Воды дивных островов - Уильям Моррис

Заряночка снова поблагодарила старика от всего сердца; и, пока ехали они своим путем, в душе девушки словно бы пробудилось смутное воспоминание о днях детства, проведенных в доме ведьмы, и захотелось ей оказаться в городе Аттерхей и на окраинах Эвилшо.

Глава 2. О Заряночке и ее спутниках, и дороге через холмы.

Так ехали они, не задерживаясь, и вели промеж себя утешительные беседы; и дивилась Заряночка, что в состоянии высоко держать голову, ибо горькие мысли о прошлом и тоска утихли совсем недавно, но уж так случилось, что только изредка повергали они девушку в отчаяние, и умолкала она; а по большей части внимала Заряночка рассказам старика и юношей о днях в Гринфорде, и напастях неспокойного времени, и грабежах и разбое, и об обычаях торговцев и мастеровых.

Час спустя после полудня всадники расположились на отдых в лощинке среди холмов, рядом с омутом, на берегу коего росли три куста боярышника; и как только спешились скитальцы, старик преклонил перед Заряночкой колена, и взял ее за руку, и поклялся служить ей верой и правдой, и во всем и всегда исполнять ее волю; а затем поднялся и повелел своим сыновьям поступить так же. Оба юноши по очереди опустились перед спутницей на колени, смущаясь и конфузясь, несмотря на то, что оба были крепкими и отважными молодцами; и с трудом заставили себя взять девушку за руку; но когда сомкнулись их пальцы, выпустить руку оказалось куда как труднее.

Еше миль двадцать пять проехали они за тот день, и ночью крышей над головою послужило им только звездное небо, но Заряночку это нимало не огорчило; они договорились по очереди поддерживать огонь, и трое мужчин долго сидели у костра, и Заряночка поведала им кое-что о своей жизни; и пока рассказывала она про Обитель у Леса и про Вели

кое Озеро, Джерард начал догадываться, где происходило дело, однако же с уверенностью ничего утверждать не мог, потому что, как говорилось в повести выше, редко кто из мира людей отваживался вступить в Эвилшо, или знал о берегах Великого Озера со стороны леса.

Таким же образом ехали странники весь следующий день, и к вечеру добрались до селения в зеленой долине среди холмов, и там заночевали у пастухов, что немало дивились красоте Заряночке, так, что даже сперва не осмеливались к ней приблизиться, до тех пор, пока Джерард и его сыновья не переговорили с ними по-дружески; тогда, воистину, оказали они пришлецам радушный прием, по непритязательному обычаю горцев. По-прежнему трудно им было отвести глаза от Заряночки, а стало еще труднее, когда услышали они нежный голос девушки; она же спела пастухам несколько песен, кои выучила в Замке Обета. Болью отозвались эти песни в сердце Заряночки; но решила она, что должна хоть чем-то воздать сим добрым людям за гостеприимство и радушие. Затем пастухи запели свои песни, песни нагорий, подыгрывая себе на свирели и арфе, и весьма подивилась Заряночка тому, что, в то время как пела она о любви и рыцарских подвигах, глаза ее оставались сухи, при звуках незамысловатой музыки пастухов по щекам ее потекли непрошенные слезы. По-домашнему уютной и милой показалась ей зеленая, поросшая ивами долина, и ночью, прежде, чем заснуть, долго лежала она в тишине, в окружении мирных людей; и не смогла Заряночка сдержать рыданий, от жалости к сладостному горю собственной любви, и от жалости к огромному запредельному миру, обычаи многочисленных обитателей которого только начинали открываться перед нею.

Глава 3. Странники прибывают в Град Пяти Ремесел, и Заряночка встречается с бедной женщиной.

На четвертый день проехали они не так много, чтобы добраться до Града Пяти Ремесел, но провели ночь под открытым небом в долине у возвышенности среди холмов, о которой поминал Джерард. Заряночка пробудилась спозаранку, и растолкала своих спутников; они сели на коней, и поскакали вверх по склону, преградившему им путь, и вскорости оказались на самой вершине. Тут Заряночка громко вскрикнула от радости при виде дивного края, что открылся ее взору, при виде белокаменных стен и башен огромного города, по сравнению с которым Гринфорд казался совсем крошечным.

