Иван-Дурак - Ольга Матвеева

Тем же вечером Верочка отправилась к матери, предварительно взяв у Ивана денег на лекарства и продукты. Вернулась только через неделю. Пахнущая затхлой квартирой своей матери, супами из рыбных консервов и жареным луком. Еще чем-то вроде корвалола. Даже красота ее снова как-то потускнела. Верочка заламывала руки и стенала, что не знает, как ей жить дальше, как разорваться ей между немощной матерью и своею любовью! Ужасалась, что невозможно никак двух любимых людей совместить во времени и пространстве. Иван притворно вздохнул и цинично заявил, что жизнь вообще ужасно несправедливая штука. Просто ужасно несправедливая! Верочка слегка надулась было, а потом налепила на лицо очаровательную улыбку и принялась демонстрировать, как сильно она скучала по своему мальчику. А позже, когда лежали они в постели, утомленные и разнеженные, все же спросила робко:

— А может быть, мы перевезем маму к нам? Ей там одной совсем одиноко.

Иван сразу помрачнел, отстранился и произнес:

— Мне кажется, что это неудачная идея.

— Ты не любишь мою маму? — удивилась Верочка.

— А должен? — Иван удивился еще больше Верочки.

Верочка тихо расплакалась и, всхлипывая, удалилась в гостиную на диван. Иван изо всех сил ударил кулаком по подушке и решил Верочку не догонять. Не позволит он из себя веревки вить! Каждый день лицезреть эту мегеру? Ну уж нет! Он и с собственными-то родителями уже не готов жить, а тут чужая сварливая баба! Зачем ему это?

Наутро Верочка сердито молчала. Вид имела оскорбленный и разнесчастный. Иван боролся с сильным желанием как-то ее утешить. Чувствовал себя виноватым перед этой девочкой. Готов был завалить ее подарками, но впустить в дом чуму под названием Зинаида Васильевна он никак не мог. Утешать не стал. Нельзя проявлять слабость. Верочка нарядилась в старенький свой куцый костюмчик из прошлой жизни, собрала волосы в хвост. В таком виде Иван и доставил ее к музею. На прощанье она попросила Ивана, имея на лице выражение вселенской скорби, вечером помочь ей собрать вещи и отвезти к маме. Ибо, несмотря на те теплые чувства, что она питает к своему любимому, маму она бросить не может. Что всю ночь ее терзала проблема выбора, и встала она, так и не решив, что делать. Однако видя холодность Ивана, склонилась все же к тому, чтобы оставить его. А потом еще добавила, что все его подарки она может и не забирать — уйдет в том, в чем пришла. Верочка выскочила из машины и упорхнула в свой музей, оставив Ивана в состоянии глубокой задумчивости, если не сказать подавленности. Как добрался до своей работы, он помнил смутно, но кажется, были там какие-то неприятности: вроде чуть в кого-то не врезался, вроде чуть кого-то не сшиб, да еще и на красный свет светофора проехал. Да еще потом никак не мог переключиться с дел сердечных на зарабатывание денег.

Вечером Иван встречал Верочку у музея с букетом роз и белым флажком переговорщика. Специально привязал носовой платок к палке, которую тут же и обломал с какого-то дерева. Верочка шутку оценила — улыбнулась, впрочем, достаточно сдержанно. Иван галантно распахнул перед ней дверь машины.

В ресторан он ее не повез — выглядела Верочка сегодня неподобающе. Вместе заехали в магазин, накупили всяких вкусностей. Дома зажгли свечи, выпили шампанского.

— Давай искать компромисс. — Предложил Иван.

— Ты думаешь, он возможен? — обреченно спросила Верочка.

— Не знаю, но мы просто обязаны его найти. Ты очень дорога мне, и я не хочу тебя терять, но мне дорога именно ты, а не твоя мама. Уж извини. Вариант нашего совместного проживания с ней я рассматривать отказываюсь.

— Даже ради меня? — глаза Верочки начали наполняться слезами.

— Извини.

— И что же делать?

— Мы можем купить ей кошку или собаку, чтобы ей не было так одиноко, мы можем отправить ее в санаторий для поправки здоровья. А вообще было бы чудесно выдать ее замуж! Она же еще молодая женщина.

— Маму замуж? — Верочка отрицательно покачала головой. — Мама однолюб. Она любила только одного мужчину в жизни.

