Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» - Сергей Солоух

Впоследствии Рут вспоминала, как много людей в гетто были способны цитировать книгу целыми страницами и как текст соответствовал и месту, и времени, и чувствам людей.

Следует отметить, что при переводе ПГБ исправляет ошибку Швейка. В оригинале бравый солдат ошибается, он говорит, что был направлен в Терезин в земский суд – landgericht (Так mě hned poslali do Terezína к landgerichtu). Бржетислав Гула (BH 2012) по этому поводу замечает, что в Терезине не было и не могло быть гражданского (каким является земский) суда. Земский, или суд второй инстанции, для жителей земель короны святого Вацлава находился в Праге, но дела военнослужащих не мог рассматривать ни в каком случае. А вот суд в Терезине – месторасположении императорского и королевского дивизионного военного суда (с.а. к divisní vojenskí soud) – с удовольствием. Забавно, как, сообщая имя председателя этого суда Индржиха Доубравски (Jindřich Doubravský), Гула, словно извиняясь, добавляет, что это не единственный вершитель судеб с чешской фамилией в системе габсбурского правосудия, были и Весели, и Янса, и Синек, и Орличек, и Докоупил (Veselý, Jansa, Synek, Orlíček, Dokoupil), и множество им подобных.

Двадцать девятого июня тысяча восемьсот девяносто седьмого года Кралов Двур изведал ужасы стихийного разлива Лабы

Кралов Двур (в оригинале Králový Dvůr nad Labem, правильно Dvůr Králové nad Labem) – город в северно-восточной части Богемии. Совсем рядом с Яромержью, о веселой дороге на которую так любит петь бравый солдат Швейк (см. комм., ч. 1, гл. 4, с. 59), 15 километров на северо-восток. Катастрофический весенний разлив Лабы 1897 года – реальное историческое событие.

С. 383

чтобы каждая отдельная личность была не дохлятиной

В оригинале: chcípák (aby nebyl žádnej chcípák). Не был бы доходягой. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 141.

В начале войны мы с ним сидели в полиции в Праге за государственную измену. Потом его казнили за какую-то там прагматическую санкцию.

Прагматическая санкция – закон о престолонаследии, принятый императором Священной Римской империи (такой титул носил тогда в дополнение ко всем прочим венский монарх) Карлом VI 19 апреля 1713 года. Закон давал возможность восшествия на венский престол императорским дочерям в случае отсутствия наследника по мужской линии, а также переход права наследования к братьям (сестрам) и племянникам (племянницам) в случае полной бездетности императора. Таким образом гарантировалось вечная целостность и неделимость владений Габсбургов. Санкция была признана всеми Европейскими монархиями, кроме Баварской. Разразилась даже небольшая война в 1740 году, которая быстро превратилась в общеевропейскую, поскольку поживиться за счет Габсбургов захотели уже все от Пруссии до Франции, но кончилась история благополучно для старшей дочери Карла VI Марии Терезии, ставшей именно в 1740-м благодаря прагматической санкции императрицей. Помогли англичане и русские.

В любом случае, понятно, что непризнание такого определяющего для австрийского императорского дома документа – очевидная измена и преступление.

Нынче, говорят, многих вешают и расстреливают, — сказал один из конвойных. — Недавно читали нам на плацу приказ, что в Мотоле расстреляли одного запасного, Кудрну, за то, что он вспылил, прощаясь с женою в Бенешове, когда капитан рубанул шашкой его мальчонку, сидевшего на руках у матери.

За что именно был расстрелян рядовой 102-го пехотного полка Йозеф Кудрна, сказать не так-то просто, но в любом случае никак не за свою несдержанность в момент прощанья с семьей. К апрелю 1915-го Кудрна уже успел проститься с женой и детьми, повоевать на сербском фронте, полежать в госпитале и вновь вернуться в строй. Очень может быть, что как раз эта его бывалость и толкнула Кудрну в центр шумной стычки солдат с командиром батальона подполковником Кукачкой (Kukačka), случившейся накануне отправки на фронт 4 роты 9 маршевого батальона. Узнав о завтрашнем отьезде, солдаты роты устроили прощальную пирушку в бывшем здании бенешовского Сокола (Соколовне), которое служило им казармой. Проходивший на несчастье мимо всеми нелюбимый командир батальона, услышав шум и песни, решил заглянуть и навести порядок. Бить его не били, но крепко поговорили, выложив все накопившиеся обиды и жалобы. Комбат Кукачка ретировался, однако прислал за себя решить вопрос еще более всеми нелюбимого ротного, капитана Хоценского (Choceňský). В этого уже полетели кирпичи. По городу мгновенно пронесся слух, что солдаты 102-го взбунтовались. Для успокоения чешских пехотинцев отправили к Соколовне находившуюся здесь же, в Бенешове, роту немецких драгунов. В тот же вечер, когда пыль улеглась, десять человек, указанных Кукачкой и Хоценским, были арестованы и одним из этого десятка стал Йозеф Кудрна. Чем он отличился непосредственно на месте и что наговорил во время следствия, никто толком не может объяснить, но в результате именно он, Йозеф Кудрна, один из всех взятых под стражу, был осужден и публичрго расстрелян. В общем, оказался не в том месте и не в то время, как это очень часто бывает на войне, да и в мирной жизни тоже.

