Генералы Великой войны. Западный фронт 1914-1918 - Робин Нилланс

Жоффр не представил никаких доводов в поддержку этого утверждения, наверное, потому что их и не было. После этого последовал оживленный обмен мнениями между двумя штаб-квартирами, но это был диалог слепого с глухонемым, во всяком случае применительно к французской стороне. Французам была нужна массированная атака пехоты между Лоосом и Ля-Бассэ, и они настаивали на ней до тех пор, пока не получили согласие своих союзников.

При обсуждении других вопросов фельдмаршал Френч также не смог отстоять свою точку зрения. Чтобы помочь французскому командованию увеличить численность ударной группировки, Френч предложил сменить на передовой две французские дивизии, занимающие позиции к северу от Ипра, но такое предложение не удовлетворило генерала Жоффра. В конце концов Френч не устоял перед давлением и согласился сменить французские части на широком участке фронта по обе стороны от реки Соммы между 10-й и 6-й французскими армиями и направить туда 3-ю, свою самую свежую армию, которой командовал генерал-лейтенант сэр Чарлз Монро. Фельдмаршалу Френчу очень не нравилось то, что он делает, поскольку тем самым он дробил силы, находящиеся под его командованием, и теперь между участками фронта 1-й и 3-й британских армий вклинивалась французская армия. Однако Френч был неспособен долго противостоять требованиям Жоффра. Смена войск на позициях могла произойти только после 8 августа, и, таким образом, наступательные действия при Артуа отодвигались в лучшем случае до конца месяца.

А тем временем генерал Хейг, человек с гораздо более твердым характером, чем его главнокомандующий, по-прежнему боролся за то, чтобы наступать на север от канала Ля-Бассэ. На совещании командующих БЭС, которое было проведено 22 июля во Фревене, он снова повторил свои возражения, и фельдмаршал Френч снова согласился с ним. Затем Френч еще раз встретился с Фошем, и Френч, подчеркивая свою готовность помочь 10-й армии, уверял последнего, что он мог бы сделать это с не меньшим успехом и принести гораздо большую пользу, послав своих солдат в атаку, например, на позиции Мессине — Витшэте, а также на хребет Оберс Ридж. Ведь начиная с декабря прошлого года там то и дело вспыхивали бои, и не может быть, чтобы атаки на эти позиции проводились без всякой цели, не правда ли? Почему бы не повторить их снова — с большим количеством солдат и артиллерии, а стало быть, и с большей вероятностью успеха?

Фош этого даже слушать не захотел. Он признал, что, вероятно, атака на позиции в районе Ленс — Льевен окончится катастрофой, но утверждал при этом, что если английские войска проведут атаку севернее этих позиций, а 10-я армия нанесет свой удар южнее их и на этот раз овладеет хребтом Вими, успех будет гарантирован. Фош не верил, что атака на участке фронта где-либо севернее канала Ля-Бассэ сможет принести пользу и не позволит немцам использовать свои резервы во время французского наступления на Вими.

На этот раз Френч вернулся в свою ставку убежденным в бесполезности не только английской атаки на Лоос, но и всей наступательной операции у Артуа. По его мнению, те силы, которые имелись у французов, были недостаточны для прорыва немецкой линии обороны. Обдумав еще раз все «за» и «против», Френч отправил Жоффру письмо, в котором он излагал все свои сомнения и предлагал еще и еще раз провести атаку на позиции немцев на хребте Оберс Ридж. Последний обсудил это письмо с Фошем (как бы хотелось иметь протокол этого обсуждения!) и сообщил Френчу, что он по-прежнему настаивает на атаке на Лоос. «Я всецело согласен с генералом Фошем, — писал он, — и не могу найти лучшего места для проведения атаки, чем рубеж Лоос — Юллюх и местность, простирающаяся к каналу Ля-Бассэ, имея в качестве конечной цели операции высоту 70 и Пон-а-Венден». В английских фронтовых сводках нескольких последующих недель эти места, пока еще мало кому известные как в армии, так и в обществе в целом, были названы полями повальной бойни, кладбищами английских солдат.

Хейг снова выступил против этого плана, и тогда фельдмаршал Френч направил Жоффру еще одно предложение. Он начал его с того, коль скоро французские союзники так настаивают на атаке английских войск на Лоос, с его стороны возражений больше не последует… но при этом боевые действия английской стороны ограничатся тем, что будет усилена артиллерия 1-й армии, а перед артиллеристами будет поставлена задача подавить орудия противника и тем самым не позволить противнику снять войска с этого участка фронта. 7 августа Френч направил Хейгу оперативную директиву, подтверждающую это его решение: «Атака 1-й армии должна проводиться главным образом силами артиллерии, и крупные пехотные соединения не должны принимать участия в атаке на оборонительные объекты, укрепленные настолько сильно, что их штурм повлечет массу жертв».

