Лик Аполлона - Фред Саберхаген

По критериям служителей культа Солнечного бога, к которым принадлежала Сал, она действительно считалась недостойной. — Насколько я помню, лишь два служителя культа были признаны достойными стать моей аватарой. Один из них уже мертв. Кто вторая, мне неизвестно. Эти смертные полные идиоты! — Ты еще не встречался со второй? — спросила Цирцея, почему-то повеселев. — Нет. Если бы Сал была живой, она бы сказала ему, Джереми Редторну, что делать дальше!

Но Сал умерла. Да и он, Джереми Редторн, теперь намного лучше разбирался в отношениях людей и богов, чем бедная Сал. Она была служительницей Аполлона, но едва ли представляла себе бога, к которому обращала свои надежды и страхи. Настоящий бог был иным. И Джереми только начинал его познавать. — Идиотизм свойствен не только смертным, мой господин. — Наверняка. — Учитывая ту глупую отвагу, которую проявил Танат — точнее, его последний аватара, погибший от твоей руки из-за того, что осмелился встретиться лицом к лицу с Аполлоном. Это заявление так поразило Джереми, что сперва он ему не поверил. Потом задумался и с головой ушел в воспоминания Аполлона. Судя по всему, Цирцея сказала правду. Он осознал, насколько сильно Темный владыка, протогонист солнечного света, боялся мощи Аполлона, хотя и выступил против него, пытаясь уничтожить, когда выпал такой шанс. А Танат, не настолько сильный, как его господин, должен был бояться еще больше… Профессор Тамарак недооценил своего противника, за что и поплатился. Когда Джереми обнаружил труп Александра, Тамарак в ужасе отступил. Потом он решил, что юноша не слишком тесно связан с Аполлоном, и устроил засаду. — Значит, Аид действительно меня боится. — Он страшно испуган. Что, конечно, не помешает ему напасть на тебя. Потом Цирцея сделала еще одно замечание. — У Аида есть шлем работы Вулкана, который делает его невидимым. Использовать этот шлем может любой, кому посчастливится добыть его.

Только теперь для Джереми начали открываться тайны, которые он мог давным-давно узнать, если бы осмелился покопаться в памяти Аполлона. И главная заключалась в том, что любой бог или богиня боялись мощи Аполлона и старались держаться подальше, даже если между ними и не было никакой вражды. Танат, Цербер и даже сам Аид с трудом сдерживались, чтобы не сбежать при одном виде Аполлона.

Цирцея грациозно встала, давая понять, что скоро уйдет. Она заверила Аполлона, что он может остаться на острове Зари сколько пожелает. — А также твоя спутница. Девушка, которая так увлечена сандалиями. — Спасибо. Тонкая черная бровка снова приподнялась. — Какое человеческое изъявление благодарности. Ну, напоследок еще один совет. — Да? — Я настоятельно рекомендую сразу же, как вы покинете мой остров, наведаться в храм Гермеса. — Зачем? Прикрыв глаза, Цирцея промолвила: — То, что ты там найдешь, изменит ситуацию, в которой ты оказался. — К лучшему или к худшему? Она не стала отвечать однозначно. Низко поклонилась и исчезла. Через несколько минут появилась Кати, вдохновленная полетом. Джерри сидел в портике дома и ждал. Совершенно не ощущая себя в данную минуту богом, он некоторое время мучительно решал — рассказать ли девушке о визите другой женщины или нет. Борьба была недолгой. — Пока тебя не было, ко мне приходила Цирцея. Кати засыпала юношу кучей вопросов, одним из которых был: — Она и вправду такая красивая, как помнил Аполлон? — Симпатичная, наверное. Я особо не приглядывался. Но не в моем вкусе. Такой ответ мудро подсказал ему Аполлон, но действительно ли он был мудрым…

Еще до отлета из чистилища Катерина услышала полную историю Джереми, открывающую всю его необычность. Впервые она услышала его рассказ, когда была слишком напугана. Теперь же девушка пожелала услышать его заново.

Если Джереми спас жизнь Катерине в Пещере, то она тоже спасла его жизнь, перенеся на этот остров. Это связало их еще теснее. Кроме того, он хотел рассказать любимой все, что касалось его самого. — Ты должна все знать. Правда, многого еще я сам не понимаю. Хотя знаю разные языки и владею силами, которые приходят и отступают во мне. — Ты не должен мне ничего рассказывать. Он подумал. — Нет, мне кажется, что должен. Просто не знаю, с чего начать. Кати не настаивала на том, чтобы узнать все до конца. Но он все равно хотел рассказать все, что сможет. — Ну… получилось так, что Аполлон вовсе не избрал меня. И, конечно, я не выбирал его. Я понятия не имел… — А что тогда? — захлопала глазами озадаченная девушка. — Ну и фантастическая же история, — сказала она после, потрепав его разноцветные волосы. Его голова как раз лежала у нее на коленях. — Если бы я не видела своими глазами… — Ты считаешь меня сумасшедшим. Конечно. Но это правда. Я — бог. — Я верю. А остальные поверят, если ты им скажешь? — Если понадобится их убедить… ну, я могу сделать так, что ко мне прислушаются, — глухо ответил он. Поднял руки и посмотрел на них. — Знаешь, мне кажется, что остальные боги такие же, как я. Почти люди.

Молчаливая помощь и поддержка странных духов острова Зари несколько дней позволяла молодой паре проводить дни в праздности. Раньше Кати кормила больного Джереми, пока он не окреп и не смог есть сам. Теплые дни и прохладные ночи, в которые они стали настоящими любовниками, Кати согревала его не только теплом собственного тела. Девушка призналась, какие вопросы она задала бы Оракулу, если бы представилась такая возможность. О чем разговаривали девушки в деревне. Сейчас она надеялась, что с родными все в порядке. Особенно она беспокоилась о престарелом отце. — Я попробую что-нибудь сделать для него, когда мы вернемся в деревню. Джереми больше не сомневался в серьезности своих чувств к Катерине. И считал своим долгом посвятить ее во все тайны. Правда, это значило, что придется признаваться в его привязанности к Сал. Если Кати любит его, то так или иначе будет ревновать к Сал. Она и так ревновала к Карлотте. — Ревность ни к чему, — утешал девушку Джереми. — Не стоит. Сал умерла. Да и я изменился.

Катерина провела больше времени в Пещере, чем Джереми, — объективно день, а субъективно целую вечность. Она лучше понимала поведение Врага и опасность, которую представляли боги Подземного мира.

И, возможно, девушка яснее представляла, насколько серьезно были ранены Аид и Цербер. Даже отдыхая в таком относительно безопасном месте, как остров Цирцеи, она больше всего на свете боялась снова попасть в плен и оказаться под землей.

Бедняжка представляла, что вот-вот золотой песок пляжа расступится, откроется зияющий провал, откуда к ней протянет страшные руки Аид…

По просьбе Джереми она рассказала все, что видела и слышала, пока пребывала в заточении. Девушка познала силу и слабость самого ада. — Хуже всего темнота. Там было… что-то… внизу, они разговаривали между собой…