Девушка из цветочной лодки - Ларри Фейн

порцию элегантным жестом хозяйки чайханы. Он обслужил каждого из нас и удалился за дверь.

Ченг Ят вынул из внутреннего кармана пропуск.

— Интересно, вы его видели?

Ип поднес документ к лицу здоровой рукой, делая вид, что читает, хотя и выдавал себя, задерживаясь не на тех местах. Как объяснил ему Ченг Ят, пропуск гарантирует беспрепятственную разгрузку и наземную транспортировку груза с корабля, то есть защиту от головорезов Ипа в доках. Мы сможем продавать такие пропуска дороже, если он готов с нами сотрудничать, и будем делить прибыль.

— Первый раз держу такой, но, конечно, знаю подробности. — Ип отложил документ и выпил полную чашку чая. — Я говорю только от имени Общества трех гармоний. Мы готовы обеспечить ваши пропуска за треть от прибыли.

Ченг Ят сжал кулаки.

— Мы пpeдлагаем одну десятую.

— Что за скупость? По слухам, пропуски не так уж активно приобретают. У нас есть свои способы воздействия на судовладельцев. В силу чего мы жизненно важны для вашего предприятия, не так ли?

— Одна десятая, — повторил Ченг Ят, — плюс право первого выбора любых товаров, изъятых с кораблей между Оумуном и Вонгпоу.

— Это право и так наше, независимо от того, «даруете» вы его нам или нет.

Ип и Ченг Ят спорили очень вежливо, как и подобает двум криминальным авторитетам. Ип весьма дальновидно упомянул рейд на Чжиао, заставив нас перейти к обороне. Тем не менее наша пропускная система обеспечивала гораздо больший поток товаров и денег, которые Ип мог пропустить через оставшиеся у него восемь пальцев.

Бандит хлопнул в ладоши, подзывая молодого слугу. А-Лам вернулся с лакированной коробкой, которую осторожно открыл на столе. Собрав тонкую фарфоровую трубку, он выложил спиртовку и набор латунных мисочек. Наконец юноша поднял крышку с маленького круглого контейнера и размял тонкими пальцами его черное пастообразное содержимое.

— Мне нужен повод для праздника, — заявил Ип. — Так что договоримся на одной шестой и скрепим сделку согласием.

Я покосилась на Ченг Ята. Доля была даже больше, чем мы рассчитывали в качестве запасного варианта.

— Вижу, вашей даме это не по нраву, — засмеялся Ип. — Ну, с женщинами не поспоришь! Ладно, друг мой, договоримся на одну восьмую, счастливое число. Или?..

Ченг Ят посмотрел на меня, потом на бандита и кивнул.

— Отлично! — сказал Ип. — Одна восьмая за проход с любых судов, пребывающих на моей территории. Покурим в честь заключения сделки.

Трехпалый стал наблюдать, как опиумный шарик шипит над лампой. Я слегка кашлянула в качестве предупреждения, но Ченг Ят отмахнулся от меня. А-Лам сунул тлеющий шарик в трубку, и Трехпалый втянул дым с долгим шипящим вздохом, после чего закинул ноги на кровать и лег на бок.

— Пожалуйста, окажите мне честь. — Синие струйки дыма вырывались у него из носа и горла, пока он говорил.

Я попыталась еще раз предостеречь Ченг Ята, но тот наклонился и сделал несколько быстрых затяжек из трубки. Юноша двигался, как танцор, вокруг стола, его тонкие пальцы развернули конфету, и он ласково протянул ее мне. Когда я отказалась, А-Лам зажал конфету между зубами и лег рядом с Ипом, кормя своего господина изо рта в рот.

Мы вышли на улицу под прохладную морось, которая смыла с моего лица пелену дыма и упадка.

— Этот человек — жирная дойная корова, — заметил Ченг Ят.

— Умная и коварная, — буркнула я. — Богатый и успешный, но с плохим вкусом.

Муж рассмеялся.

— Только послушай себя: морская принцесса говорит о вкусе! Ты видела того мальчика? Да он мог бы поучить тебя наряжаться.

— О, тебе нравится этот милый мальчик? Чудесно! В следующий раз я отвернусь, чтобы ты мог с ним поразвлечься. Лично я хочу принимать участие в продажах проклятого опиума Ипа.

Внезапно я насторожилась и оглянулась на игорный зал. Я не сразу поняла, что охранников, которых мы оставили перед входом, нигде не видно. Дальше по набережной происходило какое-то волнение. Люди, похожие на наших охранников, о чем-то жарко спорили с небольшой, но неуклонно растущей толпой. На драку не похоже. Мы ускорили шаги.

К нам подбежал незнакомый мне моряк. Только тогда я заметила пришвартованную рядом быстроходную лодку. С мачты свисало синее знамя.

— Как хорошо, что вы здесь, командир Ченг! Мы искали…

— Что случилось? — спросил Ченг Ят.

Моряк запыхался. Судя по тому, как к нему относились другие, он, видимо, был капитаном быстроходной лодки.

— Мой командир, капитан By Сэк-йи…

— Я знаю, кто ваш командир.

— … Послал за вами. Требуется ваше присутствие.

— Зачем? Говори уже!

Толпа напирала на нас.

— Значит, вы еще не знаете.

Молодой капитан повысил голос, чтобы его услышали.

— Ченг Лау-тонг вышел из Конфедерации. Сдался властям.

У всех была своя версия, почему Ченг Лау-тонг так поступил: «Ему оторвали в драке половину лица», «Уставший старый пес вернулся на рыбалку», «Продался проклятому императорскому флоту», «Я знаю его, он не предатель», «Нет, я его лучше знаю! Никогда не доверял старому змею», «Старый дурак. Выследите его!».

Мы снова очутились в винной лавке в Тунгхое — по соглашению, слеты участников Конфедерации чередовались между западной базой Тунгхой Пета и нашей в Тунгчунге на востоке. Командирам флотилий, казалось, больше нравилось пререкаться, а не готовить согласованный ответ. Потеря десяти кораблей Ченг Лау-тонга едва ли имела значение для Конфедерации, но предательство одного из основателей, подписавших изначальный документ о намерениях, пробило трещину во все еще хрупком союзе.

Пока мы плыли на сампане до берега, я поделилась с мужем своими опасениями:

— Вряд ли Лау-тонг будет сражаться за императорский флот.

Он нахмурил лоб.

— Чутье мне подсказывает, — настаивала я.

— Бабские штучки. Женщины следуют своему чутью, а свиньи — своему.

— Оставь этот покровительственный тон. Он не предатель.

— Вот видишь? Подводит тебя твое чутье. Сдался, но не предатель? Чушь!

— По-моему, Ченг Лау-тонг просто устал. — Я развернулась к Ченг Яту спиной и посмотрела на пристань. — Ему пятьдесят лет. Может, решил вернуться в родную деревню и оставить море в прошлом.

— Или, может, прямо сейчас ведет военно-морской флот вдоль побережья, намереваясь продырявить мне башку, а заодно и тебе.

Я развернулась и ткнула мужа в грудь.

— Ты тупой? Зачем он флоту? Вот что меня беспокоит.

— Снова бабское чутье?

— Может, тебе тоже не помешает капелька, как ты говоришь, бабского чутья! Или хоть какого-то чутья. Если чиновники не окончательно поглупели, они понимают: капитуляция командующего флотом означает, что остальные командиры соберутся вместе. И где они соберутся, если не здесь?

— Ты суетишься, как взволнованная старуха. Разве власти не знают, что в Тунгхое нас нельзя трогать? Подумай головой: новый генерал-губернатор