Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства - Грег Фаррелл

В 1977 году Олфин смог устроиться на работу в филиал NCNB в Чапелл-Хилле. Три года спустя его перевели в штаб-квартиру в Шарлотте, где он перешел из отдела банковских операций в HR-отдел, специализируясь на вопросах выплаты компенсаций.

Именно там в начале 1980-х годов пересеклись их пути с Льюисом. Они встречались в коридорах старой штаб-квартиры NCNB на Трайон-стрит. Но их знакомство было шапочным, до тех пор пока одним летним вечером группа молодых руководителей не отправилась поужинать и выпить. Олфин и Дебби подружились с Льюисом, который был на несколько лет старше их и занимал более высокую должность в организации. Около 10:00 вечера один из их группы подумал, что было бы хорошо найти плавательный бассейн. Олфин с женой были не против и запрыгнули в свой старенький Mustang 1965 года с откидным верхом. Когда Олфин стал сдавать назад, он услышал сзади глухой звук. Он обернулся и увидел, что Льюис приземлился на заднем сиденье его автомобиля, перемахнув через задний бампер автомобиля.

– Поехали! – сказал он Олфину, и они рванули с места.

Олфин и Льюис начали работать вместе во Флориде в 1985 году, где Олфин занимал должность регионального директора по персоналу в городе Тампа. Макколл послал Льюиса в Солнечный штат, чтобы унифицировать проведение банковских операций в разношерстных флоридских отделениях NCNB. Там личные отношения между Олфином и Льюисом превратились в профессиональные. В конце 1980-х Льюис занял более высокую должность – он стал руководить недавно поглощенным Техасским банком, а Олфин вернулся в Шарлотт.

Олфин и Льюис начали работать вместе во Флориде в 1985 году, там личные отношения между Олфином и Льюисом превратились в профессиональные

После того как в 1991 году NCNB поглотил C&S/Sovran – главный банк в Джорджии, Льюис переехал в Атланту. К тому моменту название NCNB уже примелькалось в связи с серией банковских поглощений, поэтому компания получила новое название – NationsBank.

Олфина также откомандировали в Атланту, где он снова стал работать с Льюисом. Чтобы сплотить новых сотрудников, Олфин и другие члены HR-отдела помогли организовать большое выездное мероприятие в Браселтон, Джорджиа, в 40 милях от Атланты. Цель встречи состояла в том, чтобы привить бывшим служащим C&S/Sovran, а теперь сотрудникам NationsBank чувство принадлежности к банку, который они долгое время считали своим врагом.

Встреча проходила в Шато Элан, на территории винодельческого хозяйства и курорта рядом с федеральной автострадой № 85, соединяющей Атланту с Шарлоттом. Организаторы установили огромный тент за территорией отеля и за пределами пастбища для коров. Еще после переезда в Атланту Льюис узнал о том, что сотрудники C&S/Sovran очень боялись перехода на работу в NCNB, жизнь которого регулировал свод жестких правил, подобных армейским.

Льюис поднялся и заговорил, обращаясь к этим страхам.

– В нашем банке не существует правил на все случаи жизни, – Льюис стал разогревать толпу так же, как это делали в прежние времена проповедники на воскресных службах. – И мы не прячемся за бизнес-операциями. Мы добиваемся своего, и вам тоже это под силу. Теперь у вас появилась свобода действовать!

Сотрудники C&S/Sovran очень боялись перехода на работу в NCNB, жизнь которого регулировал свод жестких правил, подобных армейским

Участникам стали раздавать футболки, чтобы каждый мог надеть футболку с надписью «Свобода действовать».

– Если вам не нравится наша политика в отношении чего-либо, придите ко мне и скажите об этом, – гремел голос Льюиса. – И если вы убедите нас в том, что у нас плохая политика или что ее надо исправить, мы это сделаем. Это просто бумага. Вот что такое политика и правила – это просто бумага. Если они неправильные, то мы сделаем следующее, – прокричал Льюис, доставая большую кипу бумажных листов и швыряя их в горевший рядом костер. Толпа взревела.

Именно в этот момент Олфин впервые ясно увидел, что у Льюиса был потенциал лидера. В течение следующих нескольких лет Олфин организовал для Льюиса поездку по стране, в важные с точки зрения операционной деятельности банка места, где тот выступал перед группами в 400–500 человек, часто в форме вопросов и ответов. Такие встречи с публичными выступлениями помогли Льюису улучшить его ораторское мастерство и укрепить его статус в банке, а также способствовали сплочению этих двух людей.

