Поэзия и проза Древнего Востока - Сборник

Отдают противнику счастливый бросок.

7 Ведь кости усеяны колючками и крючками.

Они порабощают, они мучают, испепеляют,

Одаряют, как ребенок, победителя они вновь лишают победы.

Но неистовство игрока обмазывает их медом.

8 Резвится стая их, трикраты пятидесяти,

Законы их непреложны, как закон Савитара.[528]

Не уступают они наимощному в ярости,

Даже царь пред ними в поклоне склоняется.

9 Они вниз катятся, они вверх прядают,

Без рук одолевают имеющего руки.

Неземные угли, брошенные в желобок,-

Сжигают сердце, хоть и сами холодные.

10 Страдает и жена, брошенная игроком,

И мать, чей сын бродит безвестно где.

Обремененный долгами, испуганно денег ищет,

Прокрадывается ночью в дома других.

12 Игрок изнывает от муки, завидев женщину,

Жену других, и приютный очаг других.

Но ведь это он запряг с утра коней ореховых,

И теперь он, жалкий, у огня никнет.

13 Тому, кто вождь вашей великой рати,

Тому, кто первый царь стаи,

Протягиваю я десять пальцев

И клятву даю: «Не удерживаю богатство!»

14 «Не играй в кости, вспахивай ниву,

Наслаждайся имуществом и почитай его глубоко.

Вот коровы твои, игрок, вот жена»,-

Так мне велит сей господин Савитар.

14 Заключите с нами дружбу! Помилуйте нас!

Не напускайте так рьяно ужасное колдовство!

Да уляжется ярость ваша и вражда!

Пусть другой попадет в тенета ореховые!

Разговор Агастьи и Лопамудры (I, 179)[529]

Лопамудра

1 Многие годы я изнуряю-истомляю себя

Дни и ночи, многие зори приближают к старости.

Старость отнимает красоту у тела.

Неужто не внидут мужья к своим женам?

2 Даже и те, прежние,[530] что услужали истине

И вели речи истинные с богами,

Даже они прекратили путь, так как не достигли конца.

Неужто не соединятся жены с мужьями?

Агастья

3 Не напрасно усилие, к которому добросклонны боги,

Мы двое устояли бы во всех сражениях.

Вдвоем мы победили бы, избежав сотни ловушек,

Когда бы парой устремились к одной цели, повели войска.

4 На меня нашло желание быка вздымающегося,

Явилось во мне и оттуда и отсюда, откуда не ведаю.

Лопамудра заставляет струиться быка,

Неразумная сосет разумного, пыхтящего.

Ученик Агастьи

5 Этому Соме,[531] выжатому в сердце моем,

Говорю изнутри:

Если согрешили мы против него,

Да простит он его, — ведь смертный обилен страстями!

Автор

6 Агастья, копавший лопатой[532] в земле,

Возжелал детей, потомства, силы,

Могучий риши послужил процветаныо обеих сфер[533] обоих миров,

Он средь богов претворил свои желанья.

Гимн всем богам (Х, 72)[534]

1 Богов рожденье ныне хотим

Возгласить, прославляя

В слагаемых песнопеньях,-

Ибо кто разглядит их в грядущем веке?[535]

2 Брахманаспати[536] их сковал

Вместе, кузнецу подобно.

В прошлом веке богов

Сущее возникло из не-сущего.

3 В первом веке богов

Сущее возникло из не-сущего.

Затем возникли стороны света,

И все это — от воздевшей ноги кверху.[537]

4 От воздевшей ноги кверху земля родилась.

От земли родились стороны света.

От Адити родился Дакша,[538]

От Дакши же — Адити.

5 Ведь Адити родилась,

Как дочь твоя, о Дакша,

Вослед ей родились боги,

Добрые товарищи бессмертья.

6 Когда вы, боги, там, в воде,

Стояли, крепко держась друг за друга,

От вас тогда, от плясунов словно,

Густая пыль воздымалась.

7 Когда вы, боги, словно волхвы,

Наполнили все миры,

Тогда достали вы солнце,

Спрятанное в море.

8 Восемь у Адити сыновей,

Что родились из ее тела.

С семью — к богам пошла она,

Мартанду[539] прочь отшвырнула.

9 С семью сыновьями Адити

В первый век явилась.

Вновь принесла она Мартанду,

Чтоб размножился он и вновь умер.

Гимн о сотворении мира (X, 129)[540]

1 Не было тогда не-сущего, и не было сущего.

Не было ни пространства воздуха, ни неба над ним.

Что двигалось чередой своей? Где? Под чьей защитой?

