Хелот из Лангедока - Елена Хаецкая

– Я не из тех варваров, что грабят и убивают вас, – сказал Морган Мэган. – Меня не следует бояться.

– Я вижу, что ты не из тех варваров, – проговорил монах. – Но вот следует ли тебя бояться – другой вопрос. Быть может, предпочтительнее пасть от руки простодушного невежды, не ведающего, что творит. Мученический конец – это то, к чему надлежит стремиться.

Морган Мэган зевнул.

– Как мне называть тебя? Ибо разговор нам предстоит долгий.

– Можешь называть меня «отец Раок», – сказал монах.

– У вас принято такое обращение?

– Да. Я же монах. Только разговор у нас с тобой вряд ли получится долгим.

– Да? – Морган Мэган удивился. – А почему, отец Раок?

– Потому что я умираю, – сказал монах. Он отнял руку от живота, и Морган Мэган увидел зияющую рану. Его поразило самообладание, с которым держался этот человек.

– Ну уж нет, – заявил Морган Мэган. – Ты мне нужен. К тому же мне нравится, как ты себя ведешь. Стой где стоишь и не шевелись, отец Раок. Сейчас тебе будет очень больно. Постарайся не кричать.

Морган встал с жесткой койки монаха и поднял одну руку вверх, а другую направил на отца Раока. Яркая вспышка пронзила полутемное помещение. Луч света сорвался с пальцев Моргана и ударил монаха с такой силой, что тот пошатнулся и грянулся о стену. Боль исказила его лицо. Из глаз брызнули слезы, он застонал сквозь стиснутые зубы. Сила, вызванная Мэганом, избивала бренное земное тело. Мучению, казалось, не будет конца. И вдруг все кончилось.

Отец Раок с трудом перевел дыхание и посмотрел Мэгану в лицо усталыми глазами измученного старого пса. Морган Мэган опять уселся на койку, заложил ногу на ногу и усмехнулся.

– Как ты себя чувствуешь, отец Раок?

– Я очень устал…

– Посмотри, как там твоя рана.

Монах машинально подчинился и нащупал лишь дыру в одежде и рубец на коже. Теперь его лицо выражало неподдельный ужас.

– Что это?

– А… простое исцеление. Не стоит благодарности. Наоборот, это я должен сказать тебе спасибо за то, что не кричал. Ты мужественный человек. Проживешь еще лет пятьдесят, я думаю.

Отец Раок дрожал всем телом.

– Кто ты? – спросил он.

– Можешь называть меня Морган, это мое имя, – сказал Демиург. – Кто я? Это сложный вопрос. Многое зависит от того, во что вы здесь верите… Какая здесь религия, отец Раок?

– Христианская.

– Вы католики? – уточнил Морган Мэган. (Он явно гордился своими познаниями в этой сфере.)

Отец Раок кивнул.

– Нечестивцы и язычники разграбили нашу обитель, – сказал он, – но ни один из братьев не отрекся от своей веры.

– Расскажи мне об этой вере, – попросил Морган Мэган.

– Разве ты не… ты не сатана? – прошептал отец Раок, осеняя себя крестом.

– Я даже не знаю, кто это такой, – простодушно сознался Морган Мэган.

– Докажи! – запальчиво произнес отец Раок. – Ибо сатана – враг рода человеческого. Быть может, ты искушаешь меня чудесным исцелением, чтобы спасти тело, но подбить душу?

– Твои речи темны для меня. Как я могу доказать тебе, что не имею к этому «шайтане» никакого отношения?

Отец Раок протянул к нему крест.

– Поцелуй его, – сказал он. – А потом осени себя крестным знамением. Вот так. – Он показал. – И произнеси какой-нибудь стих из библии.

Морган Мэган подчинился, но вынужден был признаться, что библии не читал.

– Я пришел в эту обитель, полагая найти здесь мудрость. Расскажи мне о вашем Боге, отец Раок.