Генерал Жоффр взорвался. Это — совсем не то, что ему нужно, не то, что ему было обещано; одного артиллерийского наступления совершенно недостаточно. Тогда он пошел дальше. Если англичане не хотят добровольно поддержать предлагаемый им план боевых действий, быть может, их можно принудить к этому? Его предложение, которое сперва попало к Милльерану, французскому военному министру, а после к лорду Китченеру, было изложено следующим образом:

«В продолжение всего периода действий войск Великобритании на территории Франции… право инициативы в объединенных боевых действиях французской и английской армий переходит на Главнокомандующего армии Франции, в особенности в том, что касается боевых подразделений, намечаемых к участию, целей предстоящих боевых действий, а также времени начала каждой операции».

Это предложение, а точнее говоря — постулат, заканчивается словами: «Разумеется, главнокомандующий британскими войсками полностью оставляет за собой право выбора средств исполнения». Короче говоря, французы будут решать, кого, где и когда атаковать англичанам. Британским генералам остается только думать над тем, как выполнить поставленную задачу.

В установленном порядке этот образец захватывающего дух высокомерия был представлен лорду Китченеру. После длительного совещания с Жоффром и Милльераном последний согласился с предложением французов, но только на предстоящую операцию. Затем ему предстояло известить Френча и Хейга о решении, принятом им. Это была трудная задача. Хейг записал в своем дневнике 19 августа:

«Лорд К. пришел ко мне в кабинет, сказав, что ему нужно несколько минут для важного разговора. Русские снова потерпели серьезное поражение, и возникало серьезное опасение, насколько у них хватит сил противостоять немецким ударам. Самому ему хотелось бы, чтобы военные действия во Франции носили оборонительный характер, но… в силу сложившегося положения вещей союзники должны перейти к решительным действиям, дабы ослабить давление на русских. От французской стороны ему стало известно, что фельдмаршал Френч не намерен использовать все силы в его распоряжении, чтобы поддержать запланированное на сентябрь наступление французов, и что они с озабоченностью следят за действиями английских войск на их левом фланге… и поэтому он считает, что нам следует приложить все силы и сделать все, что возможно, чтобы помочь французам, несмотря даже на то, что сами мы при этом понесем тяжелые потери».

Даже если считать, что доводы в пользу подобного решения обоснованны, с очень большой натяжкой разумеется, складывающуюся обстановку иначе как ужасной не назовешь. Действительно, 5 августа русские оставили Варшаву и потеряли большое количество солдат. Однако, как это бессмысленное (по мнению Хейга) наступление под Артуа может помочь исправить положение дел так далеко отсюда? И вот военный министр Великобритании приказывает своим генералам начать наступление, наступление, которое, как они справедливо и с полным основанием считают, будет катастрофой, которое просто ради удовлетворения амбиций французов унесет жизни множества англичан, не обеспечив никакого тактического превосходства. Даже не учитывая тот факт, что сам Китченер был офицером британской армии, а первой обязанностью офицера является ответственность за жизнь своих солдат, какую цель может преследовать организация наступления, которое те, кто будет руководить им, считают едва ли не катастрофой?

Китченер был полностью согласен с оценкой, которую его боевые командиры вынесли вероятности на успех в предстоящем наступлении. Ему было также ясно, что в данном вопросе решающую роль играло упрямство французов, и тем не менее он все равно хотел, чтобы Хейг провел наступление. Может быть, все дело было в том, что он находил действительно серьезной ситуацию, складывающуюся на русско-германском фронте; может быть, он считал, что Жоффру должна быть оказана максимальная поддержка. Если не считать операции при Лоосе, французам всегда предлагалась всесторонняя поддержка английской армии, однако они принимали только то, что соответствовало их требованиям, и отказывались принять все остальное… а теперь Китченер приказал подчинить все силы требованиям французской стороны. Наверное, для того чтобы не исполнять этот приказ, и Френчу, и Хейгу следовало бы подать в отставку. Но их солдаты уйти в отставку не могли, а кроме того, кто еще из генералов знал обстановку на этом участке фронта лучше, чем эти двое? Поэтому они должны были остаться и не жалеть своих сил.