С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого. - Джеймс Чейз

Даже когда он смеялся, глаза его оставались беспощадными. Дружбу он не признавал. За долгое время службы в армии наемников, убивая, грабя и насилуя с другими в Конго и других странах Африки, он не сдружился ни с одним человеком. Даже в период обучения, будучи отличным студентом, он не снискал расположения ни одного педагога, которые всегда чувствовали в нем затаенный порок. Серж предпочитал одиночество. Когда не было боев в джунглях, Он часами проводил время в спортзалах, занимаясь боксом, каратэ и изучая все приемы, помогавшие быстро и бесшумно убивать. Телевизионные вестерны были его страстью. Со временем, тщательно изучив технику метания ножа, он стал непревзойденным экспертом в этом деле. Только с одним человеком он был искренен: со своим дядей Густавом Хольцем. Кода он не убивал безжалостно ради удовольствия или не охотился за женщинами, он интересовался деньгами. То, что Серж узнал о Раднице от своего дяди, производило на него впечатление. Серж с дядей долго беседовали о дальнейших его планах. Дядя обеспечивал его деньгами, обещая, что рано или поздно найдет для него место в империи Радница. Он рассказал ему также о роли Лу Силка. «У мистера Радница много врагов. Некоторые из них очень могущественны. Силку говорят — и враги исчезают. Силк получает четыре тысячи долларов в месяц, а за успешное выполнение операции еще пятьдесят тысяч каждый раз. Но он уже не молод. Он скоро либо отойдет от дел, либо его убьют. Ты займешь его место. Надо подождать, а пока тренируйся».

— Зачем ждать? Скажи мне, где найти этого человека, и он исчезнет, — говорил Серж.

— Нет, сейчас у тебя еще нет искусства Силка. Это отразится на работе. Кроме того, я не хочу, чтобы ты рисковал, да и Радниц может что-нибудь заподозрить. Жди и надейся на меня.

Когда Радниц переехал в Парадиз-Сити из Парижа, Серж перебрался в Майами, где дядя снял ему скромную однокомнатную квартиру. Он часами валялся на песке, купался, охотился за девчонками и метал ножи в пальмовые деревья. Он твердо верил в дядю и ждал своего часа.

Сегодня ему захотелось женщину и он погнал свою «хонду» в негритянский район Западного Майами. Он нашел эту девушку, которая теперь спала рядом с ним. Он купил ее за кокосовый орех. Ее муж уехал по делам из города и не вернется до вечера. Они посмотрели друг на друга, и Серж понял, что она не против. Прижавшись к нему на заднем сиденье машины, она направляла его к своей жалкой лачуге. Как только момент сладострастия проходил, Серж терял интерес к своим напарницам. И сейчас он соскочил с постели и влез в джинсы. Кода он надевал свою пропотевшую рубашку, он услышал, как скрипнули тормоза подъехавшей машины. Подскочив к ставням, он выглянул в щель. Перед домом стоял потрепанный старый «линкольн», из которого выпрыгнул крупный негр, одетый в светло-серый костюм. Его жестокое лицо отпугивало порочностью. Девушка тоже проснулась и села на постели. Лицо ее посерело от страха, когда муж навалился всей массой на запертую дверь. Она не ждала его так рано. Серж смотрел на нее, стоя у двери, которая принимала тяжелые удары. Злая ухмылка искривила его рот, и он быстро проскочил к двери слева. В этот момент дверь распахнулась и чернокожий, размахивая ножом и рыча, ворвался в комнату.

Девушка вскрикнула на кровати, закрывая руками груди, и отпрянула назад. Двигаясь незаметно, как кобра, Серж появился из-за двери. Ладонью открытой руки он ударил черного буйвола по шее ударом каратэ. Лачуга вздрогнула, когда негр, как подрубленное дерево, грохнул на пол.

Девушка снова вскрикнула.

— Успокойся, крошка, — сказал Серж.

— Он мертв? — она свернулась в комок в углу кровати, уставясь на распростертое тело. — Когда он придет в себя, он убьет меня.

— Не бойся, сейчас мы все устроим.

Серж наклонился над распростертым полутрупом и взял его за огромную ручищу. Следующим движением он схватил мизинец и отжал его в обратную сторону — послышался хруст сломанной кости. Схватив вторую руку, он опять сломал мизинец, затем, улыбнувшись девушке, сказал:

— Он теперь не сможет коснуться тебя, бэби! А чтобы он не вздумал бить тебя ногами, обработаем и их.

С этими словами Серж содрал с великана его огромные башмаки и легко переломал ему оба мизинца на ногах.

— Теперь он беспомощен и будет рад, что ты будешь заботиться о нем. — Затем он вышел и погнал свою «хонду» домой в Майами.

