Знаки и знамения - Мара Вульф

– Абсолютно уверен, – подтвердил ведьмак. – И он уже не ребенок, а сорокалетний мужчина.

– Ее жажда власти, видимо, оказалась сильнее ненависти. И хотя она никогда бы не смирилась со смешением народов, полагаю, на этот раз она сделала исключение. Ведь с таким соратником у нее появлялся шанс выиграть войну раз и навсегда. – Николай опустился на ближайший ко мне диван.

– Тогда почему они с внуком до сих пор не объявили войну нам, раз он такой могущественный? – спокойно задал вопрос Иван. – Почему она пропала на двадцать четыре года? Чем занималась в это время?

У него под глазами залегли темные круги. Я не видела его несколько дней. Он уже должен был узнать, что София мертва. Передал ли ему Николай страшные подробности?

– Нам нужно рассказать все верховному жрецу? – повернулась я к Магнусу. Пусть я и не собиралась подчиняться Раду, все равно оставалась верна своему народу.

Он открыл рот, однако Иван его опередил.

– И как ты думаешь, что он сделает? – враждебно уставился на меня стригой. – Этот ребенок вырос, а это еще одна причина объединиться с королевой.

– Умерь свой пыл, – прорычал Магнус.

Кайла положила руку ему на бедро:

– Ни к чему сразу нападать друг на друга. Ты ведь в курсе, что Раду Пател далеко не невинный ягненок, которым любит прикидываться. Это Валеа недостаточно хорошо его знает. Он извлечет пользу из этой ситуации, – пояснила она.

В Магнусе верность ковену боролась с привязанностью к Кайле.

– Когда-то он солгал тебе обо мне и Николае, а ты ему поверил, – расстроенно напомнила стригойка.

Алексей прочистил горло:

– Она права, приятель. Ты мог по крайней мере поговорить с Кайлой.

– Так же, как ты поговорил с Кириллом? – огрызнулся на него корбий.

– Нельзя давать Селесте повод нарушить пакт, – перебила спорщиков я.

– Ты должен созвать магнатов и добиться того, чтобы тебя избрали палатином. Нам необходим предводитель, если она нанесет удар, – обратился Иван к Николаю, проигнорировав мою фразу. – Мы тратим время. Отвези Селию в безопасное место в замок твоей матери, а потом отправимся на войну.

– Без нашей магии это самоубийство, – откликнулся Николай. – Я не пошлю вас на верную смерть. Мой отец подписал второй договор, потому что мы ослабли и нам надо было набраться сил, но если быть предельно откровенными, то сейчас мы еще слабее, чем сорок лет назад.

– Даже если так, – повысил голос Иван. – Но я лучше погибну в открытом бою, чем спрячусь и буду ждать, пока она пошлет за мной свой выводок.

– Вам ее не победить, – вмешался Ярон. – Не в одиночку.

– Я тебе не верю, ведьмак, – сердито прошипел Иван. – Ты родственник этой змеи. С чего бы нам с тобой сотрудничать? Ты предаешь свой собственный народ. И чего в итоге ожидаешь? Чтобы мы расправились за тебя с Селестой и ее наследником, а ты потом займешь ее трон?

Ярон презрительно фыркнул:

– Как по мне, так пусть терновый трон горит синим пламенем. Мне он не нужен. Селеста готовится к войне, и если мы окажемся не готовы, то это будет ваша последняя битва, – холодно ответил он Ивану. – После нее ваш народ просто вымрет. И тогда крохи магии, которые у вас пока остаются, тоже исчезнут. Она найдет способ отобрать их у вас.

В глазах Николая бушевала темная буря.

– Нам ни к чему ссориться. – Его голос дрожал от едва сдерживаемого чувства бессилия.

Ярон прав. Нам нужно больше магии. Раз источники отпадают, значит, еще важнее узнать, что произошло с Софией. Кто-то безуспешно пытался украсть ее силы. А что, если и мы воспользуемся этим подходом? Можно ли делиться магией? До сих пор есть виккане, обладающие исключительными способностями. Они могли бы стать источником для других. Если мы выясним, как передать часть их магии, возможно, даже стригоям, то у нас получится создать боеспособную армию. Это не означало, что нам удастся победить Селесту, но это позволит нам выиграть время.

– Мы должны обсудить все с Лупой и Кириллом, – повернулась я к Магнусу. В конце концов, в это дело вовлечены много стригоев, но всего двое виккан и один ведьмак. Неужели среди его народа нет никого, кому Ярон достаточно доверял? Он говорил, что Карис его близкая подруга, и он защищал Элени от ее родственников. Что насчет Вито и Валерии? Их дед выступал против Селесты. – Спасибо, что рассказал нам об этом, – поблагодарила я Ярона.

Скорее всего он просто ненавидит королеву, но ненависть – плохой советчик. Я встала и на мгновение захотела, чтобы Николай пошел за мной. Но он лишь посмотрел на меня, когда я коротко кивнула на прощание.

Глава 17

ЗАМОК КАРАЙМАН В АРДЯЛЕ

– Куда мы на самом деле идем? – спросил Магнус после того, как за нами закрылась дверь оранжереи.

– В южное крыло. Там висит последний гобелен.

– Он закрыт. Королевские колдуны экспериментировали с магией в этих башнях, и опыты вышли из-под контроля.

– Знаю, но София сумела беспрепятственно туда попасть, кроме того, я предполагаю, что там прячется Анкута. Ее напугал визит Селесты.

– Скорее уж Николай, – проворчал корбий.

– И он тоже, да, – признала я. – Так ты пойдешь со мной, или мне идти одной?

У него блестели глаза, однако веселья в них не отражалось.

– Ты же понимаешь, что Николай придет в ярость, когда узнает, что ты внучка Раду, да?

– Не понимаю, почему его должно это беспокоить. – Это, конечно, ложь. Он будет вне себя от ярости. – Раду болен, не так ли? – задала встречный вопрос я. – Он при смерти? Все эти годы я считала его любящим дедушкой и хорошим верховным жрецом, но я ошибалась, верно?

– Он хорошо служил нашему народу во время войны, – уклончиво откликнулся Магнус. – Но ему уже давно следовало отказаться от сана верховного жреца. Плохо, когда в руках одного человека слишком много власти.

– Это не отвечает ни на один из моих вопросов.

– Книги, которые ты периодически получала, присылал не он, – признался Магнус. – Это я тебе их отправлял. Раду ничего об этом не знал. Он бы мне запретил.

Я в недоумении посмотрела на него:

– Зачем ты это делал?

Он пожал плечами:

– Чувствовал за тебя ответственность. Хотя я и отнес тебя к людям, я считал, что ты должна помнить о своих корнях, знать историю родины и научиться тренировать свою магию.

– Спасибо. – Я не знала, что еще сказать. «Спасибо» казалось слишком несущественным. – Ты очень