Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

— Клянусь, я не хотел убивать сестру. Сам не знаю, как в руках у меня оказался нож. Гнев затмил мне разум, и в следующее мгновение Джанетта лежала у моих ног с перерезанным горлом. Я сожалел о содеянном, горько сожалел. Но уже не мог ничего исправить. А Николас воспользовался моим отчаянием и скрылся.

— Я слышал, доктор Бартоломью, вы говорили мастеру де Ветерсету, что злоумышленники оставили в гробу Николаса маску козла, ибо рассчитывали, что подмена будет обнаружена, — продолжал Гилберт со слабой улыбкой. — Предположение ваше весьма далеко от истины. Я вовсе не хотел, чтобы гроб был вскрыт. Я пытался предотвратить это и потому оставил метку на другой могиле. Но все мои попытки оказались тщетными. Тело моей бедной сестры никак не могло обрести последнее пристанище. Я не хотел, чтобы Джанетту предали земле в этой проклятой маске, и потому похитил тело из монастырского подвала. И я никому не скажу, где похоронил ее, — добавил он, обведя глазами собравшихся. — Я не позволю нарушать ее покой.

Бартоломью надеялся, что никто не станет искать труп Джанетты. У доктора не было ни малейшего желания снова заниматься вскрытием могилы.

— А Фруассар и Николас? Зачем вы убили их?

— Мэриус Фруассар имел несчастье явиться ко мне домой как раз в тот момент, когда я снимал фальшивую бороду, — пояснил Гилберт. — По лицу его я понял, что он догадался обо всем. Он тоже смекнул, что теперь ему несдобровать, и бросился в церковь. Там, в церкви, я отыскал его и велел держать рот на замке, иначе погибнет вся его семья. В тот же день я убил его жену и распустил слух, что это дело рук самого Фруассара. А ночью я задушил его. Расправиться с Николасом оказалось еще проще. Он явился в церковный подвал, дабы взглянуть на тело Джанетты. И нашел там свою смерть.

— А что заставило вас убить Фрэнсис де Белем?

— Фрэнсис? — пробормотал де Белем, и его бледное лицо приобрело сероватый оттенок.

— Она слишком много знала, — пожал плечами Гилберт. — Был один лишь способ заставить ее замолчать. И я им воспользовался.

— Ты убил Фрэнсис? — взревел де Белем. — Убил мою дочь?

— Да! — во всеуслышание заявил Гилберт. — Я убил ее. Я сделал это в ваших же интересах, Реджинальд. Она собирался рассказать о ваших темных делах своему дружку, монаху с лисьей мордой. А уж он не стал бы держать ее слова в тайне. Ваша дочь хотела подставить нас под удар.

— Как ты мог убить ее? — процедил де Белем. — Почему ты не рассказал об этом мне? Я поговорил бы с ней, убедил держать язык за зубами. Я сумел бы ее уговорить, ведь она меня любила!

— Исобель тоже любила вас, не так ли? — вставил Майкл.

— Так ты убил и Исобель? — сверкнул глазами де Белем.

— Ее я не трогал, — воспротивился Гилберт. — И других потаскух тоже. Хотя, без сомнения, на меня теперь повесят все убийства, произошедшие в городе.

— Но вы же сами признались, что убили Джанетту и Фрэнсис! — воскликнул Стэнмор. — А у остальных женщин тоже были перерезаны глотки.

— Однако я тут ни при чем, — вскинув связанные руки, заявил Гилберт. — Может статься, с потаскухами расправился де Белем. Вы сами слышали, как во время сатанинского ритуала он предрек очередное убийство. Не будь он убийцей, он не говорил бы так уверенно о новом кровопролитии.

— Я никого не убивал, — пробормотал де Белем, потупив взор.

— Ваши ухищрения напрасны, Гилберт! — заявил Майкл, повернувшись к маленькому клерку. — Вы распустили молву о том, что городских потаскух убивал Фруассар, дабы отвести подозрения от себя. К тому же, убив Фрэнсис, вы оставили на ее пятке знак в виде кровавого круга. В точности таким знаком были помечены и тела всех прочих жертв.

— Да, я видел этот знак и воспроизвел его, — кивнул Гилберт. — Я не сомневался, что убийства совершает глава сатанинской секты.

Де Белем вперил в Гилберта взгляд, полыхавший ледяной яростью.

— Как говорится, нет худа без добра, — с кривой усмешкой изрек он. — По крайней мере, теперь я точно знаю, что убийца моей дочери отправится на виселицу. Подумать только, я обвинял во всем общину Святой Троицы! Думал, святоши убили мою дочь, чтоб наказать меня за шашни с дьяволом! От собственного сообщника я никак не ожидал подобной подлости. Предсказание, на основании которого этот мерзавец пытается меня оговорить, я сделал, исходя из простого расчета. Каждые десять дней кто-то убивает одну городскую потаскуху. После смерти Исобель срок этот истекает до наступления новой луны.

