Воды дивных островов - Уильям Моррис

Заряночка от души поблагодарила своего собеседника, и ответила согласием, и подумала про себя, что такого рода дело займет и руки ее, и мысли, и утишит горе ее сердца, и поможет скоротать время и дожить до тех пор, когда, может статься, воскреснет в ней надежда.

Тут продолжил глава гильдии:"Еще одно остается обсудить, а именно, жилье для тебя; коли захочешь, я найму для тебя дом на улице Вышивальщиц, дом весьма богатый. Правду скажу: этот самый дом принадлежит никому иному как мне, засим вправе ты счесть, будто говорю я тебе об этом ради собственной выгоды; может, оно и так (тут он покраснел), но вот еще что прими во внимание: коли у тебя нехватка с деньгами, так я позволю тебе жить под моим кровом бесплатно, пока не заработаешь ты более, чем достаточно, чтобы со мною рассчитаться".

Заряночка снова учтиво поблагодарила собеседника, но дала ему понять, что в деньгах недостатка не испытывает; и тут же ушла, весьма довольная, хотя показалось ей, что помянутый глава гильдии чуть более любезен, чем хотелось бы. На следующий день сей достойный пришел за ней на постоялый двор, и без долгих проволочек отвел в дом на улице Вышивальщиц, и нашла девушка, что дом радует глаз, и снабжен в изобилии всем, что для жизни нужно; и тут же принялась она за необходимые приготовления.

Вступление Заряночки в гильдию вышивальщиц назначили на следующую неделю, а днем раньше помянутый глава явился к Заряночке. По чести говоря, начиная с первой их встречи всякий день заходил он повидаться с нею под тем или иным предлогом, но всегда вел себя с девушкой учтиво, и держался с достоинством и просто. В тот день привел он с собою искусную рукодельницу, дабы показать ее Заряночке; девушка радостно приняла гостью, и мастер Якоб оставил их одних.

Помянутая женщина и впрямь выглядела измученной и постаревшей, однако же на вид никто не дал бы ей более сорока пяти зим, даже с первого взгляда; была она высока и хорошо сложена, с точеным лицом и густыми волосами, что с возрастом нимало не поредели. Глаза незнакомки смотрели по-доброму, словно готова она была полюбить любого, кто обойдется с нею приветливо. В лице ее читалась кротость, и, пожалуй, даже излишняя, так что казалось, будто либо напугали ее порядком некогда, либо изрядно тиранили.

Засим, едва ушел мастер Якоб, Заряночка усадила гостью на скамью подле себя, и заговорила с нею мило и ласково; но женщина все больше отмалчивалась да слушала, помимо того что отвечала кратко на расспросы хозяйки. Заряночка полюбопытствовала, откуда вышивальщица родом, и отозвалась та:"Из города Аттерхей". Тогда молвила Заряночка:"За последние несколько дней раза два-три поминали при мне этот город, а прежде, сдается мне, я о нем и вовсе не слыхивала; однако же, слетев с твоих уст, название это словно бы пробудило во мне воспоминания давно забытые: как если бы побывала я там некогда, и хотела бы снова туда вернуться. Уж нет ли там чего примечательного, о чем люд толковал бы из края в край, так что могла я услышать о городе от кого-нибудь, и не придать в ту пору значения?" "Нет, госпожа, - отвечала женщина, - разве что выстроен он на краю густого, зловещего леса; во всем прочем то был некогда веселый город; народ съезжался туда со всего края".

Поглядела на гостью Заряночка, и увидела, что на глаза у нее навернулись слезы, и текут по щекам, пока говорит она. Засим молвила девушка:"Не могу ли я что-нибудь сделать, дабы утишить твое горе?" Отвечала почтенная женщина:"Так добра ты ко мне, и столь ласков и нежен твой голос, что не могу я сдержать рыданий. Сдается мне, оттого я плачу, что любовь к тебе вошла в мое сердце, и слилась там с воспоминанием о былом несчастии. Спрашиваешь ты, нельзя ли чего сделать, чтобы утишить мое горе; дорогая леди, теперь я уже не горюю; это все в прошлом; нет, теперь я не то что не горюю, теперь я счастлива, потому что ты рядом. Но раз уж ты так ко мне любезна, я попрошу тебя кое-что для меня сделать; а именно, рассказать мне о своем прошлом. Я имею в виду твое детство, о милая девушка, то время, когда была ты совсем крошкой".

