Не будите Гаурдака - Светлана Багдерина

Падрэг вскинулся было в порыве бежать, но противник его преграждал ему путь, словно крепостная стена. Сзади и с боков эту же роль выполняли стены простые, осыпавшиеся и сложившиеся, как карточный домик после землетрясения.

Где-то дальше кряхтели и охали, приходя в себя, его союзники.

Значит, надо было выигрывать время.

— Что ты туда налил, пентюх? — презрительно качнул головой в сторону нацеленного на него ковша бог разума.

— А это ты у подружки своей Хель спроси, — хмыкнул Мьёлнир. — В ее огороде речка течет, не в моем.

— Вода реки Забвения?! — краска1 сошла с лица Верховного. — Да как ты посмел?!..

— Кто смел, тот и посмел! — важно сообщил из-за плеча своего кумира Олаф.

— А ты думал, ты один тут такой… хитро…ягодичный? — игнорируя группу поддержки, усмехнулся громовержец.

— Погоди, надо всё обдумать, обговорить, — умиротворяющее вскинув ладони вперед, размеренно и успокаивающе заговорил неожиданно бог разума, словно пытаясь загипнотизировать или убаюкать противника, — ведь нельзя так вдруг, после долгих веков дружбы и толерантного взаимосуществования в полном сопонимании…

Взгляд его, упертый в переносицу громовержца, предательски метнулся на мгновение за плечо Мьёлнира, Сенька крикнула "Берегись!..", тот начал было недоуменно оборачиваться, и тут с трех сторон ударили Суртр, Фенрир и Падрэг.

Огненная струя, пылающий шар и жуткий оскал с остатками клыков, которых, тем не менее, хватило бы на целую стаю волков, устремились одновременно к потерявшему бдительность богу.

Мьёлнир кинулся на пол, уклоняясь от шара Падрэга, метнул молот в Суртра, увернувшись едва от его струи оранжевого пламени, и тут Фенрир прыгнул ему на грудь, остервенело придавил к полу и с клацаньем захлопывающегося слонового капкана сомкнул относительно беззубые челюсти на первом, что попалось на зуб.

Что-то звучно хрустнуло, Мьёлнир горестно ахнул, Фенрир взвыл…

К несчастью повелителя варгов и ярости громовержца, первым на зуб гигантского зверя попалась рукоять только что вернувшегося молота.

— Да я тебя, шкура!.. — гневно возопил громовержец и ухватил могучими руками варга за глотку.

Тот вцепился ему в плечо.

Олаф, свирепо вопя что-то нечленораздельное, набросился было на царя волков, размахивая топором, но тут и его сбили с ног, притиснули к обломку колонны и принялись грызть.

Отчаянный крик Серафимы "Варги!!!" прозвучал слишком поздно.

Рыча, визжа и подвывая от нетерпения и злости, по куче строительного мусора на второй этаж, не желая разбираться в особенностях человеческих логов в поисках черного хода, на подмогу своему властителю карабкались, срывались, и снова лезли несколько десятков громадных волков.

— Держи его, Фенрир, держи!!! — сжимая с побелевших от страха и ярости руках серебристый меч, Падрэг бросился к катающемуся по полу клубку сцепившихся противников, но на пути его встал Иван.

Без лишних разговоров и увещеваний2 лукоморец взмахнул своим черным мечом, и добрый кусок Падрэгового клинка со звоном отправился в свободный полет до ближайшей кучи битого гранита и мрамора.

-------------

1 — А, заодно, штукатурка, лак, олифа и глазурь — всё, чем были когда-то покрыты сверкающие полы, стены и украшения серебряного дворца Разума.

2 — В кои-то веки царевич не стал пытаться обратить на путь истинный противника перед поединком.

-------------

— Ах, ты так!!! — отбросил бесполезную рукоять бог, и в руке его вспыхнул новый огненный шар.

— Ах, ты так!!!

Почти одновременно в руке царевне, заранее занявшую доминирующую над полем боя стратегическую высоту, очутилась голова статуи.

Набросившийся на Ивана варг сбил его с ног за долю секунды до того, как комок пламени просвистел там, где только что была его грудь.

Падрэгу такую услугу оказать было некому, и курчавая голова неизвестного фавна смачно встретилась с лохматой головой известного бога.

Осуществить последний удар милосердия, чтоб больше никого не мучил, не позволила Сеньке пара варгов, кровожадно устремившихся к обидчице Верховного и Премудрого, осыпая на себя в процессе лавины из камней и гипса.

Первой линией обороны, встретившей их и давшей царевне занять позицию поудобнее, были куски лепнины, метко сбрасываемые Адалетом с Масдая, и ледяные разряды в его же исполнении, летящие по не предсказуемой даже Волуптой траектории.

— Серафима, сюда!!! — заорал чародей, заморозив непредсказуемо-удачным попаданием первого клыкастого преследователя, и царевна, звезданув на прощанье волка-гиганта, пришедшего к финишу вторым, подкованным каблуком по носу, запрыгнула на ковер с поверженного шкафа.

— Чем бы в них таким потяжелее запустиь?.. Неужели всё кончилось?.. Адалет, сиди, ты не подходишь. К-кабуча… Ладно, мечом по бошкам доставать будем! Масдай, пикируй!!! Не давай им забраться сюда!!! Будем скидывать со стены!!! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а, провались земля и небо!!!!!!!!..

— Берегитесь Суртра! — посоветовал Масдай, огибая в крутом вираже застывшего, недоуменно взирая на схватку у его ног, огненного великана.

— А?.. Что?.. — спохватился тот, и, выхватив расфокусированным взглядом из кучи сражающихся отряга, исполинским топором отбивающегося сразу от трех волков, запустил в него струю пламени.

Одним волком сразу стало меньше.

— А?.. Как?.. — тупо нахмурился Суртр, гневно топнул ногой, и стал остервенело расшвыривать пылающие ленты по всему дворцу, направо и налево, прожигая стены и проплавляя потолок, проделывая новые проходы и заваливая старые. — Всех пожгу, всех, всех!!!..

Крики, лед, люди, вопли, боги, огонь, вой, варги, пыль, грохот рушащейся архитектуры — всё смешалось под отсутствующей крышей дворца Премудрого в ошеломляющую какофонию энергично выходящей из-под контроля и шедшей вразнос ситуации.

— Берегитесь, великаны идут!!! Через пять минут будут здесь!!! — донесся отчаянный крик Адалета оттуда, где в мирное время любил находиться потолок, и те из четверки героев, кто услышал его, содрогнулись1.

И тут завал вдоль стены взорвался тучами мусора и дико сверкающей бриллиантовыми очами богиней любви и красоты.

— За мой дом!!! За мой сад!!! За моих цвергов!!! — зазвенел в грохоте схватки боевой клич женщины, оставшейся без крова.

Она была робка.

Она была скромна.

Она была пуглива.

Но иногда и у робких, скромных и пугливых бывает раздражитель, после которого не успевшие убраться с их пути буйволы, слоны и крокодилы зарываются в песок или вскарабкиваются на деревья.

С некоторых пор для Аос это было слово "великаны".