На дальних мирах (сборник) - Роберт Сильверберг

Я поинтересовался, кто еще получил эту газету?

— В каждом доме на Редбад-Кресченд, то есть всего одиннадцать семей, но на всех других улицах получили обычную сегодняшнюю газету,— сказала жена.— Мы проверяли.

— Кто это мы? — спросил я.

— Мэри, и Цинди, и я. Цинди первая обнаружила и позвонила мне, а потом мы встретились и все обсудили. Билл, что будем делать? У нас ведь есть будущий курс акций и все остальное, Билл.

— Если это не шутка,— сказал я.

— Похоже, газета настоящая, разве нет?

Мои руки внезапно задрожали. Хотелось смеяться, потому что как раз в субботу вечером мы все жаловались на рутинное однообразие и предсказуемость жизни. И вот, пожалуйста, газета из середины следующей недели. Как будто Господь, послушав нас, хихикнул в рукав и велел Гавриилу или еще кому малость растормошить это болото с Редбад-Кресченд.

После обеда позвонил Джерри Уэсли и сказал: «У нас вечером собирается компания. Билл, ты придешь со своей половиной?»

Я спросил, по какому поводу встреча, и он ответил, по поводу газеты.

Джерри — страховой агент, и очень удачливый. У него лучший дом на Кресченд: двухэтажный, в стиле Тюдор. Мы прибыли седьмыми, а после нас подошли Максвеллы, Брусы и Томасоны. Цинди Уэсли, как обычно, понаделала канапе, а выпивки тут всегда хоть залейся. Джерри ухмыльнулся и поднял вверх газету. Оттуда, где я сидел, был виден лишь один заголовок «10 РАНЕНЫХ ПРИ ПЕРЕСТРЕЛКЕ ПОЛИЦИИ С ГАНГСТЕРОМ». Но этого хватило, чтобы я узнал ту газету.

— Вы понимаете,— начал Джерри,— что эта газета открывает перед нами необычайные возможности для улучшения материального положения?

— Разумеется,— перебил Боб Томасон,— но с чего мы взяли, что это не розыгрыш? Я хочу сказать, газета из будущей недели, кто может поверить?

Встал Майк. Майк настоящий ученый, преподает закон в Колумбийском университете.

— Конечно,— сказал Майк,— на первый взгляд кажется, что над нами пошутили. Но посмотрите на эту газету повнимательней. Ни одной необычной детали. Так что же больше похоже на правду? Что кто-то возьмет на себя труд набора, печати и доставки фиктивного номера «Таймс» или что газета попала к нам через какой-то прокол в четвертом измерении? Лично я нахожу маловероятными оба этих варианта, и все же трудно поверить в розыгрыш.

— Мы можем сделать кучу денег,— заметил Дейв Брус.

Все стали натянуто улыбаться. Очевидно, каждый просмотрел спортивную и биржевую страницы и пришел к тому же выводу.

— Надо прояснить еще кое-что,— сказал Джерри.— Разговаривал ли кто-нибудь о газете с посторонними, то есть с людьми, не находящимися сейчас в этой комнате?

— Нет.

— Хорошо. Мы не станем извещать «Таймс» и не проговоримся даже двоюродному брату в Доджвуд-Лэйне. Просто спрячем наши газеты в укромное местечко и тихо будем делать свои дела.

Сид Фишер спросил:

— Решим сообща, что делать, или каждый будет действовать самостоятельно?

— Самостоятельно,— сказал Бад Максвелл.

— Конечно, самостоятельно,— сказал Дейв Брус.

Только Чарли Гаррис хотел организовать нечто вроде комитета. Чарли сильно не везет на бирже, и, думаю, он боялся рисковать даже с газетой из будущего. Джерри объявил голосование, и десять против одного были за личную инициативу.

Уже за напитками Джерри напомнил, что в нашем распоряжении всего неделя. К1 декабря газета станет обычной бумагой. Действовать надо сейчас, пока у нас есть преимущество.

Беда в том, что при помощи газеты из следующей недели большого куша на бирже не сорвать. За несколько дней акции, как правило, не могут упасть или подняться на 50 процентов. И все же кое-чем я мог воспользоваться. В дневном номере «Пост» сообщалось, что до закрытия биржи вечером 22 ноября «Доу» шли по 802.15, а декабрьская «Таймс» упоминала «ошеломляющий двухдневный взлет» до 831.34 на 30 ноября. Вовсе недурно. Разложив «Пост» и «Таймс», я начал искать акции, которые поднялись по крайней мере на 10 процентов. Вот что я выписал:

 Акции — Ноябрь 22 — Ноябрь 30

 «Левич» —  89'/2 — 103'/4

 «Баух и Ломб» — 133 3/8 — 149

 «Натомас»  — 45 1/4 — 50

 «Дисней» — 99  1/8— 116 3/4

 «ЕсиДж» — 19 1/4— 23 3/4

«Не ставь на одну лошадку, Билл»,— сказал я себе.

