думают об этом «другие». Они просто наблюдают.

— Послушай, Пегги, а что, если ты и те «другие», которые пока еще держатся в стороне от Сивиллы, объединятся со мной, чтобы дать Сивилле возможность продвинуться вперед и все уладить?

— Что ж, я не против, — ответила Пегги Лу.

Новая Пегги Лу умела объективно оценивать Сивиллу и в то же время быть на ее стороне.

Знойное нью-йоркское лето 1960 года принесло с собой непрерывную череду жарких дней. В то время как вся общественность следила за предвыборной кампанией Кеннеди — Никсона, в случае Дорсетт произошел частный переворот.

Брови доктора Уилбур сдвинулись от изумления. Сивилла находилась в состоянии гипноза, и была вызвана Пегги Лу. И тут вместо обычного для Пегги Лу слова «Привет» доктор услышала:

— Я называю себя Сивиллой.

Судя по голосу, это была Пегги Лу, но ее заявление сбивало с толку. «Я называю себя Сивиллой»?

Внимательно глядя на спящую пациентку, доктор тихо сказала:

— Но я приглашала Пегги Лу.

— Вы не понимаете, доктор, — прозвучало в ответ. — Я Пегги Лу, и я вас слышу. Кроме того, я — Сивилла. Я еще и Вики.

Какой-то конгломерат? Как это произошло? До сих пор было достигнуто лишь объединение Сивиллы, Рути и Вики. Пегги Лу была одним из «я», все еще отстраненных от Сивиллы. Однако без всяких предисловий, по собственной инициативе Пегги Лу вошла в этот узкий внутренний круг: «Я Пегги Лу, и я вас слышу. Кроме того, я — Сивилла. Я еще и Вики».

Доктор вновь обратилась к Пегги Лу.

— Мы вас слышим, — последовал ответ. — И ваше удивление нас не удивляет. Но вы к нам привыкнете. Это то, чем мы стали.

— Вики, — позвала доктор.

— Мы — Вики.

— Сивилла, — снова позвала доктор.

— Мы — Сивилла.

Пегги Лу, Вики и Сивилла говорили одним голосом.

— Очень хорошо, — сказала тогда доктор. — Пора просыпаться. Когда вы сделаете это, вы будете ощущать покой. Вы не будете пытаться решать какую-нибудь проблему. Те «другие», которые еще не стали частью вас, сказали мне по собственной инициативе, что они стоят за вас и будут помогать вам. Проснувшись, вы не будете чувствовать себя одиноко. Вы почувствуете себя еще немного сильней, еще немного уверенней. Вы будете заниматься своим делом, не испытывая страха.

Пациентка проснулась.

— Сивилла? — спросила доктор.

— Да, — раздалось в ответ.

— Только Сивилла?

— Что за вопрос? — удивилась Сивилла. — Кто же еще? Это действительно всего лишь я, и я не готова держаться за руки со всеми этими остальными людьми.

— Как вы себя чувствуете, дорогая? — спросила доктор.

— Лучше.

— Беспокойство чуть-чуть уменьшилось? — продолжала доктор.

— Кажется, да.

— Вы считаете, что в состоянии делать то, что запланировали на сегодня?

— После обеда я собиралась обметывать петли, — ответила Сивилла.