Пространство Большой Евразии XXI века. Интеграционные процессы: институты, направления, вызовы - Ефим Иосифович Пивовар

Президент Таджикистана Э. Рахмон, как глава государства, председательствующего в ШОС и ОДКБ в 2021 году провел также совместное заседание глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества и Организации Договора о коллективной безопасности.

Во встрече приняли участие Премьер-министр Армении Н. Пашинян, Президент Республики Беларусь А. Лукашенко, Премьер-министр Индии Н. Моди, Президент Ирана С. Э. Раиси, Президент Казахстана К-Ж. Токаев, Председатель КНР Си Цзыньпин, Президент Кыргызстана С. Жапаров, Премьер-министр Пакистана И. Хан, Президент Российской Федерации В. В. Путин, Президент Узбекистана Ш. Мирзиёев, а также Генеральный секретарь ОДКБ С. Зась и Генеральный секретарь ШОС В. Норов.

Душанбинская Декларация двадцатилетия ШОС – это комплексный документ, охватывающий все важнейшие направления многосторонней деятельности Организации, подводящий итоги ее работы за весь период существования, а также определяющий направления, цели и задачи дальнейших усилий. Немаловажно и то, что Декларация характеризует обстановку в международных делах, выявляет угрозы стабильному и плодотворному развитию всего региона Большой Евразии.

Остановимся на некоторых положениях данного документа подробнее, тем более, что его выводы определяют и факторы развития Шанхайской организации сотрудничества на ближайшую и среднесрочную перспективу.

Прежде всего, участники Саммита высоко оценили «позитивную роль ШОС в продвижении и углублении отношений добрососедства между государствами-членами, упрочнении безопасности и стабильности в регионе»[955]. Они намерены «и далее развивать сотрудничество в сферах политики и безопасности, торговли, экономики, финансов и инвестиций, культурных и гуманитарных связей в целях построения мирной, безопасной, процветающей и экономически чистой планеты на земле»[956].

Констатировав близость или совпадение оценок текущей региональной и международной обстановки Главы государств-членов Шанхайской организации сотрудничества подчеркнули, что Центральная Азия является ядром ШОС и поддержали «усилия центрально-азиатских государств, направленные на обеспечение мира, безопасности и стабильности в своих странах и регионе в целом»[957].

Они также поддержали инициативы по созданию Антинаркотического центра ШОС в г. Душанбе, об учреждении Универсального центра по противодействию вызовам и угрозам безопасности государств-членов ШОС в Российской Федерации, а также Центра информационной безопасности ШОС в Республике Казахстан и Центра по противодействию международной организованной преступности в г. Бишкеке[958].

В декларации двадцатилетия ШОС была акцентирована роль таких направлений, взаимодействия стран ШОС в сфере безопасности, как борьба с терроризмом, международная информационная безопасность, антинаркотическое сотрудничество, взаимодействие в сфере обороны, борьба с оргпреступностью и коррупцией, взаимодействие в судебной сфере, между органами прокуратуры и юстиции в целом[959].

В разделе Декларации двадцатилетия, посвященному экономике, отмечается, что «государства-члены будут и далее укреплять сотрудничество в торговой, производственной, транспортной, энергетической, финансовой, инвестиционной, сельскохозяйственной, таможенной, телекоммуникационной, инновационной и других, представляющих взаимный интерес сферах в том числе путем использования передовых, ресурсосберегающих, энергоэффективных «зеленых» и низко эмиссионных технологий»[960].

Раздел «Гуманитарные измерения» охватывает направления взаимодействия в рамках ШОС в области культуры, образования, научно-технического сотрудничества, здравоохранения, охраны окружающей среды, СМИ, межрегионального сотрудничества, спорта, туризма[961].