Вернувшись домой, он узнал, что ему срочно звонили из Парадиз-Сити. Глаза Сержа загорелись. Это мог быть только дядя. Он тут же набрал номер в отель «Бельведер».

— Это Серж, — сказал он, когда услышал голос Хольца.

— Немедленно приезжай сюда, прямо в отель, — сказал дядя. — Ты зачислен в штат у Радница, — и он повесил трубку.

Серж, задумавшись, медленно опустил трубку на рычаг. Несколько минут он постоял, потом начал лихорадочно упаковывать чемодан.

Время ожидания прошло. Впереди была работа.

Глава 4

Фред Скунер, возглавлявший штатную службу безопасности, охранявшую Музей изящных искусств в Вашингтоне, тоже стоял у пролета мраморных ступенек, ведущих ко входу на второй этаж, где экспонировалась коллекция из Эрмитажа. Ему было за пятьдесят. Темносиняя форма ладно сидела на его высокой плотной фигуре, а на голове он носил такого же цвета фуражку с заостренным козырьком. Золотые нашивки на рукавах отмечали его высокий ранг. Рядом с ним стоял агент из ФБР Джек Трамблер в черном штатском костюме, с непокрытой головой. Его пиджак слегка топорщился в том месте, где в кобуре под мышкой скрался специальный полицейский револьвер тридцать восьмого калибра.

Оба мужчины наблюдали за обычной очередью, которая неизменно образовывалась перед электронным экраном, мимо которого нужно было пройти. У входа стоял вооруженный охранник, регулировавший человеческий поток. Еще один охранник направлял людей к специальной нише, где они оставляли все, что несли в руках: зонты, свертки, сумки и так далее.

Трамблеру совсем не нравилась Эта процедура пустого времяпровождения и разглядывания этих любителей искусства и просто праздных бездельников, но он подчинялся инструкциям, в которых все было ясно и точно изложено. Кроме того, начальник строго предупредил его и четырех его подчиненных быть строго начеку.

«Этот проклятый город наполнен всякой швалью, — говорил ему начальник. Все экспонаты, конечно, имеют электрическую сигнализацию и возможность кражи маловероятна. Но ведь какой-нибудь псих может швырнуть в картину бутылку с кислотой и причинить ущерб, или мало ли что еще может прийти в голову дебилу. Я был на инструктаже у президента и не хочу никаких инцидентов».

Такие же инструкции из Белого Дома получил и Скунер. Даже когда в двадцать часов музей закрывался, были составлены смены и охранники дежурили и патрулировали музей всю ночью.

— Скорее бы эта выставка закончилась, — сказал Трамблер. — Еще остается одна неделя.

Скунер полностью был с ним согласен.

— Думаю, что последняя неделя может оказаться самой опасной.

— Вполне с тобой согласен. Если кто-нибудь что-то удумает, то поднимется что-то невообразимое, — промолвил Трамблер хмуро. — Советское правительство с полным основанием будет упрекать наших в невероятной безответственности, и в дальнейшем это может отразиться на развитии культурных связей. Какие у тебя отношения с ребятами из КГБ, которые привезли выставку?

— Дав общем неплохие. Все это приятные и общительные парни, но дело свое знают.

В то время, когда двое мужчин разговаривали, поток людей прибывал, увеличивалась очередь на первом этаже. Небольшой синий фургон с надписью крупными буквами на борту «Вашингтон Электрик Корпорейшн» подкатил к главным воротам, и высокий негр в униформе корпорации, выпрыгнув из него, направился к одному из охранников.

— Звонил мистер Скунер, — сказал он. — У вас там что-то с электрощитком.

Охранник посмотрел на него.

— А вы знаете, где находится щиток с предохранителями?

— Конечно, сами и ставили.

В это время подрулил большой туристический автобус с кондиционером, и охранник, махнув рукой, пропустил машину электрокорпорации. Фургон завернул за фасад музея, где не было никакой охраны. Из подъехавшего автобуса вышел невысокого роста полный сияющий священник.

— Преподобный отец Хардкасл, — мягко представился он. — Со мной целый выводок. Это моя паства. Вот привез их посмотреть выставку. У нас уже давно заявка.

Охранник принял строгий вид, видя, как тридцать пять вьетнамских беженцев глядят из автобуса на своего священника.

— Ваши билеты, сэр, — произнес охранник, отдавая честь его преподобию.

— Конечно. — Священник вынул пачку билетов и паспорт.

— Паспорт не нужен, сэр.

— Я предполагал, что охрана очень строгая, и захватил с собой паспорт, — сказал служитель, пряча паспорт в карман.