Доминион - Трэвис Бэгвелл

Алексион вспомнил свой недавний разговор с Джейсоном на приеме в “Cerillion Entertainment”. Он однажды уже недооценил противника, и это дорого ему обошлось. Он не хотел повторять своей ошибки, как бы ни неприятно ему было признать, что Джейсон — серьезный и опасный оппонент.

— Когда я разговаривал с ним на том приеме, Джейсон дал понять, что эти города не такие беззащитные, какими кажутся.

Эвелин подняла удивленную бровь.

— Какие проблемы могут быть в том, чтобы справиться с мелкой командой нежити, тем более недавно призванной?

— Не знаю, — Алексион не смог скрыть раздражения. — Но следует проявлять осторожность.

Ответом на эти слова был веселый женский смех.

— Я даже представить себе не могла, что услышу нечто подобное от тебя! Ну да ладно, давай уже начинать… с осторожностью, — Эвелин повернулась к нему спиной и легким шагом сошла по сходням на землю. Фредерик немного посверлил Алексиона молчаливым взглядом и последовал за ней.

Алексион остался стоять в одиночестве, перебирая противоречивые, непоследовательные мысли. Он никак не мог освободиться от назойливого ощущения, что что-то вокруг него неуловимо меняется. Он не мог забыть выражение глаз Джейсона и Райли, говорившее о том, что они превратились в совершенно других людей, перестав быть слабовольными игрушками в его руках. Алексион тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли как приступ слабости.

Он посмотрел на лес, и его глаза засияли золотым блеском от потока побежавшей по жилам маны. Эвелин права: эти городишки не способны оказать их силам серьезного сопротивления, да еще с учетом эффекта внезапности. Они заберут добычу, продадут рабов, и из своей доли доходов он сможет укрепить и увеличить армию. Тогда никто и ничто не могут его остановить. Никакой Джейсон.

* * *

Через некоторое время Алексион с ветки большого дерева пытался рассмотреть городок Фасту. Задача была не из легких, так как тяжелые черные тучи, скрывавшие солнце, погрузили лес и окрестную местность в почти непроглядную тьму. Городские стены он еще мог разглядеть, хотя и не без труда, а вот есть на них часовые или нет, было совершенно не видно. Только отдельные голоса, доносившиеся из-за стены, говорили о том, что там кто-то живет.

Внимание Алексиона привлекла иконка, висевшая у края его глаза. Это было сообщение о том, что его характеристики, также как характеристики всех, кто был с ним, понижены под влиянием ауры Сумеречного Трона. Он уже сталкивался с этим дебафом и знал, что его не следует недооценивать. Дебаф не только ослаблял его войско, но делал нежить сильнее. Они были на территории Джейсона.

Алексион вздохнул и спрыгнул с ветки — взмах золотых крыльев легко опустил его на землю у подножья дерева. Его люди обступили его. В бледном свете одинокого светящегося шара, летавшего над головами, Исповедники и Нефилимы ждали приказа и сжимали оружие. В глазах Исповедников горела несгибаемая преданность, но Алексиона терзало смутное сомнение, не оставлявшее его с момента разговора с Эвелин. Что-то было не так, хоть он и не мог сказать, что его беспокоит.

— Увидел что-нибудь? — Эвелин даже ножкой топнула от нетерпения. Ее все больше раздражала осторожность Алексиона, который настоял на необходимости произвести хотя бы поверхностный осмотр укреплений города, прежде чем атаковать. С другой стороны, все военные риски, включая потерю людей, ложились на него, и ей ничего не оставалось, как смириться с выбранной им тактикой.

— Ничего интересного, — равнодушно сказал Алексион. — Можно начинать наступление.

Его люди оживились и крепче сжали оружие.

— Ну наконец-то! — выдохнула Эвелин.

Алексион повернулся к ней спиной и обратился к своему войску.

— Мы должны быть готовы к некоторым трудностям! Город живет в темноте, так как населен нежитью, — он посмотрел на Нефилимов. — Для начала мы зажжем над городом несколько световых шаров, чтобы нам не биться впотьмах, не видя противника, — он перевел взгляд на мужчин и женщин в белых одеждах. — Первыми пойдут Исповедники. Вам предстоит атаковать и сжечь городские ворота. Затем вы должны будете вступить в бой с силами обороны города, и я не сомневаюсь, что никакие раны и даже смерть не смогут остановить тех, кто сражается во имя Леди!

Люди в белом молча кивнули: да, во имя Леди они примут любые страдания и выполнят любую задачу.

— Когда защитники города увязнут в бою с Исповедниками, Нефилимы атакуют их, зайдя с другой стороны. Удар в тыл должен быть быстрым и решительным! — вещал Алексион. — Нужно полностью воспользоваться эффектом неожиданности. Но вот что важно — не убивайте безоружных, старайтесь, по возможности, ранить, а не убить противника. Мы пришли за рабами. Убивать следует только тех, кто слишком упрям или глуп, чтобы сдаться.

— Все поняли?! — завершил он свою речь.

Бойцы покивали и поворчали в знак согласия.

— Тогда — вперед, и да пребудет с нами свет Леди!

Нефилимы немедленно исчезли в лесу в северном направлении: им предстояло обойти город с тыла. Исповедники же, напротив, вышли на дорогу и, не скрываясь, направились колонной к городу. В их голых руках разгорались огненные шары, разгоняя придорожную тьму.

— А где наше место? — фальшиво-ласково промурчала Эвелин.

— Я считаю, что вам полагается место в первом ряду, — Алексион шаркнул ногой и протянул руку. — Позвольте проводить вас?

Молчаливый Фредерик с неудовольствием следил за его действиями.

— Прошу вас!

Эвелин положила свою руку на его ладонь и улыбнулась на этот раз искренней улыбкой.

Тут Алексион повел себя решительно — притянул ее к себе и крепко обнял обеими руками. Выражение удивления на ее лице доставило ему массу удовольствия, он оттолкнулся от земли и расправил крылья. Мощный взмах золотых крыльев поднял их к вершинам деревьев. Снизу донесся недовольный возглас беспомощного слуги.

Алексион усадил их на крепкую ветку, с которой хорошо был виден город, и продолжал держать одну руку на талии Эвелин — исключительно, как он сказал сам себе, чтобы уберечь ее от падения.

Эвелин нахмурилась, демонстрируя неудовольствие.

— Вообще-то, я не это имела в виду, — заявила она сухо.

— Ох, мне, наверное, следовало раскрыть мои планы раньше, — произнес Алексион без особого сожаления в голосе. Он наслаждался близостью