См. также комм., ч. 1, гл. 9, с. 106.

Всех политических вообще арестовывают. Одного редактора из Моравии расстреляли.

Трудно отделаться от ощущения, что этого «одного редактора из Моравии» Гашек казнил в романе не случайно и не без некоторого удовольствия. См. комм, о Йозефе Кадлчаке и его конфликте с будущим автором «Швейка» – ч. 2, гл. 3, с. 369.

А когда я учил его делать вольные упражнения до седьмого поту

В оригинале немецкий дериват – klenkübung (ale když jsem ho učil klenkübungy) от Gelenkübung. То есть буквально: «когда я его учил делать физзарядку».

С. 384

а не может затвора разобрать у винтовки, хоть десять раз ему показывай. Скажешь ему «равнение налево», а он, словно нарочно, воротит свою башку направо

Каждое третье, четвертое слово в речи капрала – немецкий дериват, člověk neumí u kvéru rozebrat verschluss, ani když mu to už podesátý ukazujou, a když se řekne: «linksschaut», von kroutí jako naschvál svou palicí napravo.

С. 385

— 3a такие вот штуки, за придирки несколько лет тому назад в Тридцать шестом полку некий Коничек заколол капрала, а потом себя. В «Курьере» это было.

В оригинале: 35-го (pětatřicátýho regimentu), то есть пльзеньского полка. См. также комм., ч. 1, гл. 13, с. 182.0 природе недоразумения можно только догадываться. В ПГБ 1929 правильно – 35-го.

«Курьер» – «Пражский иллюстрированный курьер» («Pražský ilustrovaný kurýr») – популярная бульварная газета с обилием захватывающих воображение рисованных драматических и криминальных сцен. Видимо, что-то такое кровавое и душераздирающее и попалось на глаза Швейку. См. также комм, к «старому Прохазке» – ч. 2, гл. 2, с. 298.

Бржетислав Гула (BH 2012) обращает внимание на то, что эта газета, на пару с «Голосом народа» («Hlas Národa»), были последними бастионами старочешской идеологии. См. комм, к ч. 1, гл. 1, с. 32, а также ч. 2, гл. 2, с. 298.

Другой случай произошел несколько лет тому назад в Далмации.

Долмация – восточная часть современной Хорватии. Адриатическое побережье. До Первой мировой принадлежала Австро-Венгрии.

Выяснили только, что фамилия зарезанного капрала Фиала, а сам он из Драбовны под Труновом.

По всей видимости, шутка. Драбовны (Drábovna) под городом Турнов (Turnov) – это не населенный пункт, а лесной массив с очень красивыми и популярными у туристов скальными выходами, располагается примерно в десяти километрах на северо-восток от Турнова между местечками Водеради (Voděrady) на западе и Заборчи (Záborčí) на востоке. Сам Турнов – это 90 километров на северо-восток от Праги.

еще один случай с капралом Рейманеком из Семьдесят пятого полка…

75-й пехотный полк – индржихув-градский, как и 35-й пльзеньский, упомянутый ранее, смешанный, но с преимущественно (до 79 процентов) чешским личным составом. Кстати, бенешовский 102-й Йозефа Кудрны был чешским на 90 процентов.

С. 386

пробуждение молодого великана Гаргантюа, описанное старым веселым Рабле.

Тридцативосьмилетний Франсуа Рабле, рожденный в 1494-м, в год публикации первой книги романов о Гаргантюа и Пантагрюэле (1532) был моложе Ярослава Гашека. В момент, когда писались эти строки романа, весной 1922-го, автору «Швейка» (1883 года рождения) исполнилось уже 39 лет.

— Что за черт, где это я?

В оригинале поп говорит: – Kruci laudon, kde to jsem? См. komm, o ругательствах на основе Laudon – ч. 1, гл. 15, с. 244.