Дракула, любовь моя - Сири Джеймс

— Да. Ты сказал, что не был Владом Цепешем, или Сажателем на кол, как многие его называли.

— Верно. — Он помолчал, затем взглянул на меня. — Влад был моим братом.

— Твоим братом? — изумленно переспросила я.

— За исключением Влада, я могу гордиться своей семьей. Я потомок древнего королевского рода. Наш отец был правителем Валахии.

— Значит, ты принц?

— Да… или был им. В тысяча восемьсот пятьдесят девятом году Валахия объединилась с Молдавией и образовалась Румыния. В эпоху, когда мой отец был королем, наша родина оказалась стиснута двумя могучими силами: Венгрией и Оттоманской империей. Правителям Валахии приходилось потакать обеим, чтобы выжить, заключая союзы с той из них, которая казалась более приемлемой на данный момент. Я был младшим из семи детей, имел трех братьев и столько же сестер, а родился на склоне дней своей матери, всего через несколько месяцев после того, как моего отца и старшего брата Мирчу убили.

— Ах!

— Вот видишь, я не знал своего отца, как и ты. Мои братья и сестры были намного старше меня. Я будто оказался единственным ребенком, родился на шестнадцать лет позже Влада. В это время его и моего брата Раду все еще держали в заложниках в Адрианополе, куда отец послал их в знак примирения с турецким султаном.

— Отец отдал твоих братьев в заложники? — пришла я в ужас.

— Да. Раду провел в плену много лет. Влада освободили, но я редко видел его. Большую часть детства я провел в одиночестве. Образование мне дала мать, умная и мягкосердечная трансильванская аристократка. В тысяча четыреста пятьдесят третьем году, когда мне было шесть лет, христианский мир был потрясен тем, что турки-оттоманы захватили Константинополь. Война пылала повсюду. Среди безумия и хаоса Влад захватил трон Валахии и начал свое страшное правление.

— Это правда, что он убил десятки тысяч людей?

— Возможно, более ста тысяч, прежде чем с ним было покончено, — с горечью ответил Николае. — Владу нравилось рассказывать истории о своей бесчеловечной жестокости во всех кровавых подробностях. Однажды утром, когда я был еще мальчиком, он разбудил меня на рассвете и заставил скакать с ним много часов, чтобы похвастаться своей последней победой. Во время скачки я уснул, а когда проснулся, то, к своему ужасу, увидел жителей целого города, насаженных на колья у стен, — тысячи и тысячи мертвецов.

— Боже праведный! — в ужасе воскликнула я.

— Сажание на кол было излюбленным, но не единственным его методом. Он сжигал и хоронил заживо, душил и увечил. Достаточно сказать, что список его пыток походил на перечень самого Сатаны. Он утверждал, будто мстит за смерть отца и брата, но большинство его жертв были нашими соотечественниками — женщинами, детьми, крестьянами и знатными господами, да кем угодно. Достаточно того, что поведение этих людей не укладывалось в его собственный жесткий моральный кодекс или же он считал их угрозой трону.

Я едва сдерживала приступы тошноты.

Николае с сомнением взглянул на меня и заметил:

— Я предупреждал, что это некрасивая история. Мне продолжать?

— Да.

Он встал и принялся расхаживать, говоря:

— Я ненавидел брата все больше и больше с каждым днем, но был молод. Мы с матерью и сестрами находились под его опекой и властью. Со временем он настоял, чтобы меня обучали подобно сыну европейского аристократа, то есть наставляли в искусстве войны, которое почиталось необходимым для христианского рыцаря. Убийство было противно моей природе. Влад иногда заглядывал с проверкой и поднимал меня на смех, требовал отбить выпад мечом, называл слабаком, бесполезным Дракулой, который никогда ничего не добьется. Я посвятил себя тренировкам с единственной целью: когда-нибудь вызвать брата на бой и убить его. Затем вмешался случай. Турки захватили Валахию. В то время мне было пятнадцать лет. Влад бросил нас и сбежал в Трансильванию, где его арестовали и посадили в тюрьму. Я предпочел не сдаваться туркам, помог матери и сестрам бежать, благополучно переправил их через горы в Трансильванию, герцогство, которым некогда управлял наш отец, и взмолился королю о помощи. Мать и сестры нашли убежище. Я отправился на войну и четырнадцать лет сражался за свободу своей родины на одном кровавом поле боя за другим. Однажды я услышал, что мой брат вышел из темницы и вернул себе трон. Он вновь принялся сеять ужас и смерть. Когда мне было двадцать девять, Влад привел к Бухаресту армию и позвал меня с собой против турок. Я согласился, собираясь убить брата, но, похоже, кто-то опередил меня. Одни говорили, что его зарезали предатели-валахи, когда он собирался смести турок с лица земли, другие — что Влад пал, защищаясь, окруженный своей верной молдавской гвардией. Я даже слышал, что турки послали его голову в Константинополь, где султан насадил ее на кол в свидетельство того, что дьявольское отродье наконец мертво. Но мой брат отнюдь не погиб на том поле боя, хотя прошло немало лет, прежде чем я узнал правду.

— Какую же?

— Он инсценировал свою смерть, чтобы спастись от врагов, которые намеревались убить его после возвращения на трон.

— Куда направился твой брат?

— Скоро узнаешь. — Лицо Николае пылало от жара, в глубине его синих глаз тлели алые угольки, а голос был полон такой горечи, что я вздрогнула. — Мы проиграли ту битву и отступили. С меня было довольно крови. Полагая, что брат мертв, я забросил меч подальше и вернулся в Трансильванию, намереваясь никогда больше не воевать. Мать моя умерла, а сестры жили в замке трансильванского боярина, члена привилегированного класса. Две из них вышли замуж за его сыновей. У одного тамошнего графа были две прелестные дочери, двойняшки Челестина и Сабина. Я влюбился в Сабину, и мы поженились.

— Поженились?

Он кивнул и с тоскою продолжил:

— Вскоре Господь благословил нас первенцем. Мы назвали мальчика Маттиасом, в честь отца Сабины. Челестина тоже вышла замуж и родила ребенка. Юные матери сияли от счастья. Все мы были очень близки и пять лет жили счастливо. Но потом наши судьбы переменились. Дочь Челестины среди белого дня исчезла со двора, на котором играла. Мы решили, что ее украли цыгане. Вскоре после этого в деревне появился странный мужчина.

— Странный мужчина? — Меня охватило дурное предчувствие.

— Я никогда его не видел, но много о нем слышал. Внезапно люди в деревне и на окрестных хуторах стали умирать. Их находили бледными и бездыханными, как будто из тел кто-то выпил всю кровь, и с воспаленными алыми ранками на шеях — следами укусов.

— Ах! — Теперь я знала, к чему он клонит.

— Однажды ночью мне явился мой брат Влад. Я был потрясен, считал, что он давно мертв и погребен. Собравшись с мыслями, я спросил его, где он провел последние пять лет. С леденящим смехом Влад ответил, что путешествовал. Много лет назад, сидя в тюрьме, он узнал от старого монаха, что высоко в горах Трансильвании есть тайная школа Сколоманс, где сам дьявол учит избранных своему порочному ремеслу. Инсценировав смерть, Влад воспользовался подсказками старого монаха и отправился на поиски Сколоманс. Наконец он нашел ее. Однако школой управлял вовсе не дьявол, а очень старый, мудрый и искусный вампир по имени Соломон.