Генерал Абакумов. Всесильный хозяин СМЕРШа - Олег Смыслов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы передали Грейфе этот план?
— Да, я переписал весь план совершения террористического акта своей рукой и на следующий день вручил Грейфе. Он одобрил его и направил меня в распоряжение начальника главной команды «Цеппелин-Норд» майора Отто Крауса, под руководством которого я должен был проходить подготовку. Краус в то время постоянно находился в городе Пскове, куда я прибыл 23 сентября 1943 г.
— В чем заключалась подготовка к выполнению террористического задания?
— В Пскове я занимался физической подготовкой и тренировался в стрельбе из оружия. 6 ноября 1943 г. я был снова вызван в Берлин.
— Для чего?
— Мне неизвестно, но полагаю, что Грейфе хотел лично проверить, как идет моя подготовка, так как он в беседах со мной интересовался только этим вопросом и дал мне указание ускорить окончание подготовки. Кроме того, в Берлине я имел беседу с прибывшим туда из Пскова майором Краусом. В этой беседе Краус известил меня о том, что принято решение о моем переводе в Ригу, так как, по его словам, в Пскове много советской агентуры, которая может узнать о подготовке меня к переброске через линию фронта.
В соответствии с этим указанием я в Псков не возвратился, а 2 декабря 1943 г. выехал из Берлина в Ригу, куда прибыл 5 декабря. 20 января 1944 г., в связи с обстановкой на фронте в Ригу была переведена из Пскова вся команда «Цеппелина».
После прибытия «Цеппелина» в Ригу я продолжал дальнейшую подготовку к переброске через линию фронта.
— В чем заключалась ваша подготовка в Риге?
— Совместно с переводчиком «Цеппелина» лейтенантом Делле я вплоть до моей переброски через линию фронта подготавливал для себя легенду, соответствующие документы и экипировку (…).
Я показал правду. Грейфе по своей инициативе дал мне возможность отдохнуть. Вообще, он проявлял в отношении меня признаки особого внимания. Так, когда я был вызван в Берлин в ноябре 1943 г., для меня по его указанию была куплена хорошая одежда и обувь. Кроме того, по указанию Грейфе, в Берлин была вызвана моя жена Шилова Лидия Яковлевна, которая прожила там со мной 10 дней, затем мы вместе выехали в Ригу.
— Следовательно, задержанная совместно с вами Шилова Лидия Яковлевна является вашей женой?
— Да, с ноября 1943 г. она является моей женой.
— Какое участие в совершении террористических актов должна была принять Шилова?
— Шилова также является агентом германской разведки и переброшена со мной в помощь мне, но она не посвящена в то, что я имею задание по террору.
— Вы говорите неправду. Агент германской разведки, переброшенный совместно с вами для оказания вам помощи в выполнении задания немцев, не мог не знать об их заданиях?
— Я говорю правду. Шилова не знает о заданиях, которые дали мне немцы, я взял ее с собой только как радистку.
— Она разве радистка по специальности?
— Нет, она по специальности бухгалтер, но была подготовлена рижской командой «Цеппелина» в качестве радистки и придана мне.
— Шилова находилась в Риге с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 г.?
— Да, в это время она также находилась в Риге.
— Выше вы показали, что с 5 декабря 1943 г. по 20 января 1944 г. отдыхали в Риге и никуда из города не выезжали. Допрошенная нами Шилова показала, что вы выезжали из Риги в декабре 1943 г. Более того, она показала, что вы вернулись в Ригу раненым. Куда вы ездили?
— Должен признать, что я скрыл от следствия следующий факт: подготовляя меня к переброске через линию фронта, Краус несколько раз ставил передо мною вопрос о том, что я должен быть выброшен под видом инвалида Отечественной войны. В этой связи Краус требовал от меня, чтобы я согласился на хирургическую операцию, в результате которой стану хромым. С тем, чтобы уговорить меня, он связал меня с немецкими врачами, которые доказывали мне, что после войны мне сделают еще одну операцию, в результате которой нога будет нормальной. Я категорически отказался от этого. Тогда Краус предложил мне хирургическим путем сделать на теле следы ранений. Я и от этого отказывался, но, под давлением Крауса, все же был вынужден на это согласиться.
— Какая же операция была произведена над вами немцами?
— В рижском военном госпитале мне под наркозом сделали большую рану на правой части живота и две небольшие раны на руках. Я пролежал в госпитале 14 дней, после чего у меня на теле образовались следы, схожие с зарубцевавшимися ранами. Для того чтобы скрыть этот факт от Шиловой, я, по указанию Крауса, сообщил ей, что уезжаю в командировку на фронт, а по возвращении из госпиталя домой рассказал, что был ранен. Именно в этой связи я и не мог в декабре 1943 г. заниматься подготовкой к переброске через линию фронта.
— Медицинским осмотром вас установлено, что кроме «ранений», о которых вы только что показали, других ранений на теле не имеется, следовательно, ваши показания о том, что вы захвачены в плен немцами, будучи раненым, ложны?
— Да, я должен это признать.
— При каких же обстоятельствах вы в действительности очутились у немцев?
— 30 мая 1942 г., находясь на Калининском фронте и будучи послан в разведку, я изменил Родине и добровольно перешел на сторону немцев.
— Почему вы изменили Родине?
— Я должен признать, что скрыл от следствия еще один факт.
— Какой именно?
— В 1932 г., работая в гор. Саратове, я был арестован за растрату 1300 рублей государственных денег.
В связи с тем, что меня должны были предать суду, по закону от 7 августа 1932 г., я, боясь строгой ответственности, бежал из тюрьмы, проломив с группой арестованных стену в тюремной бане. В 1934 и 1936 годах я также арестовывался милицией за растраты, но в обоих этих случаях совершал побеги. В 1939 г. я по фиктивным справкам получил документы на имя Таврина и под этой фамилией был призван в Красную Армию.
Находясь на Калининском фронте, 29 мая 1942 г. я был вызван к уполномоченному особого отдела капитану Васильеву, который интересовался, почему я переменил фамилию Шилов на Таврина. Поняв, что особому отделу стали известны мои преступления, я, боясь ответственности, на следующий день, будучи в разведке, перешел на сторону немцев».
* * *После окончательного разоблачения Таврина и необходимой в таких случаях подготовки началась радиоигра.
В конце сентября 1944 г. Берлин получил первую радиограмму: «Прибыли благополучно, начали работу». А последнее донесение немцы получили 9 апреля 1945 г. 21 апреля 1945 г. B.C. Абакумова наградили орденом Кутузова I степени (№ 385). И наградили его за успешно проведенную операцию, а не только за поимку опасных террористов.