Омар Хайям - Шамиль Загитович Султанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Но в чем же смысл божественной тайны для этих людей? Почему было предопределено, чтобы свет Всевышнего отразился неодинаково в разных, получается, богоподобных душах, созданных самим Аллахом? — пробормотал Хайям. Ему даже стало жаль сонмы похожих друг на друга, не способных к размышлениям, самоуверенных факихов. — Почему появляются именно эти несчастные люди, в принципе получается — неспособные к познанию, а не другие? И смогут ли эти обреченные на незнание люди понять, хотя бы на Страшном суде, почему именно они, по предопределению, были обречены на такое незнание?»
ПЯТЫЙ КРУГ ОМАРА ХАЙЯМА.
МУТАКАЛЛИМЫ
«Трактат о всеобщности существования»: перечисляя «добивающихся познания», Хайям начинает с мутакаллимов, отводя им последнее место в своей классификации.
Причем он и не стремится скрыть своей иронии: «…мутакаллимы, которые согласны с мнением, основанным на традиционных доказательствах (выделено нами. — Ш. С., К. С.). Этого им хватает для познания Всевышнего Господа, Творца, имена Которого священны».
Сторонники калама, по сути, являлись теми же бездумными ортодоксами и также довольствовались буквалистскими доказательствами. Но эти аргументы, по мнению мутакаллимов, нуждались в логическом обосновании, то есть в рациональном методе, обосновывавшем схоластическую догматику. Что же касается общей картины мира, то здесь различия между чалмоносцами и мутакаллимами были совершенно незначительны. Хотя большинство мутакаллимов на словах вроде бы отвергали концепцию антропоморфизма, однако в реальной богословско-интеллектуальной борьбе фактически поддерживали языческую идею человекоподобного бога.
В своих философских работах Омар Хайям резко выступал против мутакаллимов. В рубайяте он продолжает ожесточенную полемику с ними.
В зависимости от особенностей в развитии мусульманской теологии и общей культуры той или иной страны сторонники калама проявляли различную степень гибкости для методологического обоснования схоластических воззрений. Например, в Мавераннахре концепция одного из крупных представителей калама, Абу-ль-Касима Самарканда выглядела следующим образом.
Слово Аллаха (то есть Коран) нераздельно связано с Ним и не создано. Всего человечеству ниспослано 114 священных книг: 5 °Cафу, 30 Идрису, 20 Ибрахиму (Аврааму), 10 Мусе (Моисею) до Пятикнижия, остальные — Пятикнижие, псалмы, Евангелие и Коран. Аллах говорил Джибрилу без звуков человеческой речи. Джибрил передавал Его слово Мухаммаду звуками человеческой речи, так же воспринимал и передавал его Мухаммад. Тем не менее Коран в точности передает слово Аллаха. Бумага, перо, чернила, переплет и произносимые людьми звуки созданы, содержание Корана не создано. Священные книги различны, но основное содержание их одно и то же, как в разных окнах неодинаково преломляется один и тот же солнечный свет.
Сила творения принадлежит одному Аллаху, человек ничего создать не может. Иман (веру) — первое условие для спасения — дает Всевышний; но Он никому не обязан давать иман. К тем, кому вера дана, Он милостив, к тем, кому не дана, только справедлив. Принять веру или отвергнуть ее есть действие человека; за это действие он подлежит награде или наказанию.
В хороших действиях человека Бог ему помогает, в дурных — только покидает его, то есть во втором случае роль Бога лишь пассивная. Одинаково ошибочны учения приверженцев кадара, то есть полной свободы человека, что ведет к предположению о бессилии Бога, и джабра, учения о предопределении Богом всех человеческих поступков, что ведет к оправданию неверных и грешников.
Остроумным образом Хайям использует этот последний тезис мутакаллимов против власть имущих:
Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость Творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца.
Неверные и лицемеры прямо идут в ад на вечные муки, покаявшиеся перед смертью верующие — прямо в рай; верующих, умерших без покаяния, Бог, как пожелает, или направляет в рай, или наказывает в аду за грехи; после покаяния перед ними открывается рай. Адские муки умерших могут быть сокращены заступничеством Пророка Мухаммада и молитвами живых. Молиться следует за всех мусульман, каковы бы ни были их грехи; решение вопроса о тяжести греха следует предоставить Богу.
В ответ на эту профанизацию ислама, когда тайна смысла существования человека окончательно забывается в жадной обывательской суете по поводу рая и ада, Хайям издевательски вскрывает характер божества сторонников калама:
Не прав, кто думает, что бог неумолим,
Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим.
Ты в кабаке умри сегодня от горячки —
Сей грех он через год простит костям твоим.
Стрелами своей иронии разит Хайям и созданную буйной фантазией истовых мутакаллимов картину загробного мира, населенного всевозможными духами зла. Ему попросту смешны измышления, противоречащие священному Корану, вроде тех, что у Иблиса (Сатаны) есть престол, откуда он рассылает своих гонцов, семьдесят раз в день приносящих ему сведения о всех людях. Когда к человеку приближается смерть, Иблис для захвата его души посылает семьдесят тысяч демонов. Аллах же, в свою очередь, посылает на каждого демона десять ангелов, но этой защитой пользуются только «люди Сунны», правоверные последователи Пророка. Фактически логика таких невежественных измышлений приводила к тому, что Иблис и бог мутакаллимов оказывались чуть ли не равными друг другу. Тем самым подспудно ставилось под сомнение положение о всемогуществе Аллаха и явным становился отход от таухида — основополагающего принципа ислама.
Такая антиисламская благоглупость не могла не вызвать у Хайяма резкой отповеди. И рождались строки, словно прямо вытекавшие из богохульских рассуждений мутакаллимов:
Владыкой рая ли я вылеплен иль ада,
Не знаю я, но знать мне это и не надо.
Мой ангел, и вино, и лютня здесь, со мной,
А для тебя они — загробная награда.
Сторонники калама, как и факихи-схоласты, игнорируя духовное ядро ислама, глубинное духовное знание ислама, фактически организовали странную и чудовищную торговлю. Они лицемерно и широковещательно обещали верующим, праведным и благочестивым мусульманам, награду в загробной жизни как раз в виде тех материальных благ, от которых предлагали отказаться на земле. Это противоречие, прямо