Что за вода тогда была — глубокая бездна?

2 Не было тогда ни смерти, ни бессмертия.

Не было признака дня или ночи.

Нечто одно дышало, воздуха не колебля, по своему закону,

И не было ничего другого, кроме него.

3 Мрак был вначале сокрыт мраком.

Все это было неразличимой пучиною:

Возникающее, прикровенное пустотой,-

Оно одно порождено было силою жара.

4 Вначале нашло на него желание.

Это было первым семенем мысли.

Проистеченье сущего в не-сущее открыли

Мудрецы размышлением, вопрошая в сердце.

5 Поперек была протянута их бечева.

Был ли низ тогда? Был ли верх?

Были плодотворители. Были силы растяжения.

Порыв внизу. Удовлетворение наверху.

6 Кто воистину ведает? Кто возгласит это?

Откуда родилось, откуда это творение?

Потом появились боги, ибо создали боги мир.

Так кто же знает, откуда он появился?

7 Откуда это творение появилось?

То ли само себя создало, то ли — нет,

Надзирающий над миром в высшем небе,-

Только он знает это или не знает.

Гимн жертвенному коню (I, 163)[541]

1 Ты заржал впервые, рождаясь,

Вздымаясь из океана или первого источника вод,-

С крыльями сокола и передними ногами антилопы,

И это было твое великое, достохвальное рожденье, о конь.

2 Яма[542] принес его в дар, Трита[543] запряг.

Индра впервые сел на него верхом.

Гандхарва[544] схватил его поводья.

Из солнца вы сотворили коня, о боги.

3 Ты, Яма, ты, Адитья, о конь,

Ты Трита по тайному предназначению.

С Сомою связан ты тесной связью,

Три привязи, говорят, у тебя на небе.

4 Три, говорят, у тебя на небе привязи,

Три — среди вод, три твоих — в океане.

И еще, о конь, ты похож на Варуну

Ибо в нем, говорят, твое высшее место рожденья.

5 О скакун, вот здесь ты купаешься,

Вот сокровища копыт твоих — победителя.

Здесь я увидел твои поводья счастливые,

Те, что пастырей закона надзирают усердно.

6 Мыслью издали познал я твое «я»,

Птицу легкую, парящую в поднебесье.

Я видел крылатую голову, храпящую

На гладких, лишенных пыли дорогах.

7 Здесь увидел я твой высший образ,

Стремящийся почерпнуть силы в следе коровы.[545]

Едва лишь смертный насладился тобой,

Наиглавнейший пожиратель растений[546] пробудил его.

8 За тобой — колесница, юный муж — за тобой,

За тобой — коровы, склонность дев — за тобой.

За твоею дружбой войско следует,

Боги тебя наделили силою мужества.

9 Он с золотыми рогами, он с ногами из бронзы.

Стремителен, как мысль, Индре не догнать его.

Сами боги жертву пришли вкусить

У взлетевшего первым на коня верхом.

10 Небесные кони, силой играющие,-

В средине — скачут еще, в конце — остановились,-

В ряд, словно гуси, смыкаются,-

Они достигли небесного ристалища.

11 Твое тело, о конь, — в мощном полете,

Твой дух мчится, словно как ветер,

Твои рога во множестве мест являются,

Мечутся во все стороны по лесу.

12 На убиенье отправился быстрый конь,

Погруженный в думу, — мысль к богам обернулась.

Козла ведут впереди[547] его — сородича.

За ним идут певцы, идут поэты.

13 Виталища высшего он достиг,

Конь. Там отец его и мать.

Так пусть он нынче уходит к богам, он, самый приятный им,

И испросит даров, желанных жертвователю.

Перевод выполнен по изданию: «Die Hymiien des Rigveda», lirsg. von Th. Aufrecht, Berlin, 1955.

Из «Атхарваведы»

Заговор против проказы (I, 23)[548]

1 Ты ночью рождена, о трава,

Темная, черная и мрачная.

О сильная краской! Закрась это

Пятно проказы и то, серое!

2 Изгони — истрави это

Пятно проказы и то, серое, и крапленое!

Да внидет в тебя цвет твой собственный!

Да отлетят прочь пятна белые!

3 Ложе твое мрачное,

Виталище твое мрачное.

Ты мрачная, о трава,

Изгони, истрави крапленое!

4 Из пятна, порожденного костью,

Из пятна, порожденного телом,-

Из того, что явилось силою морока,

Изгнал-истравил я белую мету!

Заговор против злых сновидений (VI, 46)

1 Ты не живой, ты и не мертвый.