Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нилланс

Посовещавшись с командующими корпусов своей армии, Хейг доложил свои соображения фельдмаршалу Френчу:

«К западу от Лооса, на участке напротив Марок, представляется возможным захватить первую линию траншей противника протяженностью примерно 1200 ярдов.[34] Однако продвинуться дальше будет невозможно, поскольку наша артиллерия не сможет поддержать нас из-за того, что местность непосредственно за линией траншей не просматривается в глубину с любых точек на нашей позиции. С другой стороны, у противника достаточно превосходных наблюдательных пунктов для управления огнем своей артиллерии. Оборонительные сооружения противника настолько прочны, что при отсутствии боеприпасов, способных разрушить их, они могут быть взяты только осадой — пространство перед ними простреливается настолько плотным ружейным и пулеметным огнем, что любое наступление, если не считать наступления в темное время суток, оказывается невозможным».

После 1915 года поле былых боев при Лоосе претерпело мало изменений. Расположенная у подножия хребта Вими, который нависает над ней с юга, местность между каналом Ля-Бассэ и городом Ленсом является одним из уголков Франции, полностью лишенных какого-либо очарования. Назвать ее «унылой» — значит польстить данной части Артуа, поскольку это страна угольных копей с разбросанными по ней деревнями, покрытыми угольной пылью, с высокими черными терриконами — crassieres и с видными издалека вышками шахтных подъемников. Деревни окружают небольшие поля, на которых выращивают овощи на продажу и занимаются иным пахотным земледелием; все земля здесь испещрена канавами, изгородями и заборами. Помимо хребта Вими, единственная возвышенность здесь расположена к востоку за деревней Лоос, и она является для немцев отличным наблюдательным пунктом. От канала Ля-Бассэ и до самого Ленса местность представляет собой плоскую равнину, полностью лишенную каких-либо естественных укрытий.

Наблюдательные пункты немецкой армии, а значит, и ее артиллерия, держали под своим контролем каждый метр пространства перед английской линией обороны; и каждую ночь немецкие оборонительные сооружения — глубокие траншеи и густые переплетения колючей проволоки — подвергались дополнительному укреплению. И что особенно важно, характерные для Ипрского выступа почвы с высоким уровнем грунтовых вод здесь уступали место меловым отложениям, и поэтому немецким солдатам предоставлялась возможность откапывать в этом хорошо поглощающем влагу и поддающемся лопате материале глубокие укрытия, надежно защищающие от разрывов снарядов. В 1915 году во всей Северной Франции вряд ли можно было бы представить себе более неподходящий участок для наступления пехоты, чем данный, и Хейг коротко и ясно сообщил об этом в своей докладной записке. Фельдмаршал Френч решил увидеть это собственными глазами, и он вернулся в свой штаб полностью согласный с мнением командующего 1-й армией.

Далее Хейг предложил, коль скоро придается такое большое значение атаке на левом фланге 10-й французской армии, то можно будет провести отвлекающие атаки к югу от канала Ля-Бассэ и в то же время силами его армии нанести основной удар по хребту Оберс Ридж к северу от этого канала. Френч одобрил данное предложение и передал его Жоффру. Однако раньше, чем Жоффр смог выразить свое мнение по данному вопросу, в Булони состоялась встреча министров вооружений Франции и Великобритании, от последней это был только что назначенный на этот пост Дэвид Ллойд Джордж, с главнокомандующими французской и английской армий. Предметом встречи было обсуждение проблем артиллерийской поддержки пехоты.

После неудач при деревне Неф-Шапелль и при Оберс Ридж стало ясно, что прорвать немецкую оборону можно только при условии достаточного количества крупнокалиберной артиллерии. Необходимо было также подобрать снаряд, который смог бы рвать проволоку, и к нему взрыватели с чувствительностью, достаточной, чтобы вызвать детонацию снаряда при его контакте с проволокой. Нужно отметить, что даже при сложившемся положении дел на фронте подобные взрыватели, такие как контактный взрыватель мгновенного действия № 106, все еще находились в стадии испытаний. Главная беда заключалась в том, что немцы, которые начали подготовку к этой войне задолго до ее начала, имели благодаря этому превосходство в крупнокалиберной артиллерии, и было похоже, что в течение еще некоторого времени это превосходство останется за ними. В 1914 году артиллерийский парк Германии составлял более тысячи стволов, и из них более чем одна треть были орудиями крупного и сверхкрупного калибра. В середине 1915 года БЭС имели в своем распоряжении всего 71 крупнокалиберную пушку (калибр более 6 дюймов) и 1400 полевых пушек. Французским и британским солдатам оставалось полагаться на полевую артиллерию, главным образом на знаменитые французские «Суаксан-Кинс» калибром 75 мм и на английские 18-фунтовые пушки соответственно. Эти орудия обладали высокой скорострельностью, но сила боеприпасов оставляла желать лучшего. Оба министра вооружения согласились с тем, что промышленность их стран должна сохранить производство полевых орудий на существующем уровне и при этом увеличить производство тяжелых орудий, доведя его до соотношения один ствол крупнокалиберной артиллерии на два ствола полевой. Министр вооружений Франции заявил, что конечной целью работы в этом направлении будет соотношение, равное 1:1, но все это относилось к достаточно далекому будущему.

