Шелест Да не судимы будете - Неизвестно

Зашел разговор о создании музея Запорожской Сечи на острове Хортица. Гончар к этой вдее и замыслу отнесся с боль­шим интересом и принял активное участие в подготовке мате­риалов, внес ряд разумных предложений.

Из информащш Ю. Ильницкого и В. Никитченко (КГБ) мне стало известно, что В. Биляк и А. Костелянский из Словакии высказали желание в Ужгороде встретиться со мной. Было бы хорошо получить информацию о состоянии дел в Чехословакии из первоисточников. Но мне сделать это самостоятельно, без разрешения Москвы, нельзя.

30 апреля. В канун праздника Первого мая я позвонил Л. Брежневу, поздравил его с наступающим праздником. Изло­жил свои соображения о возможной моей встрече в Ужгороде

с Биляком и Костелянским по их просьбе. На мое сообщение реакция у Брежнева была какой-то беспокойной, насторожен­ной, даже настроение как-то понизилось. Он только и нашелся сказать: «Лучше было бы, если бы Биляк и Костелянский для встречи с тобой приехали в Киев». А как они могли это сделать, под каким предлогом, Л. Брежнев даже не подумал. Так этот вопрос и остался открытым. Хотя позже все же мне пришлось в Ужгороде встретиться с А. Костелянским и В. Бил5?ком. Но время было упущено.

В Майские праздники не работать три дня — это расточи­тельство драгоценного времени!

4—7 мая. В Киев мне позвонил Л. И. Брежнев и сообщил, что в Москву предстоит приезд чехословацких руководителей

А. Дубчека, А. Черника, Ю. Смрковского, В. Биляка. Перво­начально эта встреча руководителей двух стран намечалась в Киеце. Дела в Чехословакии так далеко зашли, что эта встреча мало что даст. Но посмотрим — жизнь покажет, время внесет коррективы.

Мне позвонил Л. Брежнев, просил 7 мая быть в Москве, в ЦК КПСС, где состоится совещание с участием В. Гомулки и Т. Живкова по чехословацким событиям. Брежнев попросил меня взять с собой Ю. Ильницкого, первого секретаря Закар­патского обкома партии. Он может многое рассказать того, что мы не можем получить из официальной информации. Вынаши­вается «идея» всеми силами действовать через Словакию. Воз­можен вылет группы товарищей в Братиславу (что маловероят­но). До поздней ночи изучал все материалы по Словакии. В Чехословакии действительно обстановка довольно сложная и противоречивая, а мер мы не принимаем никаких, кроме пространных разговоров.

Утром 7 мая в кабинете Л. Брежнева проходило совещание по чехословацким событиям, совещание носило острый харак­тер. В. Гомулка и Т. Живков настаившхи на самых срочных мерах по нормализации обстановки в Чехословакии. На совеща­нии выступил Ю. Ильницкий. Он много рассказал о том, что действительно происходит в Чехословакии: партийный актив, органы государственной безопасности бьют тревогу, что в Че­хословакии идет разгул правых элементов, не исключается вопрос участия в этих акциях иностранных разведок по наведе­нию «мостов» между Западом и Востоком. Ильницкий рассеял брежневскую иллюзию действовать через Словакию. Не помо­жет и поездка в Братиславу: по этому вопросу не было ничего подготовленного, проработанного, кроме желаний.

в своем выступлении В. Гомулка высказал столько горьких слов и логических доказательств, что все это вызвало у Брежне­ва какую-то растерянность. Гомулка говорил: «Дальше рабо­тать с Дубчеком так, как вы, товарищ Брежнев,— это безна­дежный случай. Ваша «политика целования» ни к чему хороше­му не может привести. В Чехословакии сейчас открыты клапа­ны, но взрывные силы политической и социальной демагогии были накоплены и раньше. В особенности они проявились после январского Пленума ЦК КПЧ, когда к партийной власти пришел А. Дубчек. Большинство членов КПЧ не только не выполняют программу своей партии, но они ее и не знают. В стране политическая анархия, которую используют путаники разного политического толка и прямые враги социалистическо­го развития страны. Газеты «Смена» и «Праце» в руках каких- то мерзавцев, которых контролирует и направляет зарубежная разведка. Тактическая линия Дубчека «дружбы с Советским Союзом и социалистическими странами» — это только ширма.

В КПЧ существует второй ЦК, и он руководит всеми сред­ствами, в том числе массовой информации, созданием разного рода клубов, расчищает путь контрреволюции в Чехословакии. Здоровые силы в КПЧ и ЦК имеются, но их некому возглавить, а мы по этому вопросу ничего не делаем. Ясно видно, что Дубчек самовлюбленный, политически близорукий, беспомощ­ный. Он, по существу, является сам «знаменем» правых сил, которые ведут страну к «ползучей контрреволюции в стране». В своем выступлении Т. Живков отметил: «Действие клубов разного толка — это не чтЬ иное, как попытка формирования партий разного толка и направлений. Первомайская демонстра­ция, особенно в Праге, показала, что правые'ревизионисты, контрреволюционные элементы начали явно брать верх, а про­тиводействия им со стороны ЦК КПЧ, и прежде всего его руководства, нет». На совещании отмечалось, что «Программа действий»^^^, утвержденная апрельским Пленумом ЦК КПЧ, поо1цряет активную деятельность правых сил в партии. Сами здоровые силы партии «Программу действий» оценивают как «небольшой нуль».

