Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства - Грег Фаррелл

– Наши сотрудники очень уважают Боба.

Вопрос явно пришелся Тейну не по вкусу.

– Я думаю, что Боб один разговаривал с прессой, – сказал Тейн. – Шутка.

То, что лицо Макканна покраснело в ответ на колкость Тейна, казалось, подтверждало мнение генерального директора о том, что Макканн сам стал источником информации для газетной статьи. Еще не оправившись от стресса, вызванного долгими переговорами на выходных и необходимостью принимать неприятные решения, а также чувствуя постоянное раздражение от того, что он считал бесконечными утечками информации, допущенными Макканном и его сторонниками за предыдущие десять месяцев, Тейн не мог оставить это безнаказанным.

– У меня и так хватает проблем, – сказал Макканн с улыбкой. – У меня будет возможность выступить с опровержением?

– Нет, – сказал Тейн. – Я говорю для тех, кто не может нас видеть. Боб спрашивает, может ли он ответить. Я говорю – нет.

« Еще не оправившись от стресса, вызванного долгими переговорами и необходимостью принимать неприятные решения, а также чувствуя раздражение от того, что он считал утечками информации, допущенными Макканном за предыдущие десять месяцев, Тейн не мог оставить это безнаказанным »

Тейн продолжил обсуждение темы управления частными капиталами, пока по телефону не задали вопрос, связанный с выплатой компенсаций финансовым советникам. Макканн встал перед сидевшими в первом ряду и жестами показывал, что он хочет взять микрофон, чтобы ответить на вопрос.

– Я не дам Бобу возможность взять микрофон, но вы сможете обсудить этот вопрос позже, – сказал Тейн.

После того как генеральный директор еще 15 минут экспромтом отвечал на вопросы, один звонивший спросил о том, когда финансовые советники смогут начать кросс-продажу продуктов клиентам Bank of America.

– Это на самом деле отличная идея, и Боб в своей новой роли главы объединенной организации может над ней поработать, – ответил Тейн с саркастическими нотками в голосе. – Боб ее услышал, и поэтому он займется ее проработкой. Я не сказал самостоятельно.

К тому времени Макканн уже кипел от возмущения, а его лоб стал темно-красным.

– Бобу не очень-то нравятся ваши вопросы, – сказал Тейн.

Кэндейс Браунинг, глава аналитического отдела, сидевшая рядом с Макканном, старалась не поворачивать в его сторону головы, но, скосив глаза, смотрела на ерзавшего в кресле топ-менеджера. Тейн продолжал игнорировать Макканна и его попытки заговорить. Когда кто-то спросил о руководителях Bank of America, Тейн пригласил Флеминга и попросил его немного рассказать о банкирах из Шарлотта.

Флеминг чувствовал себя неловко из-за Макканна, хотя тот ему не очень-то и нравился. Он поднялся, взял у Тейна микрофон и около минуты говорил о том, что он с уважением относится к банкирам из Северной Каролины, а потом сел на место.

Прозвучал еще ряд вопросов, а потом вопрос задал Кевин, журналист издающейся в штате Пенсильвания газеты Media, он спрашивал о том, когда будет обсуждаться вопрос об оплате услуг финансовых советников.

– Это отличный вопрос, который вы можете обсудить с Бобом, – Тейн снова подколол Макканна. – Знаете, так и хочется спросить, бывают ли моменты, которые он не обсуждает с прессой. Кстати, на самом деле я не думаю, что Боб говорил с прессой, но теперь я его просто поддразниваю.

После завершения встречи Макканн позвонил Мэй Ли и дал выход своему гневу, он требовал от нее ответа, за что его подвергли публичному унижению. Ли, которая смогла до некоторой степени наладить доверительные отношения с Макканном, ответила, что комментарии ее шефа, скорее всего, были шуткой, только не совсем удачной.

Льюис вернулся в Шарлотт, а в Merrill Lynch прибыла внушительная команда сотрудников Bank of America – несколько сотен человек, собранных с одной целью – интегрировать вновь приобретенную организацию в систему.

Андреа Смит из руководства HR-отдела прибыла в Merrill Lynch одной из первых. Она сразу же подружилась с Мэй Ли и стала пользоваться ее услугами в качестве гида в штаб-квартире, а также советами по личным вопросам, таким как выбор места жительства и школы для ее детей. Ли, уже уставшая бороться с разлаженной системой, царившей в Merrill Lynch, которая не доверяла и не открывалась ей, очень радушно приняла свою новую коллегу.

А в столице Северной Каролины, на 58-м этаже башни Bank of America, здания, доминирующего в силуэте городе, Льюис принимал одни из самых лестных за всю свою карьеру почестей. Сам Хью Макколл пришел к нему, чтобы поздравить его с приобретением Merrill Lynch, назвав ее «нашей лучшей сделкой». Макколл не имел привычки хвалить своего преемника, так что это поздравление стало для Льюиса самым дорогим, с ним не могли сравниться никакие другие поздравления.

Льюис вернулся в Шарлотт, а в Merrill Lynch прибыла внушительная команда сотрудников Bank of America, собранных с одной целью – интегрировать вновь приобретенную организацию в систему

На следующий день Льюис и Олфин стали принимать решения относительно распределения руководящих должностей в почти принадлежащей им драгоценной компании.

Как и их предшественники в NationsBank, Льюис и Олфин всегда питали неприязнь к инвестиционным банкирам из Нью-Йорка и заоблачным суммам их бонусов. Вместо того чтобы нанимать самых лучших и одаренных выпускников бизнес-школ Лиги плюща, пообещав им в качестве вознаграждения семи– или восьмизначные суммы, BofA предпочитал брать на работу энергичных молодых людей из менее престижных учебных заведений, которые готовы были работать засучив рукава ради блага банка, а не ради баснословных гонораров.

Goldman Sachs был для Льюиса воплощением царившей на Уолл-стрит системы бесконтрольных выплат. Этот «бриллиант чистой воды» среди инвестиционных банков пополнял свои ряды за счет лучших и самых одаренных выпускников престижных учебных заведений. Льюис, на протяжении всей своей карьеры боровшийся против проявлений элитизма, не мог допустить, чтобы теперь, когда он сам почти владел инвестиционным банком на Уолл-стрит, эта традиция проникла в Bank of America.

Льюис хорошо понимал, что парни из Goldman Sachs: Тейн, Краус и Монтаг – только начали прибирать Merrill Lynch к рукам, когда он заключил сделку о покупке этого банка. Одно оба знали наверняка: судя по поведению Питера Крауса в воскресенье в офисе Wachtell, где он стремился быть в центре внимания всех, кто присутствовал в конференц-зале, беспрерывными разговорами и постоянной демонстрацией своего ярко-зеленого BlackBerry, – он не вписывался в их организацию.

Goldman Sachs был для Льюиса воплощением царившей на Уолл-стрит системы бесконтрольных выплат

Совет директоров Bank of America сразу почувствовал неприязнь и к Тейну. Большая часть директоров следила за совместной пресс-конференцией, в которой гендиректор Merrill Lynch участвовал вместе с Льюисом. Особенно настороженно к нему отнесся Темпл Слоан, глава совета директоров, потому что видел в нем воплощение всего того, что сотрудникам BofA не нравилось в банкирах с Уолл-стрит.

Вторая по численности группировка в совете директоров состояла из тех, кто стал членом совета BofA после приобретения в 2004 году Fleet Financial Group из Бостона. Эту группу возглавлял Чед Гиффорд – бывший генеральный директор Fleet Financial, который сначала продал свой банк Льюису, а затем беспомощно наблюдал, как с полдюжины его бывших топ-менеджеров пытались, но так и не смогли интегрироваться в структуру банка и в конечном итоге покинули его. Единственным оставшимся топ-менеджером из Fleet Financial Group был Брайан Мойнихан, которого назначили руководителем собственного инвестбанка Bank of America в Нью-Йорке годом раньше.

На протяжении десятков лет успех деятельности NationsBank во многом определялся клановой солидарностью, разделяемой руководителями из Шарлотта, и той коллективной неприязнью (collective chip they carried on their shoulders), которую они питали по отношению к нью-йоркским банкирам, воспринимавшим их как второсортных провинциалов. Если и была какая-то часть страны, где кланы были даже более сплоченными и которая испытывала бы еще большую коллективную неприязнь по отношению к Нью-Йорку, так это был Бостон. Город Большого яблока затмил его в XIX столетии, а в XX веке оттеснил на второй план буквально в каждом начинании – от банковской деятельности до бейсбола[18].

Гиффорд и другие директора из Fleet Financial Group сразу же осознали, что поглощение Merrill Lynch под руководством Джона Тейна, который был типичным «золотым мальчиком» с Уолл-стрит, может означать конец карьеры Мойнихана в BofA. Начиная с 15 сентября они стали надеяться, что самолюбие Тейна окажется столь значительным, что помешает ему занять менее значительную должность в новой организации.

На той же неделе Олфин нанес визит Тейну в его офис, находившийся в Южном Манхэттене, для обсуждения общих вопросов и чтобы лучше с ним познакомиться. Важная часть его обязанностей как главы HR-отдела заключалась в том, чтобы оценить степень таланта человека и решить, сможет ли он вписаться в культуру Bank of America. В этом банке чистый интеллект ценился высоко, но если топ-менеджер не вписывался в организацию или не мог ужиться с другими, то уровень интеллекта уже не имел значения. В Шарлотте даже была поговорка, что самый умный сотрудник необязательно самый эффективный.