Позвонил своему маклеру, так, мол, и так, хочу кое-что купить на свободные.

«Не спеши, Билл, биржу лихорадит»,— посоветовал он.

Необычный маклер. Не всякий станет отговаривать вас и лишать себя комиссионных. Ноя сказал, нет, у меня предчувствие, и велел покупать «Левин», «Баух», «Натомас», «Дисней» и «ЕсиДж». Хорошо, решил я, если получится, считай, что подарил себе отпуск в Европе, и новый крайслер, и норку жене, и еще кучу всякого добра. А если нет? Тогда ты только что потерял уйму денег, Билли, дружище.

Я воспользовался и спортивной страничкой. Заключил несколько пари на работе. В столовой побился об заклад на 250 долларов с Батчем Хантером, что «Сент-Луис» выиграет у «Гигантов», а по пути домой поставил на пару лошадок.

Во вторник вечером пришел домой, выпил и спросил жену, какие новости, а она ответила, целый день на улице только и разговоров, что о газете. Кое-кто из жен звонили маклерам и даже ставили на лошадей. Хорошо, моя жена не из таких, не женское это дело.

Какие акции они покупали, поинтересовался я.

О, она не помнит названий. Но чуть погодя позвонила Жеан Брус, и моя спросила о бирже, и Жеан ответила, что она купила «Виннебаго», «Ксерокс» и «Трансамерику». Слава богу, подумал я. Было бы подозрительно, если бы в тот же день вся Редбад-Кресченд стала покупать «Левич», «Баух», «Дисней», «Натомас» и «ЕсиДж». С другой стороны, чего беспокоиться, если кто и заметит, можно объяснить, что мы организовали клуб. Да и нет закона, запрещающего играть на бирже с помощью газеты из будущей недели. Впрочем, кому нужен лишний шум?

Я достал газету. Жеан, дура, связалась с «Ксероксом», он поднялся только на шесть процентов, а прибыль-то дают именно проценты. Зато «Виннебаго» больше чем на 10 процентов, а «Трансамерика» чуть ли не на 20. Жаль, что я не заметил, хотя чего жадничать, и я не промахнулся.

Сама газета меня удивила. Шрифт местами расплывался, кое-где я еле разбирал слова. По-моему, этого не было. Кроме того, бумага казалась другого цвета, более серая, более старая.

— Что-то происходит с газетой,— сказал я жене.

— Что ты имеешь в виду?

— Словно она разрушается.

— Все может быть,— вздохнула жена,— Это как сон. Во сне все меняется без предупреждения.

Среда, 24, без перемен. «Доу» даже упали до 798.63. Тем не менее мои потихоньку идут вверх. Я уже выиграл 4 пункта на «Баух», 2 на «Натомас», 5 на «Левич», 2 на «Дисней», три четверти на «ЕсиДж», и, хотя это далеко от предсказаний нашей газеты, впереди еще «ошеломляющий двухдневный взлет». «Виннебаго», «Трансамерика» и «Ксерокс» тоже немного поднялись. Завтра Благодарение и биржа закрыта.

Благодарение. Днем пошли к Несбитам. Благодарение принято проводить со своими родственниками: дядями, тетями, кузинами и т. д., но это невозможно в новом районе, где народ со всех концов, поэтому мы едим индейку с соседями. Несбиты пригласили Фишеров, Гаррисов, Томасонов и нас с детьми, разумеется. Большое шумное сборище. Фишеры пришли очень поздно, у Эдит глаза покраснели и опухли от слез.

— Боже мой, боже мой, — повторяла она, — я только что нашла мертвой свою сестру.

Все стали задавать обычные бессмысленные вопросы, где она жила, что случилось. А Эдит всхлипнула и сказала, она еще не умерла, она умрет в следующий вторник.

— Эдит читала некрологи,— объяснил Сид Фишер.— Бог знает зачем, из любопытства, я полагаю.

— У нее больное сердце,— всхлипнула Эдит,— В этом году было три приступа.

Лейс Томасон подошла к Эдит, обняла ее нежно, это у Лейс так хорошо получается, и сказала, ну-ну, Эдит, все там будем рано или поздно, в конце концов, бедняжка больше не страдает.

— Как вы не понимаете,— вскричала Эдит,— она еще жива, и, возможно, если сейчас позвонить и отправить в больницу, ее могут спасти. Но что ей сказать? Она посмеется или решит, что я сошла с ума. Или так расстроится, что упадет замертво. Что же делать, о господи, что делать?

— Скажи, что это предчувствие,— посоветовала моя жена.

— Нет,— оборвал Майк Несбит,— не делай ничего подобного, Эдит. Ее не спасли, когда пришло время.

— Время еще не пришло,— воскликнула Эдит.

— Пришло,— настаивал Майк,— потому что у нас есть газета, описывающая события тридцатого ноября в прошедшем времени.