Любовь в преисподней - Надежда Петрунина

мужской диалог о бизнесе и женщинах. Когда эффектная пауза разожгла их желание до ста градусов по Цельсию, Данил вновь нажал кнопку. На веранде раздался сочный бас Уфимцева:

– … У вас в роду – сильные гены.

– Благодарю за комплимент.

– Это правда. Сколько вокруг серых посредственностей! А Марина – уникальная личность. Ты знаешь, Данил, что у нее «вышка» по интеллектуальному коэффициенту?

Если до этого магнитофон был для Антоновой своеобразным «аллергеном», от которого у нее по лицу пошли воспаленные пятна, то сейчас – видела Лиза – запись разговора явилась допингом. В карих глазах Марины вспыхнули огни. «Она крепко запала на Уфимцева», – подумала Лиза. И в этот миг Данил вновь отключил магнитофон.

– Прошу прощения за эти паузы. Это вынужденная мера, так как разговор носил не только деловой, но и мужской характер.

– Уфимцев говорил о сексе? – насмешливо спросила Марина.

– Он – да. – Елагин усмехнулся. – А вот я все больше о правовых нормах.

– Как и любая сильная личность, Уфимцев выше закона.

– Ты права. Он подтвердил это.

В комнате вновь зазвучал бас Марининого патрона.

– … Созидание всегда первично. Ведь так, Елагин? Сначала была идея.

– Полной ипотеки Зараево?

– Обновления земли. Сейчас это называют возрождением.

– Громкими фразами часто прикрывают неблаговидные дела, Андрей.

– Брось, Данил! Все эти зараевские «одуванчики» получат солидный куш.

– Кроме тех, с кем уже покончено…

– Что ты имеешь в виду? – В голосе Уфимцева проскользнуло раздражение.

– Физическую расправу, – ледяным тоном сказал Елагин.

– Это чушь! Я никогда и никому не давал подобных распоряжений.

– Видимо, достаточно было и намека.

Послышалось выразительное кряканье. Затем Уфимцев твердо сказал:

– Ты же знаешь, Данил, мое кредо – справедливость. Разве до тебя не доходили слухи, что я недавно крестился? Регулярно причащаюсь и исповедуюсь?

«Да, элитарные круги просто захлестнула мода на религию», – подумала Лиза.

– А во время исповедей ты говоришь о крови на своих руках? – тихо поинтересовался Елагин.

Запись вновь оборвалась.

– Это начинает действовать мне на нервы! – вскрикнула Марина.

В ответ Данил жестко сказал:

– Дамам не обязательно слышать то, как прореагировал господин Уфимцев.

– Сильными идиоматическими выражениями. Ты мог не щадить наших ушей, кузен: мы родились и живем в России. А вот постоянные остановки в вашем диалоге уже достали меня!

– В ответ могу сказать лишь одно. Когда ты встала на криминальную тропинку, кузина, надо было пройти курс психотерапии.

– Это скорее нужно тебе, кузен, с твоими вечными комплексами!

Эта короткая родственная «стрелка» была лишь преамбулой для выяснения более серьезных проблем. Лиза увидела, как на лице Данила заиграли желваки, когда он предупредил:

– Для следующего фрагмента тебе, Марина, потребуется вся твоя воля. Так что настройся!

– Как ты гуманен!

Но в то время, когда Антонова слушала ударную часть беседы, усмешка тихо сползла с ее губ. Неведомым образом карие глаза Марины побелели, а сквозь смуглую кожу просочилась синева. Что уж говорить о реакции Антоновой, когда даже Лиза от удивления начала машинально барабанить пальцами по столу.

Елагин приготовил ловушку!

Этот лощеный джентльмен неожиданно проявил такое коварство, что весь их «дружеский саммит» притих и затаил дыхание. Лиза не верила своим ушам. Оказывается, весь этот «милый треп» двух нуворишей был всего лишь прелюдией к мощной, поразившей команду симфонии.

На веранде зазвучал обещанный Елагиным сильный фрагмент.

