Песнь крови - Энтони Райан

Кабак опустел в несколько секунд – осталось лишь двое раненых да кабатчик, сжимающий увесистую дубинку и тяжело дышащий от страха.

– А вы чего все еще тут? – спросил у него Дентос.

– Если я сбегу без боя, он меня убьет, – отвечал лысый.

– К утру Одноглазый будет мертв, – заверил его Ваэлин. – Ступайте отсюда.

Кабатчик в последний раз нервно взглянул на братьев, бросил дубинку и помчался к черному ходу.

– Баркус, – сказал Ваэлин, – подсоби-ка!

Они воткнули охотничьи ножи в щель между полом и люком и подняли крышку. Открывшийся лаз вел прямиком в тускло освещенный подвал. Ваэлин видел огонек, мерцающий на каменном полу футах в десяти внизу. Он отступил назад и обнажил меч, готовясь прыгнуть вниз. Однако Меченый почуял свежий след и не видел причин задерживаться. Он мелькнул мимо Ваэлина и исчез в дыре. Пару секунд спустя снизу послышались вопли изумления, боли и жуткий рык Меченого. Очевидно, пес нашел врагов.

– Как вы думаете, он нам хоть кого-нибудь оставит? – спросил, поморщившись, Баркус.

Ваэлин спрыгнул в подвал, упал, перекатился по каменному полу и вскочил на ноги с мечом наготове. Братья стремительно последовали за ним. Подвал был просторный, футов двадцать в ширину, не меньше, на стенах горели факелы, вправо вел ход. В подвале было два трупа: двое крупных мужчин с перегрызенными горлами. Меченый сидел на одном из них и облизывал окровавленную морду. Завидев Ваэлина, он коротко гавкнул и ринулся в подземный ход.

– Он идет по следу!

Ваэлин схватил со стены факел и бросился за травильной собакой.

Ход, казалось, тянулся бесконечно, хотя на самом деле вряд ли они бежали за Меченым дольше нескольких минут, прежде чем очутились в просторном сводчатом зале. Помещение выглядело очень старым: аккуратная кладка, стрельчатые арки со всех сторон, уходящие к высоким изящным сводам. Выложенные плиткой ступени вели к возвышению, на котором стоял большой дубовый обеденный стол, уставленный разрозненной серебряной и золотой посудой. За столом сидели шестеро мужчин, они держали в руках карты, на столе валялись пригоршни монет. Все они ошеломленно уставились на Ваэлина с Меченым.

– Во имя Веры, вы кто такие? – осведомился один из них, высокий мужчина с лицом, похожим на череп. Ваэлин обратил внимание, что на стуле рядом с ним лежит заряженный арбалет. У остальных пятерых под рукой были мечи или секиры.

– Где мой брат? – осведомился Ваэлин.

Тот человек, что говорил с ним, перевел взгляд с Ваэлина на Меченого, увидел окровавленную морду пса и заметно побледнел, когда из подземного хода за спиной Ваэлина выбежали Баркус и остальные.

– Зря ты сюда явился, брат, – сказал высокий. Ваэлин оценил, сколько сил он вложил в то, чтобы говорить по-прежнему ровным тоном. – Одноглазый плохо относится к…

Его рука метнулась к арбалету. Меченый превратился в размытое пятно мышц и клыков: он перемахнул через стол и впился в глотку высокому. Арбалетный болт ушел в потолок. Прочие пятеро вскочили на ноги, стискивая оружие. Им явно было страшно, но бежать они не собирались. Ваэлин не видел смысла в дальнейших переговорах.

Коренастый мужчина, на которого он бросился, попытался сделать финт слева и нанести удар секирой снизу, из-под меча, но оказался недостаточно проворен: острие меча вонзилось ему в шею прежде, чем он успел начать замах. Оказавшись насаженным на клинок, он выпучил глаза, изо рта у него заструилась кровь. Ваэлин выдернул меч, и противник, дергаясь, рухнул на пол.

Развернувшись, он обнаружил, что с остальными четырьмя его братья уже покончили. Баркус угрюмо вытирал свой клинок о кожаную куртку убитого им человека. По плиткам пола расползалась лужа густой крови. Дентос опустился на колени, чтобы вынуть метательный нож, застрявший в груди противника. Ваэлину показалось, будто он смаргивает слезы. Норта смотрел на убитого им человека. С его опущенного клинка капала кровь. Лицо его превратилось в застывшую маску. Только Каэнис выглядел совершенно невозмутимым. Он стряхнул кровь с меча и потыкал ногой лежащий перед ним труп, чтобы убедиться, что тот точно мертв. Ваэлин знал, что Каэнису уже случалось убивать, но все равно хладнокровие брата показалось ему пугающим. «Неужто я не единственный настоящий убийца среди всех нас?» – подумал он.

Меченый еще раз тряхнул за шею высокого, с хрустом сломав тому хребет. Потом выпустил труп и принялся рыскать по комнате, подергивая носом, вынюхивая запах Френтиса.

– Какое интересное здание, – заметил Каэнис, подойдя к одной из колонн, которые тянулись к сводчатому потолку, и проводя ладонью по кладке. – Отличная работа. В наше время таких каменщиков не сыскать! Это очень старая постройка.

– Я думал, это часть канализации, – глухо сказал Дентос. Он повернулся спиной к убитому им человеку, обхватил себя за плечи и дрожал, как будто ему было холодно.

– О нет! – ответил Каэнис. – Это наверняка что-то другое. Посмотрите вот на этот узор, – он указал на резной камень, вставленный в кирпичную кладку. – Книга и перо. Старинная эмблема Веры, обозначающая Третий орден. Этот знак давным-давно вышел из употребления. Это здание восходит к первым годам после постройки города, когда Вера была еще юной.

Внимание Ваэлина было в основном поглощено Меченым, однако же он невольно прислушивался к словам Каэниса. Окинув взглядом подземный зал, он обнаружил, что к потолку тянутся семь колонн и у основания каждой виднеется своя эмблема.

– Когда-то их было семь… – пробормотал он.

– Ну конечно! – с энтузиазмом воскликнул Каэнис, расхаживая по залу и осматривая поочередно каждую из колонн. – Семь колонн! Вот и доказательство, брат. Когда-то их было семь.

– О чем это вы болтаете? – осведомился Норта. Его щеки снова порозовели. В противоположность Дентосу, он, казалось, был не в силах отвести взгляд от своего убитого противника, и меч его до сих пор был в крови.

– Семь колонн, – ответил Каэнис. – Семь орденов. Это древний храм Веры.

Он остановился возле одной из колонн, вглядываясь в украшающую ее эмблему.

– Змея и кубок. Ручаюсь, что это и есть эмблема Седьмого ордена.

– Седьмого ордена? – Норта наконец оторвал глаза от трупа. – Никакого Седьмого ордена нет.

– Сейчас – нет, – объяснил Каэнис. – Но когда-то…

– Не сегодня, брат, – перебил его Ваэлин. И обернулся к Норте: – Вытри клинок, заржавеет.

Баркус разглядывал сваленные на столе сокровища, пересыпая в руках золото и серебро.

– А хорошие вещицы! – с восхищением сказал он. – Знать бы – мешок прихватил бы.