Любовь в преисподней - Надежда Петрунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ощущение того, что Антонова все время «держала ее за болвана», как в некой карточной игре, бросило Лизу к Марине.
Схватка была неминуема.
И мужчины уже вскочили с кресел, чтобы разнять их.
Но в этот миг произошло такое, чего уж никто не мог ожидать.
Глава 42
Для Лизы все «мировое зло» воплотилось сейчас в лице Марины. Но и Антонова не считала Леонтьеву ангелом с крылышками. Во время «андеграунда» – скрытной земельной битвы. Лиза всегда мешала ей, вертелась под ногами. И сейчас Марина решила отомстить. Быстро и действенно.
Обыскивая ее, Данил и Эдик оставили без внимания незаметный из-за меланжированной расцветки нагрудный карман комбинезона. Даже скованными руками Марина сумела проделать задуманное.
Все произошло за долю секунды.
Зажженная сигарета полетела на пол.
Еле уловимое движение «артистических» пальцев, и маленький запасной баллончик с газом оказался в правой руке Антоновой. В этот момент Лиза бросилась на противницу и… получила в лицо небольшую струю газа.
Сначала в Лизиных глазах засверкали искры.
Затем все потемнело. И она впала в забытье.
… Очнулась утром. В уютную комнату сквозь золотистые шторы проникал нежный свет. Лиза лежала на широкой деревянной кровати, а в двух метрах от нее располагалась такая же. Соседняя койка была пуста, но разобрана.
И Лиза сразу оценила обстановку.
Судя по мягкому ковру на полу и по обилию на стенах гравюр и искусственной зелени это частная клиника. Соседка, видимо, ушла на процедуры.
Подробности вчерашнего приключения вспомнились четко и ярко. Маленький баллончик спрея в одной из скованных рук Антоновой. Порция нервно-паралитического газа в лицо Лизе. Обморок. Все это произошло вчера во время «дружеского саммита», часов в шесть вечера. «Что называется, хорошо посидели, – внутренне усмехнулась Лиза. – А я, конечно, шляпа! Наклонилась к гиене!..»
Странно, однако Лиза совсем не ощущала себя больной или пострадавшей. В голове ясно. На душе более или менее благостно. Вскочив с кровати, она подошла к окну и с помощью шнурка за одно мгновение раздернула шторы.
Перед ее глазами предстало обилие свежей зелени. В подражание знаменитым английским паркам кусты были причудливо подстрижены. Некоторые из них приобрели форму шара, другие – куба. Лизина палата располагалась в бельэтаже. «Занятное местечко. Скорее всего, та самая клиника вблизи Тверского бульвара, куда до меня повезли Рюмину».
Она вернулась к своей кровати, рядом с которой стояла белая, изысканная по мнению создателей, тумбочка. Там лежала записка. На голубом листке роллером было написано: «Милая Лиза, скорее выздоравливай. Вера, Эдик, Данил».
Итак, он последний, кто желает ей выздоровления, сварливо подумала Лиза. Сначала Носова, потом Соболевский. А уж завершает череду Елагин. Но не пожалел листка из дорогого органайзера. Качество бумаги и ее цвет не оставляли сомнений в том, что Елагин дал на растерзание свой дорогой блокнот с всякими там штучками типа цепочек, футляров и калькуляторов. Лиза вздохнула и вновь легла.
Одна мысль полностью захватила ее сейчас и не давала покоя. С каким блеском Лиза могла бы раскрыть это «дачное дело», если бы не сходство Антоновой с секретаршей Шуйко Инной! Только это бесовское сходство и сбило ее с панталыку! Один и тот же латиноамериканский тип. Карие глаза. Нос, как у мопса. И как Лиза могла не перепроверить данные еще и еще раз. Ведь это азбука сыскного дела. Когда барменша Галина сразу и безоговорочно опознала Марину на фотографии, надо было глубоко задуматься.
Самое обидное заключалось в том, что даже эта стерва Антонова бросила Лизе, что она, мол, крепка задним умом и поздно оценивает ситуацию. Досадно услышать такое от преступницы. Еще досаднее, что и во время разборки та ухитрилась лупануть в Лизу порцию «ароматического спрея». «Я ворона!»
Неожиданно дверь начала потихоньку открываться, и Лиза сразу притворилась спящей. У нее, правда, было свое мнение о том, кто может оказаться ее соседкой. Но это следовало проверить.
Болтать попусту с кем-то посторонним не было желания. Раздались мягкие, но тяжелые шаги по ковру. Слегка приоткрыв глаза, Лиза восхитилась своим предвидением и тихо сказала:
– Доброе утро, Мария Васильевна!
Рюмина вздрогнула и быстро повернулась.
– Слава те, Господи, очухалась!
– У меня такое впечатление, что я просто хорошенько крепко выспалась.
– Ну уж нет, – буркнула Мария Васильевна, присаживаясь на своей кровати, – больше такого «снотворного» нам не надо.
– Полностью с вами согласна, – Лиза тоже приподнялась и села.
– Вот зверюга… – Рюмина покачала головой. – И как она ухитрилась – в наручниках! – в тебя запулить! Мне всегда казалось, что ты, Лизавета, – самая ловкая в вашей компании. А вышло вон как!
– Антонова просто воспользовалась моментом, – Лиза с обидой прикусила нижнюю губу.
– И на что она рассчитывает?..
– На классного адвоката.
– Да нет, не здесь. – Рюмина испуганно посмотрела вверх и молитвенно произнесла: – Там…
Лизу всегда удивлял страх верующих перед царствием небесным. «Ведь на то они и верующие, чтобы не бояться, а любить доброго и веселого Бога». Лично ей он представлялся светозарным и бесконечно добрым, умеющим не осудить, но вникнуть во все подробности жизни своего подопечного. Но сейчас было не самое подходящее время для теософских споров.
Спустя минуту Рюмина сказала:
– А я пришла в себя ночью. Все вспомнила… Мою Леську. Пожар. Потом эту самую «газовую атаку». Я ведь подошла к раковине посмотреть, почему не стало воды. Фиджи тоже вспрыгнула туда, но сейчас же пустилась наутек. Мне бы сообразить!..
– Да, животные иной раз подсказывают нам что-то… Только мы их не понимаем.
– И обстоятельства, Лизок, тоже подсказывают… Вот я и решила ночью. Черт с ней, с дачей! Если позвонит еще раз, скажу: подпишу!
– Да что вы, Мария Васильевна! Вот теперь-то как раз и не надо будет подписывать. Финал. У кобры вырвано жало. Кстати, вы не знаете, как с ней поступили?
– Как же не знать! Ведь ребята принесли тебе букет. Записку передали. Все рассказали. А эту… сдали властям. Там, в кутузке, для нее надежнее.
«Сомневаюсь», – неожиданно подумала Лиза.
– Мария Васильевна, а когда они передали записку? – «Вечером с нами не было Носовой.
