Страж границ (СИ) - Денис Агеев

— Заклинания, ритуалы, техники — все, что так или иначе продвинет тебя к пониманию истинной цели.

— Что за истинная цель?

— А это ты узнаешь потом. Все, иди.

Я кивнул и покинул дом мастера над порталами.

Старейшину Норона я застал там же, где и в первый раз — в огромной треугольной лачуге. Он опять медитировал вместе с дюжиной других магов.

Я осторожно прокрался меж согбенных силуэтов и тихо приблизился к альтаранину. Тот даже не шелохнулся, хотя и заметил меня.

Я едва слышно кашлянул в кулак. Альтаранин не отреагировал.

— Старейшина Норон, я вернулся, — тихо произнес я.

— Я знаю. — Голос звучал ровно. Глаза были закрыты. — Что сказал Дикус?

Я в общих чертах передал то, что произошло со мной в лачуге мастера над порталами.

— Ясно. — В голосе опять не проскользнуло ни единой эмоции, он словно принадлежал роботу. — Садись и начинай медитировать. Мне нужно, чтобы твое тело доверху наполнилось магической энергией.

Я присел рядом, скрестив руки на груди и закрыв глаза. Быстро сосредоточился на своем внутреннем состоянии, отбросив все ненужные мысли — словом, полностью погрузился в медитацию.

Когда я закончил, людей в лачуге уже не было. Старейшина Норон сидел на том же месте, но теперь его глаза были открыты. Он пристально глядел на меня.

— Теперь я вижу, что ты полон энергии. Хотя часть ее понемногу куда-то утекает, словно в твоем духовном сосуде образовалась маленькая пробоина, — сказал он. Голос звучал чуть живее.

— Ее поглощает Темный, который живет во мне. Так всегда происходит.

Старейшина Норон какое-то время помолчал, потом произнес:

— Ты уже многое знаешь. Многое, но далеко не все. Чтобы расширить свою душу, тебе придется кое-чему научиться.

— Вы будете обучать меня новым заклинаниям?

— Да. Но суть не только в них. Ты должен научиться воспринимать мир по-другому. Взглянуть на него шире.

— Не знаю, как это делается, но я готов учиться.

— Это хорошо. — Альтаранин одобрительно кивнул. — Приступим.

— Прямо сейчас?

— Да.

А здесь не привыкли оставлять дела на потом. Да и для чего? В отдыхе и еде нужды нет, так зачем тянуть время?

— Хорошо.

С этого момента моя жизнь в поселении анклава Протянутой Руки потекла по руслу почти непрерываемых магических тренировок. Только тут я понял, что мои прежние стенания по поводу утомительных уроков с Яковом Всеволодовичем на самом деле были безосновательны. Мой организм не нуждался ни во сне, ни в еде, поэтому тренировки все продолжались и продолжались. Час за часом, день за днем, неделя за неделей. Лишь краткие перерывы на медитации давали возможность упорядочить в голове изученное и подготовить ее для принятия очередной порции знаний. Надо признать, мозг работал отменно. Я хорошо все запоминал, быстро учился применять изученное на практике, и умело комбинировал разные магические техники и приемы. Не все получалось с первого раза, и если я в чем-то отставал, то мой новый учитель быстро меня подгонял.

Атакующие и защитные заклинания мы отрабатывали вдали от поселения. Случалось даже, что нас, то ли от глупости, то ли по неопытности, время от времени пытались ограбить мародеры. В таком случае старейшина Норон, убрав руки за спину и отойдя в сторону, давал мне возможность испытать на практике то, что я до этого успел постигнуть. В первый раз мне даже понравилось, а потом раз от разу становилось все скучнее и скучнее, ведь я быстро уяснил, что мародеры, в числе которых были и искусные маги, в целом были слабы и трусливы и почти никогда не доводили бой до конца. Когда альтаранин понял, что с таким врагом я разделываюсь в два счета, то начал насылать на меня магические иллюзии. С ними мороки стало чуть больше, но скоро и они перестали представлять для меня угрозу.

Познавая новые заклинания и развивая душу, я начал постепенно ощущать, что мое отношение к мирозданию стало меняться. Я начал чувствовать его тоньше и видеть то, что раньше было сокрыто от глаз. Камень был для меня не просто куском материи или сгустком застывшей энергии, а получал в моем мировоззрении новое воплощение. Его существование обретало смысл, как и все другое, меня окружающее. Теперь любой предмет или событие, происходящее со мной или с кем иным, имело вселенское значение. Мое новое миропонимание постоянно подпитывал старейшина Норон.