Существовали также проблемы в обеспечении БЭС боеприпасами для артиллерии. Оно по-прежнему было неудовлетворительным и не оставляло никаких надежд на улучшение до тех пор, пока не будут увеличены производственные мощности британской промышленности вооружений или пока не прибудет большая партия артиллерийских снарядов, заказанная в США. Трудности обеспечения и поставки служили причиной многих неудач БЭС в течение первых трех лет войны, и к чести министров и генералов, они признали этот факт и сумели оценить его последствия. Правда, оценка, данная ими, никоим образом не решала проблемы армий на полях сражений. Нужно было время, чтобы исправить сложившееся положение вещей, но время тогда работало против БЭС.

И была еще одна проблема, связанная с вопросом о боеприпасах и артиллерии, — это проблема тактики. После сражений при деревне Неф-Шапелль и при хребте Оберс Ридж стало очевидно, что эти маломасштабные операции, проводимые на ограниченном участке фронта, никогда не принесут результата. Прорыв обороны на фронте малой ширины просто приведет к образованию еще одного выступа, и оказавшиеся в нем солдаты будут остановлены градом крупнокалиберных снарядов, которые посыплются на них со всех трех сторон. Совещание в Булони пришло к заключению, что для того чтобы появилась реальная вероятность успеха, наступательные действия должны проводиться одновременно вдоль всей линии фронта на участке шириною как минимум 40 км и в них должно участвовать как минимум 36 дивизий, поддержанных огнем не менее чем 1150 крупнокалиберных орудий и гаубиц и как минимум такого же количества полевых орудий. Когда их попросили назвать время, когда военные получат в свое распоряжение такие силы, министры назвали весну 1916 года. Думать о том, как воевать до наступления этого времени, было оставлено генералам.

В этой книге мы настолько часто возвращались к вопросу о необходимости применения артиллерии крупного калибра для соответствующей огневой поддержки и сопровождения атак пехоты, что будут очевидны трудности в реализации основного положения, содержащегося в предложении проводить массированные атаки на большой ширине фронта. Нет сомнения, наступление на большом участке фронта позволяет с большей вероятностью избежать проблем, сопутствующих боевым действиям на нешироком выступе. Но вместе с тем, для того чтобы появилась возможность прорыва, на широком или на узком участке фронта, атака должна быть поддержана концентрическим ударом из орудий крупного калибра и продолжительным артиллерийским обстрелом… однако, если ширина фронта увеличивается, концентрация орудий на единицу длины будет соответственно уменьшаться, по крайней мере до тех пор, пока у наступающих не окажется больше пушек, чем это обычно бывает необходимо для боевых действий такого масштаба. В этом и заключалась суть вопроса, и на совещании в Булони не нашлось простых ответов на него.

Генерал Жоффр решил, что он справится с этой головоломкой, если не станет замечать ее. Можно доказать, что, кроме того немыслимого варианта, при котором сам Жоффр, его политические руководители и народ Франции в целом были бы готовы провести год в бездействии, вряд ли ему удалось предложить что-либо еще сверх уже установившегося принципа ведения наступлений. 11 июля Жоффр созвал еще одно совещание в ставке главнокомандующего БЭС в Сен-Омере, на котором он вежливо сообщил Френчу и Хейгу, что он не согласен с любыми вариантами предложения отложить ведение наступательных действий до 1916 года, а также что он возражает против сделанного Хейгом предложения нанести удар в северном направлении от канала Ля-Бассэ. Свое возражение Жоффр сопроводил письмом Френчу, в котором он писал, что если англичане присмотрятся повнимательнее и изыщут способ обойти укрепленный район Ленса и Льевэна, они найдут «исключительно благоприятные условия для проведения своей атаки в районе между Лоосом и Ля-Бассэ».