Таким образом, Шанхайская организация сотрудничества в наши дни вступила в новый, ответственный период своего развития, по своему характеру она открыта для присоединения заинтересованных стран к участию в «семье ШОС», не предусматривающего формирования военно-политического союза или экономического интеграционного объединения с образованием наднациональных органов управления, и вместе с тем, позволяющего активно участвовать в интеграционных процессах XXI столетия на пространстве Большой Евразии по целому ряду жизненно важных направлений взаимодействия в современном мире.

§ 3. Особый правовой статус Каспия как фактор укрепления региональной безопасности прикаспийских государств[962]

В отечественной и зарубежной историографии, политических исследованиях современности, в работах международников немало, порой противоречивых, оценок интеграционных и дезинтеграционных процессов на постсоветском пространстве. Нередко отмечаются неудачи, порой они рассматриваются и как провалы на пути евразийской экономической и политической интеграции.

Вместе с тем, есть и примеры поиска и нахождения компромиссов, которые укрепляют региональную безопасность и сулят в перспективе большие возможности мирного и позитивного взаимодействия сопредельных государств. Именно примером такого взаимодействия является переговорный процесс, в котором участвуют пять прикаспийских государств и который в августе 2018 года завершился подписанием Конвенции о правовом статусе Каспия на V Каспийском саммите, проходившем в казахстанском Актау.

Этот саммит по образному выражению заместителя министра иностранных дел РФ Г. Б. Карасина замкнул «символическое кольцо». Начавшись в 2002 году в Ашхабаде, регулярные встречи глав пяти государств обогнули Каспийское море через Тегеран, Баку и Астрахань, и «вновь возвратились на восточный берег в Актау. Дата тоже значимая – с 2007 года в прибрежных странах 12 августа отмечается День Каспия»[963].

Значение подписания каспийской конвенции признается даже теми экспертами, которые пытаются весьма скептически оценить высказывания самих участников саммита, а здесь нельзя не отметить и слова В. В. Путина об «эпохальности» данного события и высказывание Н. Н. Назарбаева, что конвенция – это «конституция» Каспия. И при этом даже скептики вынуждены согласиться с тем, что «подписание каспийской конвенции в Актау – одно из самых значительных событий на постсоветском пространстве после распада СССР»[964]. В чем же причины подобных оценок? Прежде всего, следует отметить сам факт соглашения, к которому пришли в итоге все прикаспийские государства. Не менее важно, что на компромиссное решение пошли все участники переговорного процесса, тем самым этот вариант выгоден всем переговаривавшемся странам. Нельзя не учитывать и длительность, и упорный характер переговоров, которые начинались еще в 90-е годы и завершились лишь более чем двадцать лет спустя.

Последнее обстоятельство связано и со значительным историческим этапом, как бы предысторией Каспийской конвенции 2018 года. А она уходит очень далеко вглубь веков. Достаточно сказать, что статус Каспия регулировался еще Гюлистанским (1813 г.) и Туркманчайским (1828 г.) договорами между Российской империей и Персией. Согласно которым только Россия имела право держать на Каспии свой военный флот[965].

Не существует строгих юридических критериев, по которым Каспий может быть определен как озеро, или как внутреннее море. В правовом отношении отсутствие ясности по данному вопросу создает дополнительные трудности при определении статуса Каспия. Площадь моря составляет 381 тыс. км, дли на – 1200 км средняя ширина – 320 км, максимальная глубина – 1025 м. Объем содержащейся воды – около 77 тыс. km[966]. Возможность прохода из Каспийского моря в Балтийское по системе каналов и рек существует уже с 1880 г. После завершения в 1952 г. строительства Волго-Донского канала, корабли могут попасть в Азовское и Черное моря как из Каспийского, так и из Балтийского морей.

Комплекс причин, связанных с ресурсными, экономическими, экологическими, правовыми и другими особенностями Каспийского региона, делают его центром притяжения глобального характера. Регион представляет собой уникальный случай пересечения интересов сразу нескольких групп стран.

В то же время, Каспийский регион представляет не