— Все, что ты видишь, чего можешь коснуться или почувствовать, все это — абсолютно любая мелочь — от песчинки до целых плеяд миров — существует не просто так. Во всем этом сокрыт великий замысел Истока, — говорил он в те редкие минуты, когда мы заканчивали медитацию, но тренировку еще не начинали. — Взять хотя бы это дерево. — Он указал на одинокое дерево, гордо возвышающееся над узким, неспешно текущим ручейком. — Казалось бы, в нем нет смысла. Возможно, так и есть… для нынешнего отрезка времени. Но спустя день, год или двадцать лет, когда ручей расширится до небольшой реки, а само дерево наклонится над ним, подобно старику, протягивающему руку, оно может спасти утопающему жизнь.

В тот момент я понимал, что на Иссе вряд ли такое возможно, но суть была ясна.

— На все нужно смотреть шире, видеть в целом все по отдельности, и из отдельностей составлять целое, — продолжал альтаранин. — Все, что существует и происходит в мироздании, имеет определенную задачу. Необычная концепция бытия Исса, наше в нем присутствие, порабощение миров Темными — все это имеет первопричину и конечную цель. Некоторые считают, то постичь все это невозможно, что замысел Истока гораздо выше нашей способности его осмыслить. Но это не так. Осмыслить и понять можно все, нужно лишь научиться смотреть на вещи шире.

— Присутствие интеллектуальной составляющей ощущается в любом мире — это мне известно, — вставил я. — Значит, согласно вашей теории, ненужных миров не существует по определению? А как же те вселенные, жизнь в которых для многих существ по ряду причин невозможна?

— Эти миры уже отыграли свое, хотя, быть может, спустя много лет они опять понадобятся для чего-нибудь. Замысел Истока всеобъемлющ и невообразимо велик. Взять, к примеру, мой Альтаракс. Должно быть, ты знаешь, что он был практически уничтожен. Даже совет стражей границ, испокон веку неизменно проводимый на нем, на время был перенесен в другой мир. Но мы восстановили его, хотя в те далекие годы многие считали, что гибель Альтаракса неизбежна.

— А что насчет «затемненных миров»? Неужели и для них возможна лучшая судьба?

— Все возможно.

Находясь на Иссе, в мире застывшего летнего дня, я к своему изумлению начал тосковать по Земле. Мне стало казаться, что лучше моего мира места в Мультвселенной не найти. И это подпитывало мое стремление дальше развивать душу.

Весть о том, что в поселении появился человек, способный открыть портал из Исса, быстро расползлась по хижинам. Чтобы посмотреть на нового спасителя, собирались целые толпы. Но старейшина Норон быстро всех разгонял, обосновывая это тем, что спасителю предстоит еще очень много работы. С Иссидо и Мором я больше не общался. Пару раз видел их в поселении, но альтаранин не давал даже поздороваться с ними.

— На пустые разговоры время найдешь потом. Если мы не сможем открыть портал, то у тебя появится достаточно свободного времени, чтобы точить лясы, — говорил он, толкая меня вперед.

Случайно попадавшиеся на пути обитатели поселения одаривали меня придирчивыми взглядами. Большинство не верило, что я смогу что-то изменить в укладе их жизни. Но у некоторых — наверное, у каждого седьмого или восьмого — нет-нет да и блеснет надежда в глазах. И это придавало мне сил.

Когда день не сменяется ночью, тяжело ориентироваться во времени. А если к этому добавить еще отсутствие сна, то возникает ощущение, будто вся жизнь — это один бесконечно длинный день.

Не скрою, порой энтузиазм мой гас, и голову одурманивали пессимистические мысли. А вдруг не получится? А вдруг что-то пойдет не так и станет только хуже? А вдруг… и так далее. Я гнал их от себя, как назойливых комаров. Но они всегда возвращались и впивались в мозг с еще большим рвением.

— Старайся не думать о результате, — говорил старейшина Норон, когда я сказал ему, что сомневаюсь в успешном исходе нашей затеи. — Не прогнозируй и не пытайся представить, что будет, если ты поступишь так или этак. Продолжай работать. Сомнения — это демон, который беспрестанно будет точить изнутри, чтобы ты ни делал. Гони его, гони как можно дальше. И запомни одну вещь: если ты не попробуешь, то ведь так и не узнаешь, чем все кончится.

Я соглашался с ним. Соглашался всегда и во всем. Потому что он стал моим третьим наставником, после Якова Всеволодовича и Чжи Хуа. И как мне подсказывает интуиция — последним.

Спустя какое-то время я понял, что перестал сомневаться. То ли подействовали убеждающие речи альтаранина, то ли я наконец обрел новую силу — не известно. Но вера в успех нашего предприятия озаряла меня подобно майскому солнцу.