Время Андропова - Никита Васильевич Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Леднев умер 7 апреля 1987 года. Кеворков пережил его на 30 лет и умер в Бонне в 2017 году. С 1991 года он работал заведующим бюро ИТАР-ТАСС в Германии, выбрав себе не только место работы, но и место жительства.
«Тайный канал» стал хорошей школой для Андропова в постижении науки закулисной политической борьбы. Особо ценным было доверие Брежнева, но не менее важным — усвоение скрытых от публики азбучных истин и особенностей отечественной внешней политики. А она имела богатые самобытные традиции и преемственность. В ней явно прослеживалась склонность к тайным договоренностям, интригам и приверженность к манипулятивным техникам с использованием конспиративных методов.
При всей своей вере в объективные законы общественного развития и материалистическую философскую базу Андропов, да и остальные советские лидеры верили в существование и эффективность тайных механизмов и пружин, приводящих к тем или иным изменениям международной обстановки. Более того, судя по всему, верили в различные конспирологические теории о наличии широко разветвленных заговоров против СССР. Это отчасти объясняет склонность Кремля к тайной активности на «идеологическом фронте». Однако советская дезинформация выступала и как средство создания более приемлемого и «гуманного образа» СССР и применялась советской внешнеполитической пропагандой уже с середины 1920-х годов.
Цели и задачи советской дезинформационной политики предельно ясны. Джон Баррон посвятил этой теме целую главу своей нашумевший книги[906]. Выводя советское понятие о дезинформации из принципов ленинизма, Баррон вспоминает слова советского вождя о допустимости любого вида «коварства, интриг, хитрости», а также об использовании «нелегальных методов для сокрытия правды», если это на пользу коммунистическому движению[907]. Помимо формирования улучшенного образа СССР в глазах Запада, советская дезинформация преследовала и другую глобальную цель — разжечь противоречия между «империалистическими странами» и подорвать доверие наций к их руководителям. Если же говорить о конкретных задачах тех или иных дезинформационных кампаний, проводимых СССР на Западе, то здесь и дискредитация отдельных западных политиков, и оказание влияния на внешнеполитический курс той или иной страны, и создание ложных представлений о советской внешней и внутренней политике, и сокрытие провалов и неудач в разведывательной деятельности КГБ, и т. п. Причем арсенал методов, используемых советской разведкой для достижения этих целей, включал не только распространение через зарубежных агентов различного рода слухов или печатание лживых репортажей, но и подделку документов, фотографий, шантаж и даже убийства неугодных и опасных для СССР людей.
Участие КГБ в германской политике Брежнева имело разные преимущества. Во-первых, для тайных контактов следовало выбрать фигуру достаточно незаметную. Во-вторых, требовались свободный выезд за рубеж и длительное присутствие в стране назначения, что явно ограничивало круг возможных кандидатов в условиях советской несвободы передвижения за границу и тотального контроля за поведением граждан. В общем, только одно ведомство в СССР могло предоставить своим эмиссарам возможность относительно свободно часто пересекать границу и длительное время находиться в других странах.
Закрытый характер ведомства и специфика работы, кажется, определили своеобразную профессиональную деформацию сотрудников КГБ. Свою организацию они рассматривали как «государство в государстве», где действуют собственные, самобытные и отличные от других министерств и ведомств правила. С другой стороны, и высшее партийное руководство СССР, не стесняясь и без обиняков, публично поощряло чекистов не церемониться в выборе средств. Так, крылатой в чекистской среде стала фраза из отчетного доклада Брежнева XXV съезду КПСС о том, что «нравственно в нашем обществе все, что служит интересам строительства коммунизма»[908]. И что особенно важно — в КГБ органично сочетались функции разведки и внешнеполитической дезинформации.
«Паук» и «Аскет»
Деятельность Андропова на посту председателя КГБ в восприятии современников прочно связана с именами Солженицына, Сахарова и понятием «диссиденты». Такая Андропову досталась сомнительная известность, изрядно подпортившая репутацию. В интеллигентских кругах за Андроповым закрепилась слава гонителя свободомыслящих людей. На это счет был и соответствующий анекдот: когда Андропова спросили, почему у него в кабинете висит портрет Пушкина, он ответил: «Ну как же, это ведь ему принадлежит гениальное “Души прекрасные порывы!”». А ведь тогда еще мало кто знал, что Андропов тоже пишет стихи — считай поэт.
Заступив в должность, Андропов принял в наследство от предыдущего председателя КГБ проблему Солженицына. А, собственно, в чем проблема-то? Известный писатель не мог опубликовать свои произведения. Цензура поставила ему крепкий заслон. Публикация рассказа Солженицына «Захар-Калита» в первом номере журнала «Новый мир» за 1966 год стала последней. Больше до изгнания из СССР его не печатали. В «Новом мире» зависли романы «Раковый корпус» и «В круге первом», разрешения на печать цензура не давала.
Партийный аппарат был злопамятен и мстителен. То, с чем Солженицын вошел в большую литературу, то, что моментально составило ему всемирную славу, в партийной верхушке на дух не переносили. «Лагерная тема», — презрительно говорили большие начальники. И с еще большим негодованием они вспоминали о Хрущеве, разрешившим и настоявшем на публикации «Одного дня Ивана Денисовича».
Да, разрешил и настоял. Более того, на большой встрече с писателями руководитель страны публично высказал свое одобрение и дал высокую «партийную оценку». В выступлении 8 марта 1963 года Хрущев, касаясь времен культа личности Сталина, сказал: «Появились произведения, в которых правдиво, с партийных позиций оценивается советская действительность тех лет. Можно было бы привести как пример поэму А. Твардовского “За далью — даль”, повесть А. Солженицына “Один день Ивана Денисовича”, некоторые стихи Е. Евтушенко, кинофильм Г. Чухрая “Чистое небо” и другие произведения.
Партия поддерживает подлинно правдивые художественные произведения, каких бы отрицательных сторон жизни они ни касались, если они помогают народу в его борьбе за новое общество, сплачивают и укрепляют его силы»[909].
В апреле 1964 года Солженицыну чуть было не вручили Ленинскую премию. Выдвинули, но вовремя одумались. Уже тогда интриги партаппарата и «охранителей» против писателя набирали силу. Переворот октября 1964 года обесценил все высказывания и оценки Хрущева. Сборники его статей и речей из системы партийной пропаганды и учебы исчезли, их изъяли из библиотек. Задули иные ветры. В народе гуляла фраза, приписываемая Суслову: «Хватит мусолить наши недостатки».
Итак, писатель есть, а публиковаться ему не дают. Более того, в печати развернулась критика опубликованных произведений Солженицына. Пока еще литературная, но с явным