– Бог необъятен и неохватен разумом. Возможен лишь рассказ о его деяниях. Но и они безмерны. Какие тебя интересуют?

– Расскажи о том, как был сотворен ваш мир и как он будет уничтожен. Ведь я всего лишь невежественный язычник. Я с радостью послушал бы вашу книгу. Как ты ее назвал?

– Библия, – напомнил монах.

Морган Мэган кивнул:

– Уверен, что там содержится немало полезных советов. Дурак я был, что не читал ее раньше. Нельзя браться за сотворение мира, если не соображаешь, что делаешь. Да и ошибки других богов – ценный опыт, на котором надо было учиться. Словом, я глубоко раскаиваюсь в своем невежестве и жажду узреть свет истины.

Эти слова как нельзя лучше растопили сердце сурового монаха. И покуда наверху, в верхних кельях, шла резня и варвары проливали кровь и грабили монастырские сокровища, в подземелье отец Раок вдохновенным голосом читал священную книгу христиан своему странному слушателю.

А Морган Мэган слушал, приоткрыв рот и затаив дыхание. Здоровый глаз его горел. От возбуждения он то и дело облизывал губы, грыз ногти, ерзал. Грандиозная картина конца света захватила его настолько, что он позабыл поддерживать в подземелье свет. Но монах знал «Откровение» наизусть и продолжал говорить в темноте, и мрак подземелья оглашался мрачными стихами пророчеств и видения конца света.

Прикрыв глаза, Морган представлял себе суровых ангелов с чашами, кошмарное чудовище с развратной валькирией на спине, четырех всадников с явно деструктивными наклонностями, грозного архангела с трубой… «Слишком много народу, – думал он, – это же их всех надо сотворить, чтобы они разыграли такой спектакль!» Он начал загибать пальцы: создать (сколько возни!), обучить, втолковать им, что от них требуется, заставить вовремя начать и, самое трудное, вовремя остановить, а под конец еще и успеть смести с лица земли…

Морган Мэган открыл глаза, и тотчас же в темной келье опять вспыхнул свет.

– Благодарю тебя за поучительную беседу, отец Раок, – сказал Морган. – Я узнал много полезного.

– Обращение язычников – моя задача, – смиренно отозвался монах.

– К вечеру ты выйдешь из обители и заберешь отсюда книги, – сказал Морган. – Я направлю к тебе крестьян с повозкой, они помогут. До ночи не высовывайся. Варвары тебя не найдут. Об этом я позабочусь. Попробуй уснуть. Ты хороший служитель своего Бога и честный человек, как мне показалось. Впрочем, я часто ошибаюсь.

Морган Мэган встал и направился к выходу.

– Погоди, – окликнул его монах. – Кого мне поминать в своих благодарственных молитвах?

– Я же назвал свое имя: Морган.

– Да, господин, но кто ты? Откуда ты снизошел в нашу обитель?

– На этот вопрос существует множество ответов, отец Раок. Я сын реки, я беглый каторжник, я творец и созидатель, а вот теперь хочу быть деструктором и эсхатологом… Ибо разочаровали меня народ мой и мир мой, и тоска вошла в мое сердце. – Он дружески улыбнулся монаху, который смотрел на него во все глаза, окончательно сбитый с толку. – Можешь называть меня просто: «архангел Михаил».

И, хихикнув, вышел из кельи.

Середина августа выдалась в лесу Аррой на удивление жаркой. Никто из местных жителей и припомнить не мог, чтобы так пекло в это время года. По привычке валили все на безответственность Демиурга, который был пьян, когда создавал здешний климат. Впрочем, ни Хелоту, ни Тэму это не помогало – они выступили в поход через день после памятного пира. Хелот пытался оставить Тэма в замке, но мальчишка наотрез отказался. Памятуя о прошлых выходках своего преданного оруженосца, Хелот сдался.