Лучинушка - Ольга Дмитриевна Конаева

взяла на своё попечение так же и её пёсика Сержанта. Таким образом ей пришлось хозяйничать сразу в трёх дворах.

Сегодня с утра задул сильный ветер, натягивавший тяжёлые тёмные тучи, и она, покормив обоих собак, решила до дождя прибраться в собственном дворе. Вырвала последние остатки поздних цветов, сгребла листья и, сложив всё на кусок полиэтиленовой плёнки, перенесла на компостную кучу в углу сада.

Разравнивая и утаптывая подросший холмик, остановилась передохнуть. Оглядывая сад, она заметила, что чужие собаки опять проделали в заборе лаз и протоптали дорожку к дому Надежды Семёновны. Весной надо будет поставить новый забор. Прикинув в уме, во что это обойдётся, Софья Николаевна тяжело вздохнула, и почувствовав запах дыма, вспомнила о недавних пожарах, произошедших в районе. , и стала внимательно оглядываться, ища его источник. Еле видимое дымное облачко двигалось со стороны заброшенного участка, но огня за зарослями видно не было. Успокоившись, она подобрала плёнку и вернулась во двор.

Софья Николаевна как раз закончила мести дорожку к воротам, когда пустился мелкий противный дождь, и, довольная тем, что успела вовремя закончить дела, пошла в дом. Из – за дождя в комнатах было сумрачно, словно наступил поздний вечер. После долгих лет работы в школе она не терпела тишины и одиночества, и до сих пор скучала по временам, когда у неё жили Стеша и Родька. Как они поживают… Оба больных совсем плохи и Стеше не до гостей, поэтому она навещала их не так часто, как хотелось бы.

Адам Викентьевич был несомненно прав, выбрав этих молодых людей для того, чтобы они были рядом до их последнего часа. Бремя ухода за ними, выпавшее на плечи Стеши и Родьки, было слишком тяжелым. Возможно, кто – то другой и согласился бы взять его на себя ради обещанного наследства, но вряд ли стал бы выполнять с такой самоотверженностью, как это делали они. Надо будет узнать, не нужна ли им помощь. С этими мыслями она пообедала, помыла посуду, прилегла на диван и задремала .

Разбудил её шум разыгравшейся бури. На улице совсем стемнело. В свете фонарей было видно, как усилившийся ветер раскачивал ветки росшей напротив берёзы с такой силой, словно задался целью непременно её сломать. Дождь перешел в настоящий тропический ливень. Он хлестал сплошными потоками по стёклам и выбивал бешенную дробь по жестяным отливам подоконников. Софья Николаевна включила телевизор, но его звук заглушил шум дождя. Впрочем, она к нему не особо и прислушивалась. Его бормотание создавало иллюзию присутствия собеседника, и тягучая медлительность времени, напоминавшая, что впереди ждёт долгая ночь, ощущалась не так тяжело. Постояв у окна, она отправилась на кухню, по пути включив свет на крыльце. Когда оно было освещено, было не так страшно.

Софья Николаевна заваривала чай, когда свет несколько раз помигал и погас. При свете газовой конфорки она подошла к буфету и открыла ящик, в котором хранились свечи для таких случаев, но рука нашарила в нём пустоту. Софья Николаевна чиркнула спичкой и осмотрела все ящики. Свечей не было нигде, да и стопка спичечных коробков тоже убавилась примерно на половину. Использовать их или переложить в другое место она не могла. Проблемы с электричеством бывали довольно часто, поэтому она тщательно следила за их наличием и пополняла запас не дожидаясь, когда он сойдёт на нет.

Разволновавшись, она присела в кресло, взяла на руки подошедшего Гогена, и, поглаживая его по спине, стала придумывать объяснения, куда они могла деться. Провалами в памяти она пока ещё не страдала. Соседей, которых можно было бы заподозрить в хищении, не было. А если допустить, что в её дом забрался какой – то случайный бомж?… Нет, на его месте она взяла бы что – то посущественней, например, то, что можно съесть, продать или обменять на спиртное, а не десяток свечей и несколько коробков спичек. Несмотря на испуг, она улыбнулась при мысли, что на старости лет в её характере вдруг обнаружились криминальные склонности.

Она сидела довольно долго в ожидании, что поломка на электролинии устранится и свет включат, как это бывало всегда. Но ливень не прекращался, словно разверзшиеся небеса решили разом вернуть на землю всё, что собрали с неё за необычайно сухую осень. Похоже, делать ремонт в такую погоду никто не рискнёт и электричества не будет до утра. А впереди долгая, бессонная ночь. Она вздохнула, и не выпуская из рук Гогена, в присутствии которого почему – то чувствовала себя уверенней, пошла в спальню.

Электричество дали после полуночи. Софья Николаевна, так и не уснув, поднялась, включила везде свет, вооружилась скалкой, и обошла весь дом, возвращаясь в каждую комнату по нескольку раз. Только потом, немного успокоившись, ещё раз проверила запоры и легла спать.

Серое туманное утро прошло в раздумьях. Поначалу, проснувшись после долгой тревожной ночи, Софья Николаевна твёрдо решила дождаться начала рабочего дня и позвонить участковому. Но, представив себе, с каким выражением лица он будет выслушивать её рассказ о пропаже нескольких коробков спичек и свечей, начала сомневаться, и в конце концов пришла к выводу, что вся эта история не стоит выеденного яйца.

День начался как обычно. Она прибралась в комнатах и сварила щи. Затем подогрела суп для собак и отправилась их покормить, а заодно и проведать дом Надежды Семёновны.

Сначала она зашла во двор Марьи Ивановны, лелея надежду, что она уже дома. Однако по первому взгляду на Сержанта можно было понять, что хозяйка не появлялась. Он сиротливо лежал в конуре, глядя на огромную лужу, залившую половину двора.

– Ну что, мой дорогой, мы с тобой остались совсем одни… – сказала Софья Николаевна, наливая в его миску суп из принесённой кастрюльки,– никто не знает, куда делась твоя хозяйка. От полиции толку нет. Мне нужно было сразу взять тебя и пустить по её следу, а я не догадалась. Как ты думаешь, смог бы ты найти Марью Ивановну или нет?

Пёсик жалобно поскуливал и пытался облизать её руки.

– Осторожно, прольёшь суп, а мне ещё нужно покормить Фоку. Его хозяйка обещает скоро вернуться, а вот твоя молчит. Ну ладно, ешь суп, пока он тёплый, и не скучай, а я пойду.

Фока, чёрный лохматый пёс неизвестной породы, подаренный Зое Семёновне каким – то давним поклонником, был уже не молод. Но каждый раз, увидев Софью Николаевну со знакомой кастрюлькой в руках, он начинал весело лаять и приплясывать на задних лапах.

– Привет, Фока! Ай, молодец! – улыбалась Софья Николаевна, – скоро, скоро вернётся твоя хозяйка. Поди, соскучился? Конечно, конечно же соскучился… Погоди – погоди, сейчас налью тебе супчика. Сержант оставил