Тут Заряночка поцеловала гостью и молвила:"До глубины души растрогана я тем, что ты меня любишь; ибо едва я тебя увидела, сердце мое к тебе потянулось; и теперь, сдается мне, станем мы добрыми друзьями; и во благо мне будет обзавестить подругой, годами гораздо меня старше, так что ничто промеж нас не встанет, ни любовь мужчин, ни прочие горести!" "О да, отвечала почтенная женщина, улыбаясь не без грусти, - теперь вижу я, что и твои глаза наполнились слезами, и голос твой дрогнул. Может ли такое быть, о добрая и прелестная дева, что любовь мужчин причинила тебе горе? Кто же одержит верх в любви, коли не ты?" Тут принялась она поглаживать руку девушки; но молвила Заряночка:"История всей моей жизни черезчур длинна, матушка, хотя лет мне немного; но теперь исполню я твою волю и расскажу тебе о моем детстве".

Тут принялась она рассказывать гостье о своей жизни в Обители у Леса, и о ведьме с ее злобным и склочным характером, и о любви своей к диким тварям, и о том, как росла она там. Долго говорила Заряночка, ибо воспоминания былых дней уводили ее в прошлое, и она словно бы заново переживала все происшедшее встарь; а почтенная женщина сидела подле рассказчицы, глядя на нее с любовью; и, наконец

умолкла Заряночка и молвила:"Ну вот, поведала я тебе гораздо больше, чем заслуживают того подобный пустяк и жизнь, во всем схожая с жизнью лесного зверя. Теперь ты, матушка, расскажи мне о себе, и о том, что за беда случилась с тобою в городе Аттерхей; и сама увидишь, что, выговорившись, утешишься ты и повеселеешь". "Ах, так считают молодые, отвечала женщина печально, - ибо у юности много дней впереди, и есть место надежде. Но хотя рассказ о моем горе разбередит мою рану, отказать тебе я не в силах. Горюю я об утрате своего дитяти; а ведь малютки прекраснее и ласковее на свет не рождалось".

Тут принялась гостья рассказывать Заряночке про появление ведьмы в городе Аттерхей, и про бедную женщину, - словом, обо всем, о чем узнали вы в начале этой книги; и дошла до того самого момента, как ушла она из дома закупить снеди для ведьмы; ибо она сама и была той бедной женщиной. И вот поведала гостья о том, как возвратилась домой, и обнаружила, что гостья исчезла, а вместе с нею и дитя; и хотя расплакалась бедняжка давеча от любви к Заряночке, повествуя о несчастии своем, она не плакала, но рассказывала отрешенно, словно речь шла о чужих для нее людях. И закончила женщина вот как:"Когда вдоволь набегалась я туда-сюда, словно одержимая, и порасспросила всех соседей, задыхаясь и мешая слова, кто отнял у меня дитя; и когда побывала я у леса, и даже немного в него углубилась, и еще побродила взад-вперед, и сгустилась ночь, - тогда снова возвратилась я в свою жалкую хижину, истомленная горем, с трудом осознавая, что со мною произошло. Там, на столе, стояло принесенное мною угощение и питье; там же лежали деньги, врученные мне ведьмой; и, несмотря на горе, при виде снеди взыграл во мне голод, и я жадно набросилась на еду, и поела, и попила, и так пришла в себя, и снова осознала свое горе. На следующий день я опять металась туда и сюда, надоедая людям расспросами и зрелищем своего несчастья; но все было напрасно. Дитя исчезло, осталась я одна. Мало что можно к тому прибавить, ласковая госпожа. Чтобы выжить, пришлось мне принять позорную плату за мою малютку, то есть ведьминские деньги; дабы прокормиться, надо было сноситься с людьми; засим накупила я себе тканей и шелка, имея теперь к тому средства, и принялась за вышивание, ибо уже тогда почиталась я знатной рукодельницей. Засим Господь и святые угодники явили мне свою милость, и расположили ко мне добрых и сострадательных людей, и не было у меня нужды ни в работе, ни в средствах на жизнь. Но спустя некоторое время опротивел мне Аттерхей, где дорогое мое дитя резвилось бы у моих ног, кабы не напасть. К тому времени скопила я немного денег, и, будучи весьма искусной в своем ремесле, перебралась сюда, и, хвала святой Урсуле, жизнь моя тут легка; и хвала всем святителям, что повстречала я тебя, такую ласковую да пригожую; и с виду тебе ровно столько лет, сколько исполнилось бы моей дочурке, кабы жила она еще на этом свете; или сколько же тебе лет на самом деле, милая госпожа?"