Освободители - Роберт Харви

Через год этот суровый мужчина попросил ее руки. Он пообещал, что со временем добьется у короля разрешения на их свадьбу. Браки между испанскими чиновниками и жительницами колоний совершались только по особому разрешению из Мадрида. Так восемнадцатилетняя девушка стала сожительницей пятидесятисемилетнего мужчины.

20 августа 1778 года, в День святого Бернарда, Исабель родила мальчика, которого нарекли Бернардо. Отвратительный старикашка, воспользовавшись юной девушкой, теперь даже не скрывал, что не намерен жениться на ней. Он спокойно вернулся к своим военным делам. Отец девушки не стал устраивать скандал. Он боялся соблазнителя своей дочери, имевшего могущественные связи.

Нежданный ребенок был отдан приемным родителям. Дело замяли. Исабель вскоре вышла замуж за их респектабельного соседа, который скорее всего ничего не знал о ее незаконнорожденном сыне. Через два года после свадьбы, в 1782 году, муж Исабель скончался. Исабель осталась вдовой с дочерью Роситой на руках. Возможно, эта грустная история так и растворилась бы в провинциальном бытии, но круглолицый голубоглазый мальчуган настолько отличался от своих темнокожих сверстников, что ни у кого не возникало сомнения в его неординарности.

Когда Бернардо исполнилось четыре года, в город Чильян нагрянул полк драгун, посланный отцом Бернардо. Мальчика забрали у приемных родителей и отвезли в поместье Талька, которым управлял добрый пожилой португалец дон Хуан Альбано. Бернардо подружился с сыном Альбано — Касимиро. Эта дружба скрашивала одиночество, от которого Бернардо очень страдал.

Время от времени в поместье появлялись друзья отца Бернардо, чтобы узнать, как идут его дела. Его отец стал очень важной персоной — губернатором провинции Консепсьон. Осенью 1788 года поместье Альбано посетил маленький полный человек. Ему было уже шестьдесят восемь лет, но он был по-прежнему энергичен. Его приняли с большими почестями. Маленькому Бернардо объяснили, что это правитель целой страны, капитан-генерал испанской колонии Чили. Тогда, в первый и в последний раз в жизни, охваченный благоговейным страхом ребенок увидел этого всемогущего сановника. Он даже не подозревал, что это был его отец.

Вскоре после этого мальчика привезли обратно в Чильян. Скорее всего на этом настояла его мать. Бернардо отдали в необычную школу. Она была основана для обучения детей вождей индейцев араукан, но ее посещали и несколько белых мальчиков. Там маленький Бернардо играл с отважными сыновьями обитателей девственных лесов, озер и гор южной части Чили. Он научился понимать их язык и воспринял их культуру.

Прошло два года, и неизвестный покровитель вновь дал о себе знать. Какой-то чиновник отвез Бернардо в порт Талькауано. Там его посадили на корабль, отплывающий в Перу. По-видимому, у матери Бернардо начался роман с одним из соседей-землевладельцев, и его вновь убрали с глаз подальше. Мальчику было всего двенадцать лет, но он не прожил ни дня со своими родителями. На этот раз его увезли за полторы тысячи миль от дома. Две недели он плыл морем к месту своего нового прибежища, где его ждали незнакомые люди. Ощущение одиночества и растерянности подавляло Бернардо. Но было в этом и что-то захватывающее.

В Лиме за ним присматривал дон Игнасио Блейк, друг его отца. Мальчик, недавно игравший с детьми индейцев, теперь посещал совсем другую школу. В Королевском колледже Сан-Карлос учились дети высокопоставленных чиновников Испанской империи. Один из сверстников Бернардо был отпрыском семейства де Торре Тагле. Ученики колледжа носили униформу — черные костюмы и треуголки. Это было идеальное разрешение ситуации для его отца: он давал своему внебрачному сыну прекрасное образование и в то же время держал его подальше от себя. Слухи о незаконнорожденном ребенке могли стоить старому злодею его высокого поста.

По поручению отца Блейк забрал Бернардо из колледжа, когда тому исполнилось шестнадцать лет. Юношу отправили в Испанию. Карьера его отца продолжала набирать высоту. Его прочили на самую высокую должность в Испанской империи — наместника Перу. Репутация чиновника такого высокого ранга, конечно же, не должна была иметь пятен.

Одинокий подросток сменил к тому времени уже четыре семьи. В испанском городе Кадисе Бернардо был прохладно принят богатым зятем Хуана Альбано — Николасом де Ла Крусом. Вскоре де Ла Крус, опять же по указанию отца Бернардо, отправил его в Англию. Бернардо попал в дом некоего мистера Илиса, который нанял ему домашних учителей. Из Ричмонда Бернардо много раз писал тому важному чиновнику, который однажды посетил дом Альбано. Теперь он знал, что это его отец.