Затем спустились они вниз, к пастбищам, и, едва миновал полдень, вступили под своды городских врат, и снова подивилась Заряночка, глядя, сколько разных людей снует туда-сюда по улицам, и толпится на рынке: торговцы, и воины, и ремесленники, и городская знать; и, по чести сказать, слегка сжалось у нее сердце, и показалось ей, что куда как непросто будет иметь дело с таким количеством народа: ведь пройдут они по правую ее руку и по левую, и даже не заметят, что есть она на свете.

Как бы то ни было, Джерард, что хорошо знал город, привел девушку к богатому постоялому двору, где и она, и ее спутники разместились со всеми удобствами. Тотчас же, не успев снова побывать на улице, принялась Заряночка разбирать изящное рукоделие, что привезла с собою, и рукописи тоже, и заканчивать то, что оставалось незаконченным. И послала она Джерарда и его сыновей узнать, где находится рынок для такого товара, и позволят ли ей торговать там, или в каком-либо ином месте; и Джерард отыскал здание гильдии вышивальщиц. Глава гильдии принял гостя учтиво, когда услышал, что в город приехала искусная мастерица, и дал ему понять, что никто из промышляющих ремеслом такого рода не имеет доступа к рынку, кроме как с разрешения гильдии помянутого ремесла; но, сказал он, гильдии щедры и учтивы, и не в их привычках отказывать в помянутом разрешении, коли работа и впрямь хороша и добротна; и повелел он Джерарду передать своей госпоже, что лучше бы ей принести образчики своего рукоделия в здание гильдии как можно скорее. Засим на следующий же день Заряночка отправилась туда, и встретилась с главой гильдии, человеком пригожим и статным лет сорока пяти, каковой с первого же мгновения воззрился на гостью во все глаза, как если бы полагал, что недурной это способ провести время. Девушка разложила перед ним свою работу, и хотя непросто было главе гильдии оторвать глаза от самой Заряночки, однако когда поглядел он на вышивание чужестранки, нашел он его лучше лучшего, и сказал ей так:"Дева, вижу я пред собою то, за что станут платить большую цену знатные лорды и леди этого края, и богатые бюргерши, а в особенности же высокопоставленные прелаты; и все, что наработаешь ты, обратится для тебя в золотую монету; а теперь, когда увидел я, какова ты, порадуюсь я умножению твоего состояния. Но как бы усердно не трудилась ты, рук-то у тебя всего одна пара, хоть и дивные это руки, да пара всего одна". Тут глава гильдии резко замолчал, ибо и впрямь не сводил глаз с рук девушки, сожалея, что взору открыты только запястья, так что едва осознавал, что говорит. Засим покраснел он и молвил:"Воистину знаю я, что никакие другие руки, кроме твоих, не смогут такого вышить, и рисунка такого не начертят. Но тебе понадобятся служанки, чтобы дом обставить (ибо сей могучий старец вряд ли к тому сгодится); и ученицы тоже, дабы помогали тебе в работе; коли захочешь, я сыщу для тебя самых лучших. Скажу более: хотя наверняка я знаю, что ни одна женщина в мире не обращается с иглою так, как ты, однако приходит сюда порою средних лет женщина, измученная невзгодами, богобоязненная, кроткая и добрая, и, клянусь святой Люсией! - теперь, как гляжу я на тебя снова, думаю, что походила бы она на тебя, кабы была молода, и свежа, и исполнена сил, как ты. Так вот говорю я, что вышивание этой женщины, как это не удивительно, отчасти сходно с твоим, и работа ее казалась нам превосходной до тех пор, пока я не увидел твою. Тем самым зарабатывает она на жизнь весьма прилично, ибо прилежна и усердна; но не лежит ее сердце ни к тому, чтобы взять учениц, ни к тому, чтобы войти в гильдию, а обе эти возможности открыты как ей, так и тебе, прелестная дева. Теперь же, коли захочешь, присоветую я ей вступить в нашу гильдию заодно с тобою, а затем можете вы обе взять себе по три ученицы, и откроете в нашем городе хорошую школу, и гильдия наша весьма тем прославится, ибо подобной работы не сыскать во всем мире. Что скажешь на это?"