Всеобщая история кино. Том 4 (первый полутом). Послевоенные годы в странах Европы 1919-1929 - Жорж Садуль

В Ленинграде осенние дожди и туманы часто начинаются в середине августа. Так было и в 1925 году, и вскоре снимать стало невозможно, хотя фильм следовало непременно закончить к декабрю. И тогда Эйзенштейн решил переехать в край, где погода окажется более благоприятной. Максим Штраух рассказывает:

«Директор Ленинградской киностудии Капчинский родился в Одессе. Видя, как расстроен Эйзенштейн из-за скверной погоды, которая мешает ему вовремя закончить съемки начатых нами эпизодов забастовок, он посоветовал нам переехать в его родной город. Капчинский утверждал, что мы будем обеспечены хорошей погодой по меньшей мере до конца октября».

Они последовали его совету, тем более что в это время года Одесса была одним из главных центров кинопроизводства. В городе работали киностудия и лаборатория, которые могли помочь созданию фильма. Режиссер, ему в то время было двадцать семь лет, выехал к Черному морю с одним Тиссэ, но с пятью ассистентами. В «железную пятерку» входили Александров, Штраух, Александр Антонов, Михаил Гоморов и Александр Левшин.

Некоторые называли Одессу советским Марселем. Город, основанный в конце XVIII века французским эмигрантом Ришелье, находившимся на службе у царя, был типично южным, с широкими бульварами, засаженными акациями. Жители города славились своим остроумием, смешливостью и сентиментальными песнями. Эйзенштейн и его войско устроились в гостинице «Лондонская», на бульваре, идущем вдоль порта и вечерами служащем излюбленным местом отдыха. В сотне метрах от гостиницы, от статуи Ришелье, выполненной в неогреческом стиле (1826), открывался вид на великолепную лестницу, спускавшуюся к порту. Лестницу построили в 1839–1841 годах по проекту итальянского архитектора Боффо.

Возможно, Эйзенштейн и собирался продолжать в Одессе съемки четвертой части фильма «1905 год», прерванные в Ленинграде из-за плохой погоды. Эта часть носила название «Всеобщие забастовки и их ликвидация». Но, переехав в другой город, следовало все начинать сначала. Впереди у него было всего два месяца солнечной погоды, и сможет ли он за двадцать пять недель, отделяющих его от сакраментальной даты 31 декабря 1925 года, снять, пусть эскизно, войну с японцами, резню армян, события января 1905 года в Санкт-Петербурге и последние бои, происходившие в декабре того же года в Москве? В то время поездка из Одессы в Ленинград занимала четыре или пять дней, примерно двадцать дней требовалось, чтобы поездом добраться до Дальнего Востока. Ясно, что обстоятельства принуждали его отказаться от смелого проекта «1905 год» и ограничиться одним только из его самых драматических событий, мятежом на «Потемкине», который происходил в Одессе в июне 1905 года. Руководители Госкино были поставлены в известность об изменениях, внесенных в первоначальный замысел. Согласие на изменение было дано.

Эйзенштейн приступил к превращению в сценарий пятидесяти строк своей рукописи-потока. В этом ему помогал Александров. Расспросив свидетелей событий (их в то время было еще много), он написал, подгоняемый сроками, «эскиз», занимавший несколько машинописных страниц и разделенный на пять «актов»; в 1938 году он в следующих словах характеризовал свой будущий фильм:

«События, взятые почти как голые факты, разбиты на пять трагедийных актов, и факты эти выбраны и подобраны в своей последовательности так, что отвечают требованиям, которые ставит классическая трагедия к третьему акту в отличие от второго, к пятому — в отличие от первого и т. д. и т. д.

Этот веками проверенный строй трагедии подчеркнут в нашей драме даже тем, что каждый «акт» самостоятельно озаглавлен. Напомним вкратце эти пять актов:

ЧАСТЬ I. «Люди и черви».

Экспозиция действия. Обстановка на борту броненосца. Червивое мясо. Брожение среди матросов.

ЧАСТЬ II. «Драма на тендре».

«Все наверх!» Отказ матросов есть червивый суп. Сцена с брезентом. «Братья!» Отказ стрелять. Восстание. Расправа с офицерами.

ЧАСТЬ III. «Мертвый взывает».

Туманы. Труп Вакулинчука в Одесском порту. Плач над трупом. Митинг. Подъем красного флага.

ЧАСТЬ IV. «Одесская лестница».

Братание берега с броненосцем. Ялики с провизией. Расстрел на Одесской лестнице.

ЧАСТЬ V. «Встреча с эскадрой».

Ночь ожидания. Встреча с эскадрой. Машины. «Братья!» Отказ эскадры стрелять» [211].

