Освободители - Роберт Харви

Мало у кого из молодых людей были столь же веские основания не любить своих родителей. Покровительство Миранды стало для Бернардо подарком судьбы.

Вскоре началась война между Англией и Испанией. В апреле 1799 года дон Николас согласился оплатить возвращение Бернардо в Испанию. Миранда доверил юноше свое знаменитое завещание. Бернардо переписал его на тонкую бумагу и зашил в подкладку одежды, хотя Миранда настаивал, чтобы он уничтожил его.

Бернардо был поклонником британской колониальной системы и другом индейцев араукан. Он боролся против испанского господства и ненавидел деспотизм. Он презирал свою мать за то, что она принесла себя в жертву карьере его отца. И в то же время Бернардо отчаянно нуждался в родительской заботе.

ГЛАВА 21 ИРЛАНДСКИЙ НАМЕСТНИК

Дон Амбросио О’Хиггинс, несмотря на несостоявшуюся личную жизнь, был почти таким же выдающимся человеком, как впоследствии его сын, превзошедший отца. История обедневшего ирландца, который благодаря собственным усилиям поднялся до самой верхней ступеньки в иерархии Испанской империи, достойна быть описанной в романтическом произведении. Однако сам Амбросио вовсе не был романтической натурой. Его жизненный путь оказался нелегким. И, как это часто бывает в таких случаях, Амбросио считал, что его сын должен пройти через такие же испытания. Бернардо стал для него постоянным и пугающим напоминанием об упущенном. Иногда мысли о сыне ненадолго смягчали его черствую душу.

Амброс Хиггинс родился около 1720 года в Ирландии в местечке Саммерхил в графстве Мит. Его родители, мелкопоместные дворяне, переживали не самые лучшие времена. Говорят, что Амброс был посыльным у жены местного землевладельца. И тем не менее мальчик получил хорошее образование. Амброс Хиггинс рассказывал мореплавателю и путешественнику Джорджу Ванкуверу, что «в молодости он поступил на службу в английскую армию, но военная карьера не принесла ему желаемого продвижения. Затем перед ним открылись необъятные возможности Южноамериканского континента».

Между двадцатью и тридцатью годами Амброс несколько раз пытался переехать в Испанию. В поисках счастья так поступали многие его молодые соотечественники-ирландцы. Католическая Испания испытывала неприязнь к англичанам. У ирландцев и иберийцев, возможно, общее происхождение. Испанские законы предоставляли ирландцам такие же права, как и испанским подданным. Многим ирландцам удалось преуспеть в Испании. К тридцати двум годам Амброс был банковским клерком в Кадисе. Он проработал там пять лет.

Младший брат Амброса Уильям должен был стать священником. Внезапно он покинул Испанию и отправился в округ Асунсьон (современный Парагвай). Амброс последовал за ним. Уговорить Уильяма вернуться в Испанию ему не удалось. Тогда Амброс тоже решил остаться в Южной Америке. Он посетил Буэнос-Айрес, затем совершил трудное путешествие в Чили и Перу. В Лиме он немного преуспел в бизнесе.

В сорокалетнем возрасте Амброс вернулся в Испанию. Он искал работу в Новом Свете по государственному подряду. Единственной возможностью получить такую работу оказалось предложение его ирландского друга Джона Гарланда. Военному инженеру Гарланду требовался чертежник. В свои сорок лет Амброс получил довольно скромную должность второго лейтенанта и пятьсот песо в год.

Коммерческая ошибка обернулась для него серьезным долгом. Будущее немолодого уже ирландца, находившегося в самом низу военной иерархической лестницы, не сулило ему ничего хорошего. В 1763 году он прибывает в Буэнос-Айрес, затем отправляется в долгий переход через аргентинские пампасы. В июне, когда к югу от экватора снег уже заблокировал проход через Анды в Чили, он приехал в Мендосу. Позднее он напишет: «Начав переход через Кордильеры в (южном полушарии) зимой 1763 года, я очень скоро обнаружил, что заблудился. Меня спасли Божественное провидение и трое моих отважных проводников, один из которых погиб».

Гарланд догнал Хиггинса в Мендосе. Там же он встретил красивую чилийскую девушку и влюбился в нее. Капитан-генерал Чили обещал ходатайствовать о разрешении на женитьбу для Гарланда. После этого двое друзей отправились в Вальдивию. Там они строили укрепления. Разрешение все не приходило. Девушка вышла замуж за другого. Гарланд был безутешен.

Вальдивия была отдаленным южным форпостом испанцев в Чили. Дальше лежали бесплодные земли, леса, озера и горы, контролируемые непокорными арауканами. За пределами этой испанской территории находился только островной гарнизон Чилоэ, солдаты которого поддерживали жизнь исключительно продуктами моря. Между этими двумя пунктами — Вальдивией и Чилоэ — располагалось местечко Осорно, разграбленное индейцами. В Вальдивии было около тысячи жителей и двести пятьдесят солдат. Она была отделена от главной испанской военной базы Консепсьон зоной, контролируемой индейцами. Город Консепсьон также дважды был спален дотла.