Нежному, впечатлительному, умному юноше очень недоставало тепла и любви. Одиночество Бернардо сразу бросалось в глаза, хотя с ним хорошо обращались в семье Илисов, принадлежавшей к среднему классу английского общества того времени. Он был влюблен в дочь Илисов — Шарлотту. Бернардо прожил в Ричмонде четыре года. Однако материальное положение его английских покровителей вскоре стало весьма затруднительным, почти отчаянным. Агенты отца Бернардо — часовая фирма «Спенсер и Перкинс», — контролировавшие выплату Бернардо ежегодного пособия в триста фунтов, большую часть этих денег присваивали.

Отец никогда не отвечал на письма сына. Безразличный к мальчику испанский попечитель Николас де Ла Крус за четыре года написал ему всего один раз. Друзья собирали два-три фунта в месяц, чтобы Бернардо смог выжить. Ему предложили поездку в Тринидад или в Филадельфию, чтобы он мог заработать на обратную дорогу в Чили.

При нехватке денег и любви у Бернардо, однако, было много друзей. Одним из них был пятидесятилетний Франсиско де Миранда. Он обучал Бернардо математике. В Лондоне в то время жило много латиноамериканцев, оппозиционно настроенных по отношению к Испанской империи. Бернардо часто встречался с ними. Миранда внимательно присматривался к юноше более года. Он хотел использовать его как тайного агента в своей родной Венесуэле. Хотя Бернардо носил фамилию матери — Рикельме, — Миранда знал, что его отцом был дон Амбросио О’Хиггинс, наместник Перу. Если бы Миранде удалось склонить Бернардо на свою сторону, это стало бы большой удачей.

В феврале 1799 года Бернардо с некоторым пафосом писал отцу из Лондона:

«Мой дорогой отец и благодетель! Я прошу простить меня, Ваше Превосходительство, за то, что осмелился так назвать Вас. Не знаю, могу ли я обращаться к Вам таким образом. Но, если выбирать между двумя этими словами, я скорее повинуюсь зову природы. Это мой единственный проводник. Если бы я получил другие указания на этот счет, то повиновался бы им. Я написал Вашему Превосходительству уже несколько писем, но судьба неблагосклонна ко мне — я ни разу не получил ответа. Однако я не оставляю надежды и верю, что судьба будет благосклонна ко мне.

Не подумайте. Ваше Превосходительство, что я собираюсь жаловаться Вам. Я прекрасно понимаю, что не имею на это права. И знаю, что своим образованием обязан только Вам. Сейчас мне двадцать один год. Я еще не знаю точно, чем буду заниматься. Но хотел бы поступить в военно-морскую академию, если я с этим справлюсь, и служить делу, к которому чувствую призвание. Я уже писал Вашему Превосходительству об этом в предыдущих письмах, которые Вы, надеюсь, получили. Молю Бога, чтобы Вы сочли мою просьбу приемлемой. Я чувствую, что подхожу для военной службы. В наше время на этом поприще я смогу достичь успехов и уважения. С нетерпением жду распоряжений Вашего Превосходительства, которым беспрекословно буду подчиняться. Вы можете быть уверены, что мой долг и мое единственное желание поступать так, чтобы Вы были довольны мной.

Представляю Вашему Превосходительству краткий отчет о своих успехах в учебе. Здесь я изучаю английский и французский языки, географию, древнюю и современную историю, музыку, рисование и овладеваю обращением с оружием. В отношении двух последних предметов без хвастовства могу сказать, что достиг значительных успехов. Почту за честь послать Вашему Превосходительству несколько своих картин, особенно миниатюр».

Обращаясь к своему испанскому попечителю Николасу де Ла Крусу, Бернардо не скрывал отчаяния:

«Я ничего не понимаю. Мои родители, должно быть, отреклись от меня или почти отреклись. Иначе Вы наверняка так откровенно не перестали бы интересоваться моими делами. Я нахожусь в затруднительном положении. Вместо того чтобы учиться и делать успехи в изучении предметов, к которым я имею склонность, я начинаю забывать о них из-за недостатка опеки. Осознание того, что так обращаются со мной те, кого я считал своими лучшими друзьями, заставляет меня страдать».

Мало у кого из молодых людей были столь же веские основания не любить своих родителей. Покровительство Миранды стало для Бернардо подарком судьбы.