Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства - Грег Фаррелл

Флеминг прошаркал в свой номер. Все еще слишком возбужденный, чтобы уснуть, он открыл банку пива и включил телевизор. Он смотрел шоу Nick at Nite, пока его не сморило[16].

Глава 15

Мафия из Шарлотта

« За 18 лет Хью Макколл приобрел с дюжину крупных банков по всей стране, превращая NationsBank в один из самых крупных банков в США. И в каждой сделке было понятно, на чьей стороне сила: Макколл управлял более крупным и могущественным банком, и его команда поглощала менее крупный банк. И никогда не возникало вопросов о том, чтобы руководители поглощенного банка стали играть значительную роль в NationsBank »

Утром в понедельник, 15 сентября тектонические плиты под Уолл-стрит пришли в движение. Мир проснулся, чтобы узнать, что Lehman Brothers попросил о защите от банкротства, а компания Merrill Lynch – чье имя стало символом веры американцев в фондовый рынок – будет поглощена банком из Шарлотта в Северной Каролине.

Когда рассвело, тысячи сотрудников Lehman Brothers пришли в офис своей компании в башне, расположенной на северной стороне Таймс-Сквер, чтобы забрать свои вещи. А в центре города – в офисах Merrill Lynch тысячи сотрудников компании пришли к себе на работу потрясенные, но одновременно и с чувством благодарности. Сотрудники Lehman Brothers потеряли не только работу, но и принадлежавшие им пакеты акций, в которые они зачастую вкладывали все свои сбережения и собственный капитал, – все это пропало. Кредиторы банка получат первоочередное право на возмещение своих потерь, а акционеры останутся ни с чем.

У сотрудников Merrill Lynch все еще была работа. И хотя тысячи человек попадут под сокращение в результате слияния, но оставшиеся у них акции все еще имели ценность.

По-видимому, большинство сотрудников Merrill Lynch слушали трансляцию телефонной конференции, проходившей в 8 утра с участием аналитиков. Тейн отправился в новое здание BofA в Брайант парк, 1 для участия в конференции вместе с Льюисом. Потом Льюис, который находился в приподнятом настроении, повел Тейна на третий этаж показать зал торговых операций. Трейдеры BofA – большая часть которых знала, что теперь дни их сочтены, – смотрели, как Льюис водил Тейна по этажу, словно тот был трофеем, диковинным созданием, пойманным на охоте, которого теперь выставят на обозрение в штаб-квартире банка, снабдив табличкой с надписью на латыни: bankerus investorus wallstreetiensus.

Трейдеры BofA смотрели, как Льюис водил Тейна по этажу, словно тот был трофеем, которого теперь выставят на обозрение в штаб-квартире банка, снабдив табличкой с надписью на латыни: bankerus investorus wallstreetiensus

По окончании экскурсии по торговой площадке и другим частям здания оба руководителя отправились в зал на втором этаже для проведения совместной пресс-конференции, которая должна была транслироваться в офисы обоих банков по всему миру.

Льюис и Тейн взошли на сцену, улыбаясь, пожали друг другу руки перед камерой, а потом заняли свои места и начали обсуждать перспективы слияния двух компаний. Вся озлобленность Льюиса осталась в прошлом, когда он с улыбкой рассказывал о возможностях, которые откроются после соединения «громадного стада» финансовых советников Merrill Lynch с огромной клиентской базой Bank of America. Он так увлекся, что стал описывать направление по работе с частными клиентами как наиболее ценный и выгодный актив – «драгоценность короны» Merrill Lynch.

Тейн говорил все, что надо было в таком случае сказать, – о синергии этой сделки и о том, что новый Bank of America – Merrill Lynch станет прообразом будущих компаний, занимающихся оказанием финансовых услуг.

Льюис отдал Тейну должное, сказав, что это была первая на его памяти сделка, когда генеральный директор поглощаемой компании так и не поднял вопрос о том, какое место он займет в новой организации.

Тейн говорил о синергии этой сделки и о том, что новый Bank of America – Merrill Lynch станет прообразом будущих компаний, занимающихся оказанием финансовых услуг

Для Льюиса это поглощение стало моментом триумфа – достижением, равным отдельным значимым достижениям его предшественника Хью Макколла. Оно стало окончательной победой в 40-летней войне, начатой сплоченным отрядом банкиров из Северной Каролины против банков Нью-Йорка – денежного центра страны. Это была битва при Геттисберге или капитуляция в Аппоматоксе – только на этот раз победили южане[17].