Из «Программы действий» вытекало равноправие всех без разбора идеологий, полная легализация буржуазной идеологии. Эту «Программу» не только не надо было поддерживать, а про­тив нее надо было решительно повести борьбу. Странно, что на первых порах наши идеологи, и в первом порядке из них — Суслов, Пономарев, а под их влиянием и Л. Брежнев, не разо-; бравшись с истинным содержанием «Программы», чуть ли не приняли ее за начавшуюся политическую стабилизацию в Че­хословакии. Политическое поведение А. Дубчека открыло путЬ| нездоровым демагогическим силам в партии».

Обсуждение событий в Чехословакии носило острый харак­тер, но все баталии оказались бесплодными: слова расходились с делами и действиями. Возник вопрос и о проверке крепости Варшавского Договора. Чтобы его проверить на практике, предполагалось проведение маневров советских войск на терри­тории Чехословакии и Закарпатской области Украины.

19—20 мая. Тщательно знакомился с информационным мате­риалом, поступившим из разных источников по Чехии и Слова­кии к предстоящей встрече с А. Костелянским и В. Биляком.

21 мая. Позвонил мне Ю. Ильницкий, секретарь Закарпат­ского обкома КПУ, и сообщил, что моя встреча с В. Биляком и А. Костелянским может состояться 24—25 мая. Они просят разместить их на ночлег 23 мая на нашей территории, и очень скрытно, незаметно — опасались того, что на них будет гонение за контакты с нами. Уточнили все организационные вопросы встречи и «скрытного» размещения Биляка и Костелянского. Определились, что разместим их на ночлег и там же проведем первую встречу и переговоры (на даче в горах — это недалеко от Ужгорода). Переговорил с министром МВД республики И. Головченко и с председателем КГБ Украины В. Никитченко об обстановке по их ведомствам в республике. По их докладам, все спокойно, эксцессов и политических выпадов нет.

В этот же день был телефонный разговор с Л. Брежневым, обсуждали все тонкости вопроса моей предстоящей встречи и переговоров с А. Костелянским и В. Биляком, о состоянии дел в КПЧ и стране в целом, о политической обстановке. Нежелательные явления начинают проявляться и у нас — по­явились памфлеты на наше руководство страны. Брежнев про­сил меня после встречи с чехословацкими товарищами ему все подробно доложить.

Вечером 22 мая поездом выехал в Ужгород на встречу и митинг, посвященные передаче эстафеты дружбы на границе с Чехословакией. Митинг и встреча состоялись 23 мая. На трибуне руководители Украины и Словакии, перед трибуной пионеры Советского Союза и ЧССР салютуют событиям. На площади собралось много народа: украинцы, русские, чехи, словаки, венгры и другие национальности. Люди все держат себя как единая семья. Многие знают друг друга десятки лет. Исполнены гимны СССР и ЧССР, выступления, приветствия руководителей Украины и Словакии.

Хотя внешне, казалось, проходило все хорошо, но на трибу­не все же чувствовалась какая-то натянутость, даже холодность. А вот среди молодежи, взрослого населения разных националь­ностей царило полное взаимопонимание — просто братское отношение. Люди расположились на большой поляне, разожгли костры, готовят еду, пьют «пивечко», поют песни, пляшут. Трудовому народу ни к чему эта «высокая политика». Они далеки от какой бы то ни было вражды между собой. Они жили и хотят жить в согласии и дружбе. Все, что затевается в Чехос­ловакии,— это дело политических экстремистов, мелких поли­тиканов, рвущихся к власти во вред трудовому йароду.

Во второй половине дня эта теплая встреча народа на грани­це была несколько омрачена холодной дождливой погодой. И все же от этой народной встречи как-то было тепло на душе.

В Ужгороде дважды встречался и имел длительные беседы с В. Биляком и А. Костелянским. Первая встреча состоялась за городом, в Карпатах, в домике, где мы в беседе провели почти всю ночь. Вторая — в Ужгороде, в помещении Закарпатского обкома партии. Старался обе беседы как можно точнее запом­нить, кроме этого, записал техникой, ведь надо будет писать в ЦК КПСС подробную и точную информацию, ибо эта инфор­мация для нас имеет большое значение — это первоисточник, объективный, правдивый. Надо учесть еще важное обстоятель­ство, что я очень мало говорил, только слушал и уточнял некоторые вопросы.