Однако испанцы в это время были больше озабочены не индейцами, а своими европейскими противниками. Гарланд и Хиггинс возводили кирпичные печи и сконструировали серию укреплений в гавани Вальдивии. Они должны были превратить город в неприступную крепость, что-то вроде южноамериканского Гибралтара.

Хиггинс воспользовался приездом капитан-генерала и добился его одобрения на реализацию своего проекта. Проект подразумевал строительство укрытий на дороге между Чили и Аргентиной, проходившей через Анды. Укрытия должны были защищать путников от снежных бурь. Они делали эту дорогу проходимой и в зимние месяцы. Хиггинс воздвиг серию «касучос» — кирпичных построений, наподобие казарм с покатыми крышами. С таких крыш снег легко соскальзывал. Погонщики мулов, больше других заинтересованные в реализации этого проекта, обеспечили необлагаемые пошлиной материалы для строительства этих сооружений. Планируемая сеть укрытий позволяла поддерживать почтовое сообщение круглый год.

Во время строительства укреплений Хиггинс сильно страдал от холода и болезни высокогорья. В 1766 году он возвратился в Испанию, но его появление там оказалось не ко двору. Хиггинс едет обратно в Чили. Он получил указание написать доклад о своей деятельности там.

В своем докладе Хиггинс настаивал на необходимости поощрения эмиграции из Европы, что позволило бы разрабатывать огромные природные ресурсы Чили. Узнав, что из Парагвая вытесняют иезуитов, Хиггинс цинично составил список их поселений в Чили. Целью Хиггинса было заменить иезуитские миссии новыми колониями ирландских иммигрантов, которые разрабатывали бы эти земли и защищали их от англичан. Испания была недовольна тем, что англичане оккупировали Фолклендские острова. Позднее он заявил, что война за независимость в Соединенных Штатах привлекла ирландцев, которые могли бы приехать в Чили. Хиггинс также настаивал на том, что свободная торговля сможет открыть для мира богатства Чили. Последнее, самое важное, предложение Хиггинса — решить индейскую проблему, отодвинув чилийскую границу на юг. С индейцами, по мнению Хиггинса, нужно было обращаться с уважением и твердостью. Он также советовал установить миссии — вплоть до Магелланова пролива и Огненной Земли.

Доклад Хиггинса был внимательно прочитан в Мадриде. Он, все еще мелкий чиновник, возвратился в Сантьяго. Там он услышал о крупном восстании индейцев. Хиггинс добровольно записался в армию и в возрасте сорока пяти лет был назначен капитаном драгун. Упорный Хиггинс преуспел в необычной для него роли воина. Он организовал новую наступательную армию. До того времени испанцы не выходили за пределы своих укреплений. Созданная Хиггинсом армия могла действовать как кавалерия и как пехота с маленькой четырехфунтовой пушкой. Солдатами армии стали чилийские уасос — эквивалент аргентинских гаучо и венесуэльских льянерос. Уасос стали достойными противниками индейцев араукан.

Хиггинс созывал «парламенты». На первом из них присутствовали капитан-генерал Чили, епископ Консепсьона, многочисленные чиновники и около двух сотен индейских вождей со своими свитами. По настоянию Хиггинса на «парламенте» с индейцами обращались с уважением. Он призывал к торговле с ними и настойчиво противостоял призывам к расправе с ними или подкупу при помощи спиртных напитков. «Гуманность, соблюдение прав наций и монаршее правосудие не позволяют нам совершать такие зверства, тем более что они могут привести страну только к опустошению». Такое благородство выгодно отличалось от политики по отношению к индейцам, проводимой, например, Соединенными Штатами Америки. Хиггинс, несмотря на свой суровый характер, показал себя в данном случае гуманным человеком.

В 1773 году Хиггинс был приглашен в Лиму на встречу с наместником Аматом, который управлял территорией в три с половиной тысячи миль в длину и три тысячи в ширину. Его прославленная супруга, Ла Перичола, оперная певица, которую Торнтон Уайлдер обессмертил в своем романе «Мост короля Людовика Святого», была хозяйкой роскошного дома и большого поместья. Этот властелин произвел большое впечатление на Хиггинса. Амату он тоже понравился. Перед отъездом он произвел Хиггинса в подполковники. Через некоторое время Хиггинса повысили до бригадного генерала, а затем он стал главнокомандующим приграничным регионом. Впоследствии Хиггинса назначили губернатором Консепсьона, города с почти семитысячным населением, и раскинувшихся вокруг него прерий.