— Не важно, кто из вас двоих убивал несчастных женщин, — раздраженно бросил Талейт. — В любом случае вы вместе пойдете на виселицу.

Шериф сделал своим людям знак собираться в путь. День был уже в разгаре, и не следовало тратить время на разговоры.

Бартоломью и Майкл проводили глазами повозку с арестантами.

— Ты веришь, что де Белем никого не убивал? — спросил доктор у друга.

— Нет, — покачал головой Майкл. — Этот человек опять пытается ввести нас в заблуждение. Он беззастенчиво лгал нам в саду у таверны, лжет он и сейчас. Так или иначе, Гилберт признался, что убил Джанетту и Фрэнсис. Мы выяснили, как и почему умер бродячий монах. Нам известно, кто убил Николаса и Фруассара. И наконец, нам удалось отыскать живого и невредимого Эдварда Бакли. Так что мы с честью выполнили поручение де Ветерсета, — добавил толстый монах с торжеством в голосе. — Дознание окончено, Мэтт.

— Боюсь, брат, ты ошибаешься, — устало возразил Бартоломью. — Конец еще впереди.

XII

По настоянию Стэнмора Майкл и Бартоломью заехали в Трампингтон позавтракать. Талейт получил в подмогу от Стэнмора нескольких работников и отправился прямиком в Кембридж. Шерифу предстоял хлопотливый день. Он должен был допросить арестованных, а также свидетелей злодеяний и записать их показания. Прежде чем расстаться с Майклом и Бартоломью, Талейт пообещал вечером заглянуть в Майкл-хауз и обсудить все подробности событий. Кинрику не терпелось поскорее увидеть Рэйчел Аткин и дать ей возможность убедиться, что он жив и здоров. К тому же валлиец намеревался сообщить о случившемся де Ветерсету.

— Как вы думаете, не слишком ли расстроится канцлер, когда узнает, что его доверенный клерк в свободное от службы время разгуливал по городу в женском обличье? — с наигранным простодушием осведомился Кинрик.

— Думаю, тебе стоит преподнести это известие крайне осторожно, — усмехнулся Бартоломью. — В противном случае ты рискуешь провести остаток дня на попечении университетских педелей.

Кинрик расхохотался и поскакал вслед за людьми шерифа.

Оказавшись в гостиной Стэнмора, Майкл рухнул в самое удобное кресло и протянул ноги к камину, предусмотрительно разожженному Эдит. Стэнмор устроился напротив, прихлебывая вино. На Майкле по-прежнему была сутана, которую Бартоломью минувшим вечером намеренно запачкал краской. Любопытно, кто же покрасит ее теперь, когда единственный в городе красильщик лишился возможности заниматься своим ремеслом?

Друзья оживленно обменивались соображениями о случившемся. Услыхав, что Гилберт творил злодеяния в женском обличье, Эдит пренебрежительно фыркнула. Она заявила, что женщина сразу вывела бы обманщика на чистую воду.

— Думаю, ты права, — кивнул Бартоломью. — Теперь я сам удивляюсь, как я не сумел его раскусить. Ведь походка выдавала в нем мужчину, а щеки всегда покрывал подозрительно толстый слой пудры.

— Так он скрывал щетину, — заметила Эдит. — Наверное, он часто брился, но щетина у него пробивалась слишком быстро.

— Неудивительно, что Джанетта была столь загадочной и неуловимой особой, — усмехнулся Майкл. — Пройдохе Гилберту удалось обвести вокруг пальца не только нас, но и шерифа. Когда Фруассар попросил убежища в церкви, шериф явился на улицу Примроуз, дабы побеседовать с мнимой Джанеттой. Та сообщила ему, что стала свидетельницей убийства. Талейту и в голову не пришло, что убийство Джанетта совершила сама.

— А встретившись со мной во дворе церкви, Джанетта заявила, что никогда и словом не перемолвилась с Талейтом, — подхватил Бартоломью. — Такими уловками Гилберт рассчитывал усугубить наши подозрения относительно шерифа.

Несколько мгновений доктор молчал, задумчиво разглядывая вино в своем стакане.

— Я думаю о том, кто же убил трех гулящих женщин — Хильду, Исобель и Фриту, — произнес он наконец. — И Гилберт, и де Белем клянутся, что не делали этого.

— Неужели ты веришь их клятвам! — возмутился Стэнмор. — Они оба привыкли лгать и изворачиваться. Гилберт признал, что убил Джанетту и Фрэнсис. Значит, и другие женщины на его совести. Против него говорят все свидетельства. Описание Сибиллы, последние слова Фрэнсис, наконец, кровавые знаки на ногах жертв.

— Описание Сибиллы никоим образом не подкрепляет обвинение против Гилберта, — нетерпеливо перебил зятя Бартоломью. — Оно подходит почти любому. К тому же подумай сам, зачем теперь преступникам лгать и изворачиваться? Убивали они проституток или нет, их уже ожидает виселица.