Дерзкий и Властный - Шелли Брэдли

— Что происходит? — Рейн высунула голову из-за двери, завязывая пояс от халата на своей тонкой талии. — Лиам! Ох, Слава Богу, ты вернулся.

Она облегченно вздохнула и подошла к нему, протягивая руки.

Лиам пригвоздил девушку разъяренным взглядом, предупреждающим не прикасаться к нему.

Она остановилась, как вкопанная, смотря то на него, то на Хаммера.

— Что происходит?

— Почему тебя это заботит? Я ясно вижу, с кем ты предпочитаешь быть, — обвинительным тоном заявил Лиам. — Не обращай не меня внимания. Я уйду незамеченным.

— Не смей заставлять ее чувствовать себя виноватой только потому, что ты не можешь разобраться со своим дерьмом, — прорычал Хаммер.

Лиам перевел взгляд на Макена:

— С моим дерьмом? А ты со своим разобрался? Ты идешь по тому же пути, что и с Джульеттой, но сейчас ты выжил из ума. — Лиам схватил Рейн и распахнул полы халата, осматривая ее помеченную кожу. Увидев следы зубов Хаммера на мягком холмике ее киски, ему захотелось ударить еще раз, и не только по стене. — Посмотри на нее. Твою мать...

Рейн запахнула халат и снова завязала его, скрывая себя от его взгляда. Она выглядела пристыженной, виноватой и разъяренной, одновременно.

«Самое время позаботиться о том, что ты ранила меня в самое сердце».

Защищая девушку, Хаммер, встал перед ней:

— Не смей заставлять ее чувствовать себя незначительной или сожалеть о своих потребностях.

Лиам изумленно посмотрел на пару, затем отступил. Он обратил внимание на то, как рьяно Хаммер заботился о Рейн, и он действовал так, словно она нуждалась в защите от него. Лиам никогда не поднимет на нее руку, никогда не причинит ей вреда. Как это уже сделал Макен.

Рейн выглянула из-за плеча Хаммера. Взгляд девушки говорил, что он ранил ее нежное сердце. Каким образом, черт побери, он превратился в плохого парня?

— Лиам, — начала она. — Мы не собирались расстраивать тебя.

Они не думали, понял он. Лиам склонил голову и потряс ею, суровая реальность нахлынула не него.

— Потому что ты никогда не думала обо мне. Я был дураком, веря, что являюсь важной частью нашего треугольника. Теперь же вижу, что вы пара, а я просто стою на вашем пути. — Он посмотрел на истекающую кровью руку, словно символ его кровоточащего сердца. — Я не могу быть запасным вариантом для тебя, Рейн. Или третьим, Хаммер. У вас есть то, что вы оба хотите: друг друга. Я ухожу.

Он повернулся спиной к ним и пошел по темному коридору. Он хотел только одного — закрыться от остального мира. Если это проклятое мучение и было любовью, они могли оставить ее себе.

— Лиам, подожди! Пожалуйста, выслушай...

Рейн. Он слышал ее шаги позади него.

Но продолжил идти.

— Какого хера, — прорычал Хаммер. — Вытащи свою голову из задницы. Нам нужно обсудить это.

Лиам не ответил, просто закрыл дверь между ними.

Оставшись один, он повернул ключ в замке и рухнул на постель. Лиам не мог дышать. Он чувствовал себя так, словно врезался в сплошную стену боли. Ощутив сжатие в груди, Лиам запаниковал и распахнул рубашку, уверенный в том, что у него сердечный приступ.

Сев, он оперся локтями о колени и, опустив голову, шумно вдохнул. Может он слишком бурно отреагировал на Рейн и Хаммера? Не имеет значения, чей ошейник она носила или кто первый отвел ее в постель, она всегда будет девочкой Макена. Осознание этого еще сильнее сдавило грудь. Но разве девушка не сказала ему об этом с самого начала?

Мужчина задрожал. Капельки пота выступили у него на лбу. И что, черт возьми, ему делать дальше?

Хаммер начал барабанить в дверь.

— Не дуйся, как девка. Выходи и поговори с нашей женщиной, как мужик.

«Она твоя женщина».

— Пошел нахер.

— Боже, на прошлой неделе ты называл меня козлиной. Тебе тоже подходит, приятель...

Так что, теперь Хаммер хотел вдобавок оскорбить его? Отличный друг.

— Завтра ты проснешься, и будешь чувствовать себя полным идиотом, — Макен продолжил, несмотря на его молчание.

«Тебе об этом лучше знать...»

Хаммер нервно выдохнул:

— Тебе нужно время? Ладно. Ты знаешь, где нас найти. Я буду заботиться о разбитом сердце Рейн, мудак. Спасибо за это.

Звук удаляющихся тяжелых шагов раздался по коридору. Хлопнула дверь. Конечно, его лучший друг оставил его и забрал их девушку. Он только этого и ждал.

Тишина окружила Лиама. И что теперь, черт возьми, ему делать с самим собой? Он подумал, что стоит пойти принять душ, о котором он мечтал по пути домой. В одиночестве. Он ляжет в кровать тоже в одиночестве. И проснется один. Может это и к лучшему.

Но он чувствовал себя чертовски отвратительно.

Лиам уставился на пустую стену в темноте. Здесь ничего не принадлежало ему. Матрац и постельное белье? Хаммера. Мебель? Тоже Хаммера. Даже все четыре стены принадлежали ему. Внезапно, Лиам почувствовал себя так, словно вообще не принадлежал этому месту. Он бы переехал в дом, который купил... но и тот был не его. Он отдал ключи Рейн. Мужчина чувствовал себя чертовски усталым, чтобы ехать в домик в горах. К тому же, призрак Рейн будет в каждой его комнате. Так или иначе, домик будет временным убежищем. Где он будет жить? Он продал квартиру в Нью-Йорке.

Лиам не имел представления, сколько он так просидел, погрузившись в забытье. Следующее, что он осознал, это то, что Рейн пробралась в комнату и села рядом с ним. Долбанный Хаммер. Этот ублюдок должно быть дал девушке его ключ.

Он не мог общаться с ней прямо сейчас, не мог вынести того, что она видит его таким ранимым.

— Рейн, просто возвращайся к Хаммеру. Он позаботится о тебе. Как и всегда.

Лиам хотел повести себя с ней правильно. Даже сейчас, когда его сердце было разбито, он пытался найти в себе силы, чтобы отпустить девушку, и дать ей возможность быть счастливой. Ведь это не ее вина, что она влюблена в кого-то другого. Она сказала ему это раньше, чем он впервые поцеловал ее. Он был дураком, надеясь, что тоже сможет проникнуть в ее сердце. Ему некого винить, кроме себя.

— Ты мне нужен каждое мгновение каждого дня, Лиам. Я сходила с ума от беспокойства, переживая за тебя. Пожалуйста, выслушай. Мне так жаль. Это все моя вина...

— Каждый раз, когда я отворачиваюсь, ты трахаешься с ним, отдавая себя ему так, как никогда не подчинялась мне.

Обвинение, которое вырвалось из него, было наполнено смесью ярости, уродливой ревности и усталости.

— Это неправда, — возразила девушка.

— Мы оба знаем, что это так. Что бы ты ни чувствовала, ты никогда не полюбишь меня, даже наполовину так сильно, как любишь Хаммера.

Рейн с ужасом посмотрела на него, а затем обняла Лиама: