Будни и праздники - Николай Бондаренко

— Дильшод — хороший парень, — спокойно ответил Дмитрий, — но я в отдел не пойду. За столом я и недели не выдержу.

Умаров надолго задумался.

— Ладно, — сказал он, наконец, очень решительно. — Слушай! Пошел откровенный разговор.

— Слушаю.

— Осенью Семен Афанасьевич уходит на пенсию. Как раз осенью начинаем строить очень солидный объект в Ферганской долине. У меня уже полгода голова болит — кого ставить начальником участка? Есть два кандидата, ты третий. Но это пока между нами, ясно? Я знал, что ты вернешься. Но сначала хочу тебя проверить. Должен проверить. Понимаешь?

— Я слушаю, — в прежнем тоне отвечал Дмитрий.

— Так вот — есть у нас такой участок — Амударьинский. Самый молодой и самый отдаленный. Это в Райцентре. Там сейчас грандиозное строительство — водохранилище. ГЭС, город — словом, комплекс. Есть где развернуться, проявить инициативу… Но предупреждаю: в бытовом отношении — это не мед.

— А я как раз не люблю сладкого.

— Кайтанова знаешь?

— Кто такой.

— Серьезно, не знаешь? Неужели он пришел уже после твоего отъезда? Вот летит время, а? — Умаров задумчиво покачал головой. — В общем, есть такой Кайтанов Борис Аркадьевич — он и командует Амударьинским участком. Твой ровесник. Тоже толковый парень. Вполне справляется. В мехколонне им в принципе довольны…

— Что я должен делать?

— У Кайтанова масса мелких объектов. Но есть и крупный — ЛЭП 220 киловольт Райцентр — Рыбхоз. Хотя, какой он крупный! 40 километров всего. Но, понимаешь, никак они не могут за него взяться, все раскачиваются. И бригадный подряд совсем там не идет… Короче, так: построишь эту трассу до осени — быть тебе начальником участка на пятисотке.

— Конкуренция, значит?

— А что? По-моему, очень хорошая штука. Конкуренции боятся только дураки и лентяи. Ну, как? Согласен?

— Почему бы и нет?

— Вот и решили! — Умаров поднялся, давая знать, что разговор окончен. — Между прочим, Кайтанов со дня на день должен приехать с отчетом. Приходи послезавтра в десять. Я вас познакомлю.

II

Начальник Амударьинского участка понравился Дмитрию сразу же. Это был жизнерадостный крепыш с открытым дружелюбным взглядом. Его небольшие аккуратные усики вызывали в памяти героев латиноамериканских фильмов. Кайтанова несколько портила чересчур короткая шея, отчего голова казалась вросшей в плечи. Зато при этом создавалось впечатление, что начальник участка физически силен.

Одет Кайтанов был с подчеркнутой небрежностью — потертые заграничные джинсы, широкий кожаный ремень, светло-зеленая рубашка с погончиками и накладными карманами.

Только что оба прораба вышли из кабинета Умарова, где тот представил их друг другу. Судя по всему, Дмитрий тоже понравился Кайтанову.

— Рад, что нашего полку прибыло, — говорил тот, когда они остановились в дальнем углу возле широкого окна. Голос у Кайтанова был глухой, властный, чувствовалась привычка распоряжаться. — Когда думаете выезжать на участок?

— Хоть сегодня. Вся задержка за бумажками.

— Хорошо… Кстати, у меня есть предложение. Что, если нам перейти на «ты» и обращаться друг к другу по имени? Идет? Но… — он замялся, — это в отношениях между собой. А при рабочих — что поделаешь — надо помнить об авторитете.

— Идет! — улыбнулся Дмитрий. Кайтанов нравился ему с каждой минутой все больше. Славный малый, подумал он. Легко будет работать.

— Умаров сказал, что ты с сегодняшнего дня числишься на моем участке. Но я тебя не тороплю. Если есть желание встряхнуться, устроить прощальные гастроли, можешь задержаться в Ташкенте на 2-3 дня, я не возражаю. Правда, потом придется наверстывать. Прими к сведению.

— Прощальные гастроли уже закончены.

— Как знаешь. Я улетаю послезавтра. Есть желание — двинем вместе, — он вынул из накладного кармана пачку «Кента» и протянул Дмитрию.

— По-моему, это оптимальный вариант.

— Значит, решено. Встречаемся послезавтра в аэропорту перед утренним рейсом.

Переговариваясь, они медленно шли к лестнице.

— И еще, — Кайтанов подмигнул, — если тебя начнут здесь стращать Райцентром, не больно прислушивайся.

— Я не из пугливых, — ответил Дмитрий. — К тому же приходилось бывать в местах, по сравнению с которыми твой Райцентр покажется Нью-Йорком.

Борис рассмеялся, обнажив крепкие, чуть кривоватые зубы.

— Тогда я за тебя спокоен. Ну, до встречи. Извини, что скомканно получается. Спешу. Дела. Ничего, еще досыта наговоримся в Сухом Парке.

— Как? В Сухом Парке? Странное название…

Кайтанов уже спускался по лестнице:

— Так окрестили местность, где расположен участок. Бывай!

Расставшись с Кайтановым, Дмитрий обошел отделы, мастерские и гаражи, где у него повсюду были добрые знакомые.

Вообще, сколько он себя помнил, недостатка в друзьях у него никогда не было — ни в школе, ни в институте, ни здесь — в ПМК, ни в армии. Ему еще не успели пошить шинель, а он уже сблизился с двумя-тремя кадровыми офицерами. Счастливчик, как говорила когда-то Наташа. Ну, что ж, если брать по большому счету, то ему всегда везло. А по мелочам… Огорчений тоже хватало. Как у всякого.

Из линейного персонала он не разыскал никого. Все были на трассе — Семен Афанасьевич, прораб Вали Хасанов, мастер Равиль Тухватуллин, бригадиры Абдусаттаров и Чикин и все прочие. На трассе же был механик Артурка Глебов — этот болтунишка, курносый донжуан, но великолепный парень, с которым Дмитрий особенно сдружился за время работы в мехколонне. Ничего, два года не виделись, потерпим еще два месяца, сказал он себе. Теперь они в одной системе. Рядом. Можно так утверждать.

Дмитрий увидел нескольких знакомых шоферов и смог убедиться, что его живо помнят и рады его возвращению.

Большинство конторских были на месте. Хотя Дмитрий еще ни одному человеку и словом не обмолвился о своем новом назначении, слух об этом непостижимым образом разнесся по всей мехколонне.

Девушки из производственного жалели его. Он знал, что по крайней мере две из них ничего не имели бы против того, чтобы встречаться с ним.

Дильшод, скривившись, сказал: да, амударьинский участок делает нужное дело, но там все объекты — субподрядные, приходится быть на побегушках, авторитет не тот. За эти два года в его голосе появились барственно-покровительственные нотки.

В архиве Дмитрий мельком посмотрел проект трассы «Райцентр — Рыбхоз». Снисходительно улыбнулся. После Забайкалья — это все семечки, учебный полигон.

Потом он курил в холле с инженером по технике безопасности Василием Николаевичем — седым, подтянутым мужчиной, бывшим прорабом с сорокалетним стажем.

— Завидую вам, Дима, — говорил тот, глядя на Дмитрия посветлевшими глазами. — Еще три года назад Райцентра как такового не существовало. Как поется — «только самолетом можно долететь». А сейчас там город. Город, который растет не по дням, а по часам. Недавно провели железную дорогу, строят водохранилище. А что будет еще через три года? Ведь там обнаружили газ и нефть. Степь отступает, и отступать заставляют ее люди. Эх, если бы не здоровье! Завидую вам, Дима!

III

Дмитрий уже совсем собирался уходить, когда на лестнице вновь столкнулся с Кайтановым. Тот как бы оценивающе посмотрел на него и спросил:

— Ты на автобус? Подожди минуту, пойдем вместе. Я только оставлю у диспетчера заявку.

Мехколонна располагалась в глубине промышленной зоны за городской чертой. Шоссе, по которому ходил автобус, было в пяти-семи минутах ходьбы. Дмитрий и Борис шагали по обочине извилистой асфальтированной дороги, сжатой с обеих сторон бетонными, металлическими и кирпичными заборами всевозможных автобаз, СМУ и ПМК. То и дело мимо проносились самосвалы, поднимая тучи пыли.

— Я вот что надумал, — говорил Кайтанов. — Давай-ка мы с тобой тяпнем по маленькой за знакомство, а? Посидим, потреплемся?

— Дельное предложение.

— Иногда не помешает. Вообще-то, у меня в этом смысле железный закон. Только в выходные или на отгулах. Ни один рабочий не может похвастать, что видел меня под градусом, хотя бы и маленьким.

— Надеюсь, ты не подозреваешь во мне алкоголика? — с иронией спросил Дмитрий.

— Нет, — рассмеялся Борис. — Я человек откровенный и скажу тебе прямо: кое-какие справки о тебе я навел. И то, что услышал, мне понравилось. Ты мне подходишь.

— В таком случае, многое будет зависеть от того, подойдешь ли мне ты, — парировал. Дмитрий. — У меня, между прочим, еще есть возможность выбирать.

— Что ты колючий — это хорошо, — ровно ответил Борис. — Терпеть не могу, если мужик — размазня.

— Будем делать друг другу комплименты?

— Нет, вернемся к нашим баранам, — рассмеялся Кайтанов. Смеялся он, что называется, от души, громко и заразительно.