Ричард Длинные Руки — граф - Гай Орловский

— Куда бы ни делся, надо его найти!.. Быстрее!

Несколько человек из вернувшейся челяди снова разбежались во все стороны, очень бестолково, больше имитируя бурную деятельность, чем в самом деле разыскивая. Леди Элинор вышла через пролом, Ипполит с Маклеем тут же принялись ремонтировать ворота. Я наконец приблизился с тем же поленом в руке. Адальберт оглянулся, крикнул повелительно:

— Эй, чучело, не видел блестящего воина-красавца в доспехах?

Я ткнул дубиной в сторону Винченца.

— Дык вот он!

Адальберт покачал головой:

— Нет, тот еще выше, громаднее, у него длиннющий меч…

Винченц прервал уязвленно:

— Не ври, он не выше, не громаднее, а меч не длиннее моего. Дик, просто это был другой рыцарь, неизвестный нам. И тебе неизвестный! Ты кого-нибудь видел?

Я отчаянно помотал головой:

— Нет! Когда начался шум, а кто-то закричал, что на замок напали, я схватил это оружие и бросился защищать госпожу.

Винченц посмотрел на мое оружие, скривился так, будто вместо вина хлебнул уксуса.

— И что? Защитил?

В его голосе было столько презрения, что я не удержался, потупился очень скромно и даже застенчиво, только что в носу не поковырял, зато шаркнул ножкой и указал палкой на лежащего ничком воина в темном плаще.

— Ну вот, например…

Винченц посмотрел с недоверием, Лавор засмеялся:

— Врешь! А как же с твоим дурацким «не убивать ничего живого»?

— А я не убил, — ответил я скромно. — Скоро очнется.

Воин у наших ног застонал, рука задвигалась, отыскивая меч. Винченц и Адальберт переглянулись, Винченц ногой отшвырнул оружие, Адальберт быстро перевернул лежащего на спину. Лицо несчастного все в крови, из разбитого носа все еще текут две красные струйки. Адальберт ухватил его за шиворот, рывком вздернул на ноги, выказывая огромную силу: воин в добротных доспехах и сам широкий, толстый и тяжелый, а Винченц пробормотал:

— Как удачно!.. Тащи к хозяйке, там допросим. Этот дурак нечаянно сделал то, что надо было сделать кому-то из нас.

Часть 3

Глава 1

В людской остаток ночи шумно обсуждали наглое нападение. Мне досталось немало похвал. Оказывается, нападающие снова отступили все-таки без особой паники, организованно, унесли всех раненых. Отступили только потому, что с гибелью барона потеряли не только командира, но и цель: замок может захватывать только другой лорд, а никак не орда наемников. Иначе немедленно придут другие лорды и всех перевешают, если не велят казнить медленно и страшно.

Отступающие сраженного моей дубиной не взяли потому, что тот распластался в луже крови и не подавал признаков жизни. Даже леди Элинор удостоила меня короткой похвалы, а раненый подтвердил, что это я так шарахнул дубиной в лицо, что переломал все кости.

На самом деле, конечно, я сломал только нос, но при поломке носовых хрящиков вытекает столько крови, что вааще, да и такой шок, что обычно сразу пропадает охота драться. Ну а если удар тряхнул еще и череп, то любой боец надолго теряет сознание.

Воин оказался крепкий, смелый, нанятый из дальних владений, что за Растром и фон Бекеном. Леди Элинор тех лордов вообще никогда не видела, их владения отделены от ее острова землями графа Кепница, барона Угеля, виконтов Теппеля, Дарлинга, Зиммеля и еще десятков мелких баронов, графов и виконтов. Вражды он к леди Элинор не имел, простой наемник, такого можно бы оставить в своем хозяйстве, но она выказала крутой нрав и велела его повесить у дороги на холм.

Даже Винченц покрутил головой, но перечить не осмелился, хотя такому здоровяку он охотно нашел бы место в своем отряде.

Я находился в людской, где все обсуждали появление таинственного рыцаря из амулета. Здесь, правда, мнения разошлись, кто-то полагал, что таинственный герой явился из талисмана, все-таки талисманы мощнее, но Маклей, знаток старины, с пеной у рта доказывал, что талисман может быть мощнее амулета, как и амулет может быть мощнее талисмана, — это разные штуки.

Обезглавленное тело барона Касселя снесли вниз и положили посредине холла. Голову в шлеме водрузили на небольшой столик, подложив чистые тряпки. Все ужасались росту барона, доспехам, длинному мечу. Ипполит с двумя помощниками старательно снимал доспехи с гиганта. Некоторые ремни пришлось перерезать, стальные пластины снимали бережно, складывали не в кучу, а вдоль стены выпуклыми сторонами наружу.

Под доспехами обнаружилась добротная кольчуга. Ее тоже сняли, оставив барона в исподнем, но и в таком виде он ужасал огромным ростом, широкими плечами и вздутой грудью с мощными пластинами мускулов. Снова пошли разговоры о таинственном рыцаре, что снес голову такому непобедимому рыцарю.

Я тоже ахал, делал большие глаза и скорбел о падении нравов в мире, где могут вот так взять и обидеть ни за что, можно сказать, а то и голову с плеч, как кочан капусты. Даже такому уважаемому и почтенному господину… гм… я сам ему прислуживал за столом и могу с гордостью сказать, что он вел себя как подлинный джентльмен: жрал в три горла, пил прямо из кувшина, руки изящно вытирал о скатерть…

Дверь распахнулась, Мадина прокричала из холла:

— Дик, к хозяйке!

— А может, в самом деле лучше было назваться Фигаром? — пробормотал я.

Я вбежал в ее покои, запыхавшись и всячески выражая рвение и преданность. Леди Элинор воссидит, почти возлежит — в роскошном кресле, томно откинувшись на спинку. На голове что-то египетское, что переходит в такой же золоченый нагрудник, такой же золотой пояс, то есть множество золотых блях на широком кожаном ремне, от пояса вниз белая юбка из дорогой материи, но выше пояса…

Я постарался еще от двери смотреть тупо, не проявляя интереса. Верх платья леди Элинор из тончайшей вуали, или как ее там, отчетливо вижу великолепную грудь с алыми нежными ореолами и пупырышками сосков, между двумя полушариями можно проложить карандаш, не упадет.

Она рассматривала меня из-под приспущенных ресниц, перед нею на простых стульях застыли Адальберт и Винченц.

На мой топот Винченц все же обернулся, поморщился, Адальберт поднял глаза к потолку и вздохнул.

— Ваша милость, — спросил Винченц, — зачем этот дурак?

— Это дурак из свернутых земель, — бросила волшебница. — Дурость в одном может оказаться не дуростью в другом… Кстати, единственный пленный — его заслуга!

— Случайность, — буркнул Винченц. — Столкнулись два дурака лбами.

Она холодно улыбнулась.

— Пусть послушает. Возможно, случайно еще что-то подскажет. Дураки не видят, что под носом, но иногда соображают, какая погода будет завтра. Стой там, Дик!.. Слушай, но, пока тебя не спросят, рот не разевай.