Последний раз Льюис был участником мероприятия такого масштаба в Нью-Йорке десять лет назад – в апреле 1998 года, когда в отеле Waldorf Astoria, на другом конце города, было объявлено о слиянии NationsBank и Bank of America.

На той пресс-конференции звездой был Макколл, который сидел в центре длинного стола вместе с Льюисом, финансовым директором Джимом Хансе и несколькими топ-менеджерами прежнего Bank of America: Майком Мьюрреем, Майком О’Нейлом и генеральным директором Дэвидом Коултером, который был назван вероятным преемником Макколла.

В этот раз за столом сидело меньше людей, а Льюис и Тейн по очереди объясняли, почему эта сделка имела смысл. Льюис особенно упорно отстаивал цену, которую был готов заплатить, объяснив, что в долгосрочной перспективе приобретение акций Merrill Lynch по цене 29 долларов за акцию окажется выгодной сделкой.

После пресс-конференции Тейн направился в штаб-квартиру Merrill Lynch, чтобы обратиться к сотрудникам своей компании по внутренней телевизионной связи из конференц-зала компании на третьем этаже.

В назначенное время сотни сотрудников до отказа заполнили помещение зала с низким потолком, а топ-менеджеры компании: Краус, Монтаг, Чаи, Флеминг, Макканн и другие – разместились на переднем ряду в ожидании генерального директора.

Около 11:30 Тейн поднялся на сцену и был встречен бурными аплодисментами, которые продолжались, пока он шел к центру сцены. И когда они смолкли, он заговорил.

– Я пришел в эту компанию менее десяти месяцев назад. Я пришел сюда, потому что, во-первых, верил в стратегические преимущества компании – в сочетание лучшего в мире бизнеса по управлению частыми капиталами и инвестиционно-банковского и трейдингового бизнеса мирового уровня. Я пришел сюда, потому что мне нравится культура компании. Я пришел сюда, потому что у нашей компании великий бренд. Я пришел сюда, потому что мне нравятся люди, которые здесь работают. И для меня все это осталось по-прежнему.

Тейн объяснил, что он принял предложение Bank of America, потому что это было в интересах акционеров и служащих компании.

– Для меня лично это печальный день, но для компании, для акционеров и для нашего будущего – все будет хорошо.

Тут Тейн замолчал ненадолго, стараясь справиться с волнением и словно приоткрыв в себе то, чего коллеги в Merrill Lynch почти не знали в нем.

Прошло еще несколько минут, и Тейн предложил задавать вопросы, но сотрудники, разделявшие его печаль по поводу происшедшего с компанией, хранили молчание.

– Я очень удивлюсь, если вопросов не будет, – добродушно сказал Тейн. И все же сотни людей, сидевших в зале, продолжали хранить молчание.

Минуту спустя на переднем ряду взметнулась вверх одна рука. Это был Питер Краус, одетый в люминесцентно-желтую рубашку. Тейн посмотрел на своего друга и покачал головой.

– Ты не можешь задавать вопросы, – сказал он Краусу.

Но других желающих не было, и Краус, настояв на своем, в конце концов задал свой вопрос.

– Джон, я подумал, что раз уж ты заговорил о стратегии, не мог бы ты поделиться с нами своим видением того, что нас ожидает, сказать, в чем уникальность новой организации?

Для тех, кому довелось познакомиться с Краусом за те две недели, что он работал в компании, его выступление стало еще одним напоминанием, что ему нравилось играть ведущую роль на любом собрании вне зависимости от масштаба и контекста. Пока большинство его коллег, фигурально выражаясь, скорбели о смерти Джона Ф. Кеннеди, новоиспеченный топ-менеджер Merrill Lynch уже задавал вопросы о «поистине уникальных» возможностях, которые открывались перед администрацией Линдона Джонсона.

Для тех, кому довелось познакомиться с Краусом за те две недели, что он работал в компании, его выступление стало еще одним напоминанием, что ему нравилось играть ведущую роль на любом собрании

Краус достиг своей основной цели: он вызвал поток вопросов от сотрудников, находившихся в зале, и тех, что висели на телефоне. Вопросы следовали один за другим, и Тейн легко на них отвечал до того момента, пока не поступил звонок от Эда, финансового советника из Нью-Йорка, который задал вопрос о том, кто и как будет осуществлять руководство в новых условиях. В утреннем выпуске The New York Times была статья, в которой высказывалось предположение о том, что Боб Макканн, вероятнее всего, будет назначен руководителем нового отдела финансового консультирования. Потом Эд сказал, что советники и вправду любят Боба и надеются, что сообщение окажется правдивым.