Соединенные Штаты в период Реконструкции и Позолоченного века, 1865-1896 гг - Unknown Author
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один-единственный человек, создающий и разрушающий, и правящий всесильно. Способный, беспринципный, проницательный, знающий, как сделать так, чтобы интересы тысяч подражателей меньшего масштаба совпадали с его собственными, он, вероятно, сделал больше для коррупции в законодательстве, разврата в политике, превращения взяточничества в науку, возведения его в ранг профессии и закрепления среди изящных искусств, чем любой человек в этой стране.29
Эти два человека столкнулись в Вирджинии. Хантингтон взял под контроль испытывающую трудности компанию Chesapeake and Ohio, первой конечной станцией которой на реке Огайо станет одноименный город Хантингтон, штат Западная Вирджиния. Скотт решил создать систему с севера на юг, чтобы соперничать с амбициями трансконтинентальных железных дорог с востока на запад. Он объединил части восстановленной и расширенной железнодорожной системы времен антибеллумской эпохи в коридор, идущий от Ричмонда (штат Вирджиния) до Атланты (штат Джорджия). Оттуда он мог строить на запад. Его стратегия заключалась в использовании подставных лиц из числа южан и фиктивных корпораций для скупки отдельных южных дорог.30
Первая попытка Скотта провалилась как из-за нежелания федеральных властей субсидировать Юг, так и потому, что у него были сильные конкуренты. Монкюр Робинсон и Александр Бойд Эндрюс уже организовали "Внутренний Сибоард
Воздушная линия (названная так в смысле "прямая", то есть кратчайшее расстояние между двумя точками) должна была соединить Джорджию и Южную Каролину с глубоководным портом в Портсмуте, штат Вирджиния. Для неоконфедеративной атаки на Скотта они привлекли Уильяма Махоуни, героя войны Конфедерации и новоиспеченного республиканца, который создавал собственную железнодорожную сеть. Махоуни обличил Скотта как главу железнодорожной компании северян в союзе с радикальными республиканцами, каковым Скотт, по сути, и являлся.31
Обвинения Махоуни, начатые как тактика в корпоративной борьбе, стали частью политической - и расовой - войны за Реконструкцию. Нападки на коррупцию Скотта повлекли за собой обвинения в адрес чернокожих законодателей, большинство из которых голосовали за его субсидирование. Недовольство белых тем, что железные дороги нанимали чернокожих и северных рабочих, превратилось в нападки на сами железные дороги. Неудивительно, что вспышка насилия Ку-клукс-клана в конце 1860-х - начале 1870-х годов пришлась на железные дороги, проходящие через внутренние районы Северной и Южной Каролины; они олицетворяли собой все, что ненавидели многие белые южане. В союзе с радикальными республиканскими правительствами железные дороги меняли старые торговые отношения, повышали налоги на недвижимость, развращали правительство и давали новые возможности чернокожим.32
Скотт был очень вынослив. К 1870 году он снова оказался в переполненной Вирджинии. Вирджиния вложила миллионы в железные дороги, которые Хантингтон получил за одно лишь обещание достроить линию до реки Огайо в течение шести лет. Скотт, Хантингтон и Махоуни могли позволить себе подкупать и оказывать частные услуги законодателям Вирджинии, поскольку государственные подарки, которые они получали взамен, были так велики. К тому времени, когда дарение закончилось, Вирджиния потеряла 26 миллионов долларов.33
Как и на Западе, субсидии привели к появлению железных дорог, хотя и с большими долгами, некачественно построенных и довольно хрупких; и железные дороги, как и предполагалось, расширили ареал распространения хлопка, освободив реки от транспорта. Железные дороги питали новые глубоководные порты, необходимые для приема больших пароходов, и перевозили фосфат, необходимый для выращивания хлопка на возвышенностях. По словам газеты Carroll County Times из Джорджии в 1872 году, железные дороги, распространяя хлопок, совершили "значительную революцию" на Юге. Хлопок всегда был культурой рабов, но теперь он стал культурой бедных белых, а также чернокожих.34
Республиканцам удалось увеличить производство хлопка, но им не удалось создать процветающий Юг со свободным трудом. Рост цен на хлопок в начале 1870-х годов и необходимость платить налоги побудили фермеров, живущих на возвышенностях, сажать хлопок. Число мелких ферм, в том числе и тех, которыми управляли чернокожие фермеры, увеличилось. Однако в выборке округов Джорджии средний чернокожий фермер владел лишь 10 процентами земли, которую имел его средний белый сосед, и стоила она на 10 процентов больше. И это отражало только самых успешных черных и белых фермеров, которые смогли получить или сохранить землю. В Джорджии, как и в других странах, фермеры перешли к аренде и издольщикам. В целом по стране размеры ферм в Позолоченную эпоху будут расти, но на Юге они сократятся.35
По всему политическому спектру Юга пропагандисты, от Генри Грейди, редактора из Атланты, который был представителем Нового Юга, до Тома Уотсона, который стал самым известным южным популистом, превозносили мелких фермеров как надежду на будущее Юга. Эта надежда оказалась непрочной. Расширение посевов хлопка в Пьемонте ограничило старый образ жизни, в котором на первом месте стояли натуральное хозяйство и безопасность. На Юге человек, запасающий достаточно кукурузы, чтобы прокормить семью и скот до следующего урожая, считался счастливым и обеспеченным. Он мог придерживаться стратегии "безопасность превыше всего", обеспечивая пропитание своей семьи и производя хлопок ради денег, которые он мог принести. Распространение хлопка сделало эту стратегию безопасности более трудновыполнимой. Усиление законов о заборах, нарушении границ, залогах и контроле за скотом ограничило доступ к лесам и старым полям, где мелкие фермеры пасли животных, охотились, рыбачили и заготавливали древесину. Многие из этих лесов и заброшенных земель превратились в хлопковые поля. Производство кукурузы и свиней - основа существования южан - сократилось почти наполовину по всему Югу в конце XIX века.36
Частичная независимость от рынка, при которой фермеры сами обеспечивали себя пропитанием или полагались на местный обмен, исчезала, но было бы ошибкой считать, что она исчезла полностью. Арендаторы могли производить только одно - хлопок, но те, кто занимался собственным земледелием, сохраняли более разнообразную схему производства. Они сократили посевы кукурузы и других культур, но не отказались от них, и продолжали выращивать скот, хотя и в меньшем количестве. Они также делали значительные инвестиции в сельскохозяйственные технологии. Некоторые совмещали земледелие с кузнечным, плотницким, лесозаготовительным, фрезерным и ткацким делом, чтобы дополнить свой сельскохозяйственный доход.
Хлопок был их рискованной культурой; остальные виды деятельности были хеджированием - модификацией старой стратегии "безопасность превыше всего".37
Даже когда первоначальный бум цен на хлопок сошел на нет, поскольку Юг конкурировал с Индией, Египтом и Бразилией, мелкие фермеры, издольщики и арендаторы производили больше хлопка, потому что он оказался экономически устойчивым. Как только фермер брался за него, ему было трудно от него избавиться. Южные земли словно просили хлопка. Кислые почвы Юга не приветствовали пшеницу
