Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Молодец, парень, – заключил Семен. – Но дурак. По открытой частоте, принадлежность? И ты бы поверил? Позови лучше капитана. А он пусть позовет инспектора Груббера. Скажи, Чистоплюй звонит.
– Я здесь, Чистоплюй, – немедленно отозвался Груббер. Слушал зар-раза! – Что за бардак ты здесь затеял?
– Все очень просто. Чи хотят поговорить с прозревшими, те никого кроме меня к себе не пускают, а леры во имя Единого, не разбираясь, стреляют во все что движется.
– Отлично. И в кого теперь стрелять мне?
– А в кого тебе больше хочется?
– В тебя. Но что-то не соображу, кому это будет на руку.
– Лерам! – выкрикнула Жустин.
– О, мадемуазель! – восхитился груббер. – И вы тоже? Записка надо понимать ваших рук дело?
– Моих! Соображайте, быстрее Филипп! Вам ведь тоже любопытно, что такое прозревшие?
– Разумеется. Но едва ли мой департамент заинтересован в обострении отношений с оккупационными силами…
– Твой департамент прислал бы эскадру эсминцев, – перебил Сикорский. – Ты здесь один. Сам решай, инспектор, нужны тебе прозревшие так же как мне? У тебя минута до сопоставления скоростей.
– Oh Gott, Сикорский! Да если б я еще не решил, вместо меня здесь как раз была бы эскадра департамента! Занимайся лучше своим делом, и прекрати демаскировать себя на всю вселенную!
– Да пошел ты… – огрызнулся Семен, отключая связь.
Пять минут в космическом бою могут длиться вечностью, а могут пролететь в одно мгновенье. Все зависит от фазы и остатка ресурсов противоборствующих сторон. У сошедшихся сейчас в клинче противников ресурсы были на исходе, и время прыжками набирало скорость. Каждый выстрел, отраженный или пробивший чью-то броню становился значимым, каждый мегават защитного поля – спасительной соломинкой.
Значков на оперативной схеме убавилось. Уже два из четырех лерских «пресекателя» дрейфовали прочь из рвущегося эскадренного строя с пометкой «Боеспособность 0%». Эсминцев в эскорте справедливоносца тоже убавилось вдвое. Ракетных отметок на стекле больше не осталось, вместо них объединенные в групповые метки дроны, помеченные маркером «Боезапас исчерпан», с двухсоткратной перегрузкой закладывали разворот обратно к справедливоносцу. «Десница господня» завершала третий цикл замены оптики, и перезарядить дронов чи явно не успевали. Следующие несколько залпов должны были полностью смести эскорт с его трепещущими у нуля столбиками напряженности щитов и ударить по флагману эскадры справедливых. Должны были бы…
Сверхтяжелый линейный корабль «Адмирал Нельсон» прекратил торможение в полутора мегаметрах над областью сражения. Выровняв с противником скорости до значений, допустимых для внесения в поправку артиллерийских прицелов, еще двадцать секунд дредноут потратил на разворот шести башен главного калибра (по три штуки на верхней бронепалубе и под килем) в сторону противника, замер точной дистанции, принятие и ввод расчета на стрельбу…
Потом метка линкора перед глазами Семена разукрасилась уведомлением «прицельный артиллерийский залп».
Восемнадцать экспансивных болванок пористого чугуна с крошечными двигателями коррекции, массой две с половинной тонны каждая на скорости 23000 метров в секунду… Первые 5000 м/с в стволе длинной 120 калибров снаряду сообщал классический метательный заряд в четыре картуза акселерированного пороха. Однако на этой скорости болванка летела бы к цели больше 10 минут – вполне достаточно, чтобы сбить, уклониться, или даже покинуть палубу обреченной цели. Поэтому из канала ствола снаряд попадал в решетчатую ферму ускорителя Гауса, длина которой не позволяла разворачивать орудия на борт до окончания торможения. Ускоритель добавлял еще 18000 м/с, сокращая для данной дистанции подлетное время до 65,21 секунды, и противник лишался последних шансов на выживание.
Идеально прямые как лазерный луч расчетные траектории полета восемнадцати снарядов пересеклись с курсом головного корабля лерской эскадры. Это был конец боя и начало избиения. Коадъютор «десницы» это конечно понимал, однако смиренным монахом, который сложит ладони в молитве и станет минуту с лишним покорно ждать смерти, он не был. Да и наставления по ведению линейного эскадренного сражения предписывали вполне определенные действия…
На 20-ой секунде полета снарядов лерский флагман закончил поворот вокруг своей продольной оси, оказавшись бортом к новому врагу. На 35-ой секунде – закончил расчет на открытие огня и стабильный захват малоразмерных высокоскоростных целей с нулевой маневренностью. На 36-ой задействовал свой главный калибр в режиме активной обороны.
Болванки снарядов вспыхнули в лучах тяжелых лазерных орудий. Некоторые в несколько секунд испарились. Другие – задетые вскользь – были грубо сброшены с траекторий, утратив возможность поразить цель. Первый залп оказался рассеян и это был бы неплохой шанс для коадъютора и его корабля… Но всего лишь «был бы». Потому что боевые элеваторы проклятого «Адмирала Нельсона» имели возможность подавать снаряды в орудийные башни раз в шесть секунд. Еще две секунды тратили заряжающие машины, снаряжая и закупоривая стволы. После чего следовал новый залп.
К моменту уничтожения первой волны старший офицер-артиллерист «Нельсона», не особенно торопясь, дал еще три залпа, и, не дожидаясь накрытия лерского флагмана, перенес огонь на второстепенные цели. Он, конечно, тоже был из флотских и отлично знал свое дело, и чем это дело закончится.
Вторую партию снарядов «десница» рассеяла на 43-ей секунде их полета. Третью – на 56-ой. Четвертая – накрыла цель. Столкновение с жесткой броней экспансивного снаряда с пористой головной частью и сердцевиной преобразовало почти всю кинетическую энергию полета в тепловую, высвободив ее внутрь корпуса цели. В считанные мгновения корабль массой сто двадцать тысяч тонн перестал существовать…
«…Боеспособность 0%. Живучесть 0%…»
Семен сморгнул, вспышка резанула по глазам.
– Вот так мы должны были выиграть ту войну… – тихо сообщил он.
Жустин коротко и энергично сказала что-то по-французски. Должно быть согласилась.
– Сикорский, ушами хлопаешь! – внезапно сообщило радио голосом молчащего с самого начала боя надзирателя за справедливостью. – Две цели курсом на перехват по пеленгу 128-70!
Семен проследил за указанием и похолодел. Коадъютор погибшего флагмана действительно был опытным, хладнокровным воякой, наверняка прошедшим школу «Вооруженного недопонимания». Отстреливаясь от подлетающих снарядов «Нельсона» он выиграл себе пару десятков секунд на последние распоряжения остаткам эскадры, и теперь траектории двух самых мелких отметок на схеме, отделившись от общего курса, все круче выгибались в сторону одинокого земного корвета, продолжавшего неторопливо тормозить перед вязкой пеленой непроницаемой тьмы.
– Тина, пристегнись, – процедил сквозь зубы Семен. – И, если можешь закрой, глаза.
Она удивленно оглянулась на него и торопливо выполнила первую часть распоряжения, предсказуемо проигнорировав вторую.
Семен перепрыгнул к пульту наблюдателя, защелкал кнопками. Слишком много лишних действия для единственного работоспособного члена экипажа. Как ему бы сейчас пригодились модификации, внесенные в управление его собственным корабликом, пару недель назад утраченным, где-то на окраине