«Чтобы сделать фильм о броненосце, нужен прежде всего броненосец», — писал Эйзенштейн. «Князь Потемкин Таврический» (таково полное название броненосца) после списания был уничтожен. Но один из ассистентов, Алексей Крюков, отыскал его «младшего брата». Это был броненосец «Двенадцать Апостолов». Полностью проржавевший, этот корабль был превращен в склад подводных мин, которым за отсутствием времени не смогли ни подыскать другого места, ни вывести это старое корыто в открытое море. Таким образом, сцены восстания на «Потемкине» были сняты на Одесском рейде, при этом крейсер развернули кормой в сторону открытого моря. Пришлось также восстановить часть его надстроек с помощью металлических конструкций и листов фанеры, окрашенной под цвет корпуса корабля. Сцены, происходившие во внутренних помещениях «Потемкина», и эпизод с червивым мясом снимались на борту крейсера «Коминтерн». По словам Эйзенштейна, «почти все участники фильма безвестны и безыменны, не считая Вакулинчука — актера Антонова, Гиляровского — режиссера Григория Александрова, Голикова — покойного режиссера Барского да боцмана Левченко, чей свисток так помогал нам в работе» [212].

Возможно, Эйзенштейн пригласил на роль старой учительницы в пенсне в эпизоде расстрела на лестнице актрису Театра Пролеткульта Н. Полтавцеву, а на роль матери, идущей навстречу шеренгам стреляющих солдат с маленьким мертвым сыном па руках, — актрису Прокопенко. Но все остальные исполнители были либо советскими военными моряками, либо жителями Одессы и Севастополя. Многих нашел и отобрал Максим Штраух. Роль маленького врача с бородкой, заявившего, что мясо с кишащими на нем червями пригодно для приготовления борща, сыграл водитель, работавший в гостинице «Лондонская», а седобородого попа играл садовник из фруктового сада, расположенного в пригороде Севастополя. Однако в сцене, где поп скатывался по ступенькам металлического трапа, садовника дублировал загримированный Эйзенштейн. Многие сцены импровизировались уже в ходе съемок. Их не было в первоначальном, эскизном наброске. Эйзенштейн говорит об этом так:

«Не сбиваясь с чувства правды, мы могли бы витать в любых причудах замысла, вбирая в него любое встречное явление, любую, ни в какое либретто не вошедшую сцену (Одесская лестница), любую, не предусмотренную никем деталь (туманы в сцене траура)» [213].

В наброске третьей части («Мертвый взывает») предполагалось показывать не похороны, а то, как гроб с телом Вакулинчука устанавливался на молу в Одессе. Первый эпизод этой части насчитывал тридцать пять номеров; потом, при окончательном монтаже, их число было доведено де шестидесяти трех. Первые четыре номера расширились в сцену, насчитывавшую примерно двадцать планов, из которых в двенадцати показывался Одесский порт, затянутый туманом. Эйзенштейн по этому поводу записал следующее:

«…туманы над заливом — это «простой», черная пятница в списке календарных дней съемок.<…> Так или иначе — съемок нет. Простой.

Прокат лодки стоит 3 руб. 50 коп.

В обществе Тиссэ и Александрова я катаюсь по водам туманного порта. <…>

Наша кинокамера, как верный пес, неотлучно при нас. Она рассчитывала (как и мы) отдохнуть сегодня.

Но неугомонный азарт трех катающихся заставляет ее вгрызаться в туманы.

Туман вязнет в глазу объектива, как вата на зубах. «Такие вещи вообще не принято снимать», — кажется, шепчут шестерни аппарата.

Его точку зрения поддерживает иронический смех, несущийся со встречной лодки: «Чудаки!»

Это над нами смеется оператор Л[евицкий], работающий тут же в Одессе по другой картине» [214].

Похоже на то, что планы, в которых показан Одесский порт в тумане, были сняты по инициативе Тиссэ. Родился Тиссэ (1897–1961) в Латвии. Его настоящая фамилия — Николаитис. Свой псевдоним он сделал из видоизмененного последнего слога подлинной фамилии. Позже шутки ради Эйзенштейн, его товарищ по работе, пустил слух о том, что Тиссэ был швед по национальности, или, вернее, даже швейцарец. Еще до революции Тиссэ начал снимать документальные видовые фильмы. От этой работы он сохранил вкус к съемкам пейзажей. Видимо, проверяя, можно ли снимать при тумане, Тиссэ снял несколько планов, катаясь на лодке по акватории порта. Эти планы были проявлены, и впоследствии, уже в Москве, Эйзенштейн нашел им место в фильме, заменив ими то, что было обозначено словами «об ожидании» в первоначальном наброске сценария.

«Броненосец «Потемкин» мыслился как воспроизведение на экране исторического факта, как хроникальное воссоздание исторического события в его подлинном виде. Чтобы придать фильму характер документа, первоначальный вариант начинался с того, что руки раскрывали папку, перелистывали содержащиеся в ней протоколы допросов, показаний свидетелей, листовки, соответствующие архивные документы. Из окончательного монтажа фильма эта вводная сцена исчезла.