— Какая чушь! — возмутился Иван.

— Это не чушь! Это же так прекрасно — всю жизнь любить только одного человека! Мне кажется, только так и должно быть!

Иван даже перепугался немного, что эта вот девушка будет любить всю жизнь его одного, даже тогда, когда он ее разлюбит. В юности Иван тоже мечтал о вечной любви, но годы и опыт вытравили из него эту глупую фантазию. Провести с Верочкой остаток жизни? Ну уж нет! Такая будущность его не обрадовала. Хотя прямо сейчас он и не смог бы отказаться от этой девушки. Вслух он сказал:

— Да, ты права, любовь на всю жизнь — это чудесно. В общем, предложи маме санаторий для начала, а там посмотрим.

Зинаида Васильевна перспективу своего оздоровления в медицинском учреждении санаторного типа восприняла поначалу с энтузиазмом, а потом сникла и заявила, что ей, пожалуй, стыдно будет перед людьми в своих обносках да рванине: в санатории-то, поди, только люди состоятельные ездят, вон путевки-то каких деньжищ стоят. Как раз ее зарплата за полгода. Так что не обессудьте, но ни в какой санаторий она не поедет. Так и будет остаток дней своих гнить в этой норе, одна, без радостей, удовольствий и даже без надежды на что-то хорошее. Пусть! Видно, судьба у нее такая — быть несчастной. А курорты, это не для нее, это для других, это для тех, кому больше повезло в жизни. Иван, отчаянно матерясь про себя, выдал ей крупную сумму денег на обновление гардероба.

После посещения магазинов и парикмахерской выяснилось, что Зинаида Васильевна вполне себе симпатичная женщина: и фигура у нее стройная не по возрасту, девичья совсем, и лицо у нее молодое. И без этих мешковатых своих сумрачных одежд не выглядела она больной. Скорее наоборот, цветущей дамой средних лет.

В санаторий в заснеженных лесах Иван отвез Зинаиду Васильевну лично. Всю дорогу она изволила ворчать, переживать и сомневаться, стоит ли ей вообще туда ехать. Даже пару раз истерически приказывала повернуть обратно. Она, видите ли, понятия не имеет, что такое санаторий, как там себя вести, как ее там будут лечить и не залечат ли до смерти. Даже высказала предположение, что зятек ее, так сказать, гражданский, специально везет ее в этот санаторий — избавиться от нее, явно, хочет. И с врачами, небось, договорился, что б уж они постарались, долечили ее до могилы. Иван молча скрежетал зубами от ярости и упрямо вел машину к санаторию — впереди его ждал целый двадцать один день покоя и безмятежности без этой вздорной параноидальной бабы.

Из санатория Зинаида Васильевна вернулась посвежевшая, помолодевшая и даже, кажется, немного подобревшая. Месяца три не вмешивалась она в жизнь Ивана и Верочки. А жизнь их если и не была совсем уж безоблачной, то, по крайней мере, вполне благополучной. Одно только смущало Ивана: Лесе Верочка категорически не нравилась — она говорила отцу: «Папа, это очень плохая, злая тетя. Выгони ее». Иван эти слова списывал на ревность и детское Лесино желание, чтобы папа и мама снова жили вместе. Но, в любом случае, Ивану так пришлось организовывать встречи с дочерью, чтобы Леся и Верочка не пересекались. Особенно он страдал от того, что теперь Леся не могла у него ночевать. Он-то был не против, и Верочка — не против, но девочка не хотела ехать к Ивану, если там присутствует «эта злая тетя». Тогда Верочка решилась на благородный поступок, буквально пожертвовала собой — иногда на выходные она уезжала к матери, чтобы любимый мужчина мог побыть со своим ребенком. Иван не сказал Вере, что Леся ему неродная дочь. Верочка поначалу пыталась наладить отношения с девочкой: покупала ей подарки, порывалась читать ей книжки, но когда однажды Леся назвала ее злой ведьмой, от своих благих намерений отказалась, отошла в сторону, но затаила ненависть к этой богатенькой избалованной девчонке. Она с рождения получает даже больше, чем ей нужно, а ей, Верочке, приходится выживать, бороться за свое существование. Попробовала бы эта Леся так капризничать, имея нищую, вечно больную маму-библиотекаршу! Да у Верочки до сих пор нет таких дорогих нарядов, как у этой маленькой дряни!