– … Образно говоря, Андрей, борьба за эту землю, «граунд», превратилась в кошмарный «андеграунд»…

– Ты имеешь в виду подковерную возню?

– Ни в одном своде законов убийства не именуются возней. В своем «сервисе» на тебя госпожа Антонова зарвалась и пошла по трупам.

– Вранье! – выкрикнула Марина. Ее реплика, естественно, не остановила беседы двух бизнесменов.

Но того, что прозвучало дальше, не ожидал никто из их бывшей дачной тусовки. Это был коварный, но сильный ход Елагина, вынуждена была признать даже Лиза. У Соболевского вытянулась физиономия, а Марина впала в транс: выпученные глаза, отвисшая челюсть.

– Мы приперли Антонову к стенке на ее криминальном «сервисе», – с плохо скрытой горечью сказал Елагин. – Неопровержимые улики. И она, Андрей, дала показания против тебя при моем адвокате, в присутствии свидетелей.

– Этого не было! Подонок! – прохрипела Марина.

Но Уфимцев не слышал ее. В записи разговора возникла пауза. Затем Елагин сказал:

– Я передал эти документы тебе по факсу. Ты получил?

Раздалось шуршание каких-то бумаг. Спустя минуту Уфимцев процедил:

– Мда, мне поднесли их… Ну и сука!.. – После этого раздался такой басовитый мат, что Данил еле успел прервать этот бурный поток.

Всплеск Уфимцева породил цепную реакцию. Антонова взорвалась. Вскочив с места, она попыталась скованными руками достать Елагина, но ее резко осадил обратно Соболевский. Реплики Марины неслись вулканической лавой.

– Подлая тварь! Сволочь! Мерзкое отродье!

Надо сказать, что даже эти характеристики были самыми мягкими в обличительной речи Марины. Вовсе не считая себя ханжой, Лиза впервые в жизни услышала виртуозные «боцманские» выражения.

Корабль Антоновой не просто дал течь. Он пошел ко дну.

Минут пять Марина пребывала в экстазе.

Подлинной латинской Америкой веяло от ее выразительных жестов и мимики лица. Лизе даже показалось, что она видит перед собой целую толпу разгневанных креолок или метисок.

«Настоящий эквивалент ядерного взрыва!» – с каким-то гибельным восторгом подумала Лиза. Мужчины сидели с отрешенным видом, как манекены.

Этот мощный выхлоп энергии, конечно, не прошел для Антоновой даром. Спустя некоторое время Марина обессилела.

Внезапно из обворожительной самочки латиноамериканского типа она превратилась в простую русскую бабу, уставшую от паскудной жизни. Она безвольно откинулась на скрипучую спинку старого кресла. Лицо сделалось унылым.

Если до этого, кивая на магнитофон, она несколько раз выкрикивала: «Блеф!», то теперь, в период затишья после бури, Марина тихо сказала:

– Я всегда знала, что с мозгами у него туго… Так легко поддаться на твою провокацию!..

Словно в оправдание Уфимцева Елагин деловито заметил:

– «Документы» были хорошо изготовлены. А когда их прогнали через факс, они вообще стали классными. Лучше подлинников.

Последнее замечание вызвали легкие улыбки на губах Лизы и Эдика.

– Я тоже умела неплохо изготовить кое-какие «оригиналы», – с неожиданной гордостью сказала Марина.

– Ты о документах фирмы «Белла»? – уточнил Елагин.

– Да. Это по спецзаказу лично для Лиз, – усмехнулась Марина. – Ей все мерещился итальянский след в этом деле. Так почему бы нет?

«Вот какашка! – возмутилась Лиза, стараясь не упустить с лица хладнокровное выражение. – Надо же, „лично для Лиз“!» Ее успокаивало только то, что Елагин сумел переломить через свое колено неподатливую кузину. Лиза достала из кармана небольшой блокнот, вырвала оттуда листок и стремительным почерком написала: «Надо сейчас же, по горячим следам, снять с нее показания!» Как только она передвинула записку