После того как Льюис сменил Макколла на посту генерального директора, Олфин получил должность руководителя корпоративного отдела персонала (corporate personnel executive), что в Bank of America соответствовало должности HR-директора. Пока организацией правил Льюис, Олфин усиливал свою власть. В 2006 году он стал начальником административной службы, сконцентрировав в своих руках еще больше полномочий. Энни Файньюкейн, одна из бывших руководителей Fleet Financial, которая возглавляла отдел маркетинга и связей с общественностью, предложила перевести ее отдел в ведение Олфина. Это был первый случай, когда один из руководящих работников компании сам хотел перейти в подчинение к Олфину, и он немедленно принял ее предложение, увеличив тем самым круг своих обязанностей. Олфин даже переместился вверх по этажам нового небоскреба, доминировавшего в силуэте Шарлотта, с 56-го этажа, где размещались кабинеты менеджеров первого эшелона, на 58-й, предназначенный для первых лиц компании, где безраздельно властвовал Льюис.

Теперь, сидя в кабинете Джона Тейна на 32-м этаже штаб-квартиры Merrill Lynch, в окружении со вкусом подобранной мебели, Олфин задал вопрос Тейну о компенсации и о том, как много он намеревался получить.

– Как вам должно быть известно, – начал Тейн, – в моем соглашении нет пункта о передаче управления, поэтому я не получу за продажу компании ничего.

– Я знаю, – сказал Олфин, – и это хорошо. Мы в Bank of America не любим соглашений, в которых есть пункт о передаче управления.

К этому моменту Тейн уже дважды встречался с Олфином, но все еще не мог определить его акцент. Он был южным, но не классически протяжным, как у Татуайлер.

Олфин спросил о бонусах, которые должны были получить Грег Флеминг и Боб Макканн.

– Каждый получит что-то около 20 миллионов, – сказал Тейн, отметив, что ни один из них не получал бонусов в прошлом году после ухода Стэна О’Нила.

Олфин неторопливо кивнул.

– А что насчет вас? На какую сумму вы рассчитываете?

– Мой совет директоров хотел заплатить мне около 25 миллионов долларов за этот год, – ответил Тейн.

– Это очень большая сумма, – заметил Олфин и, помолчав, продолжил. – Джон, если вы планируете работать в нашей компании, то вы не можете рассчитывать в дальнейшем на такую оплату. Она не будет столь значительной. Это противоречит нашей философии, и мы не станем столько платить.

Тейн настаивал на том, что 25 миллионов – честная цена, особенно если учесть ту роль, которую он сыграл в сделке поглощения.

– Я полагаю, что сделал именно то, о чем совет директоров меня и просил. Я постарался решить проблемы компании и получил цену 29 долларов для своих акционеров. Я свою работу сделал.

« – Совет директоров хотел заплатить мне около 25 миллионов долларов за этот год, – сказал Тейн. – Это очень большая сумма, – заметил Олфин. – Если вы планируете работать в нашей компании, то не можете рассчитывать в дальнейшем на такую оплату. Это противоречит нашей философии, и мы не станем столько платить »

– Мы в компании не платим за слияния, – сказал Олфин. – Кен никогда не платит за слияния ни в год, когда оно происходит, ни в тот, что ему предшествует. В нашей компании платят за успешные операции, когда от этого выигрывают акционеры.

– Но я на самом деле полагаю, что заслужил бонус. Руководители моего ранга с моим опытом работы высоко ценятся на Уолл-стрит. Я стою 25 миллионов долларов.

– Я не могу принимать такие решения, – сказал Олфин, – не мне решать. Но я скажу вам вот что: в дальнейшем вам вряд ли стоит рассчитывать на подобную компенсацию, если вы хотите работать в Bank of America, особенно в следующем году, который обещает быть очень непростым.

После первых встреч с Тейном Олфин получил представление о квалификации и лидерских качествах гендиректора Merrill Lynch. Негибкая позиция, которую занял Тейн во время пресс-конференции 15 сентября, претила совету директоров Bank of America и подтверждала первоначальное мнение о том, что Тейн является еще одним самовлюбленным эгоистом с Уолл-стрит, который оценивает себя только по величине ежегодных компенсационных выплат.

Но Олфин увидел в нем нечто иное. Во время их беседы в кабинете гендиректора Тейн прервался, чтобы ответить на звонок одного из четырех своих детей. Фотографии его жены с детьми стояли не только на рабочем столе, но были и в других местах в его кабинете.

У Олфина было две дочери, так что у него было нечто общее с Тейном, в семье которого росли два сына и две дочери. Олфин любил спорткары и был членом гоночного клуба Porsche в Шарлотте. Тейн, инженер по образованию, предпочитал BMW и приобрел несколько машин для своих детей.