Я подобрал это на свалке - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он по-своему прав — пусть «прошерстил» мои мозги и без моего разрешения. Я не в претензии. Чем же ещё заниматься каменным истуканам в свободные миллиард с четвертью лет их уже «оседлой» жизни, как не разговорами?! Так что мы, получается… Провели взаимовыгодный обмен. Но!
— Мать! Сколько по-нашему — пять тысяч восемьсот семьдесят три оборота планеты вокруг?..
— Девятнадцать тысяч сто двадцать два стандартных земных года.
Так. Ещё кое-что…
— Гурорпул. Раз уж ты побывал в моей голове, наверняка понял всё относительно нашей системы координат в привязке к Пространству.
— Да.
— Можешь дать координаты планеты, на которую вы отправили переселенцев-углеродистых? Или — вывести это место мне на планшет?
— Конечно. Открой его.
Я так и сделал. Засветилась голубая голограмма — эта система. Вот пошёл пунктир трассы переброса… А вот и место назначения… Вот чёрт.
Земля — как ни поверни.
Нет, ну это — просто свинство какое-то космическое!
А есть хоть кто-то из «углеродистых», кто отправился бы «начинать новую жизнь» не на землю?! Или это — и есть (вернее — были!) потомки тех самых, с «Надежды человечества?!.. Но почему же…
— А что там сейчас с тамошними местными… Ну, земными, Братьями?
— Они, к сожалению, не вынесли переброски — она отняла все их жизненные силы. Все мертвы. — ага, понятно. Значит, опасных для «углеродистых» излучений уже не было.
Хорошо.
Для углеродистых.
Впрочем, сколько волка ни корми… Или — свято место пусто не бывает: через каких-то девятнадцать тысяч лет они снова — и бомбу, и реакторы…
И тогда уж этих самых излучений вокруг — море разливанное!
— Гурорпул, извини за бестактный вопрос: когда вы умираете, вы…
— Мы превращаемся в простые камни. Без энергии. Без памяти. Без жизни. — он легко читал в моём мозгу то, что я даже не успевал оформить в законченную мысль, и отвечал сразу.
— Понял. Мне очень жаль… твоих умерших Братьев. — мне и правда, было жаль их. Всё-таки тоже — живые существа. И ни с кем никогда, вроде, не воевали… Уж между собой-то — точно.
— Ничего. Рано или поздно мы все умрём. — а Гурорпул-то… Философ. Ну, или реалист.
— Да уж… А там, у тебя на родине… Ваш Отец ещё жив? Он… функционирует?
— Да. И он ещё производит Братьев.
Обалдеть. Нет, действительно — обалдеть!
Не придумав вот так, сходу, о чём ещё можно спросить или поговорить, я попрощался, приветливо (ну, в меру моих возможностей!) похлопал по шершавому боку, и вернулся на челнок.
Мать, когда я пересказал ей всё, имела наглость не поверить.
Да и поверив, долго ворчала. Лишь когда в указанных Гурорпулом координатах обнаружились остатки того, что могло бы быть Бункером, признала, что, похоже, камень не врал. (Она у меня до сих пор считает, что все, кроме неё, врать могут запросто. И по любому поводу. А вот она, настоящая лапочка и умница — только «невинно» шутит…)
В Бункер я не полез. Да и что я там мог найти целого и интересного спустя почти двадцать тысяч лет? Вот именно — пыли и крыс я и на других планетах навидался.
Но всё равно — мы добросовестно просветили всё нашим лучшим сканнером. Подивились на обрушившиеся тоннели и комнаты. Почмокали на упущенные возможности…
И я лёг спать.
— Ты сумасшедший.
— В твоих устах это звучит как комплимент.
— Это и есть комплимент. — ну ещё бы. В процессе нашей «научной» полемики какими только словами мы друг друга не… Так что она ещё очень вежлива. А я потом всё равно извиняюсь за ненормативную лексику — это же мою задницу она, многострадальная лапочка, пытается оградить и защитить.
— То есть, я так понимаю, вначале ты чуть ли не силой совала мою голову в чёртовы Врата, а сейчас с пеной у рта пытаешься вразумить меня от этого самого сования?!
— Вразумить можно того, у кого есть мозг в черепной коробке. (Ну, а я что вам говорил?!) А тебя я просто предупреждаю: вероятность…
— Хватит, Мать! Замолчи! Я… Гурорпулу с компанией доверяю.
— Ладно, делай как знаешь. Я устала отговаривать, а затем расхлёбывать последствия твоих дурацких выходок. Подставь ногу — вживлю тебе маячок.
А вот это — дело. Даже если ей потом придётся рыскать по всей Вселенной, чтобы заполучить мою драгоценную персону обратно на «Лебедь», с маячком на это уйдёт не больше… Пары лет. Ничего, терпимо. Столько я продержусь на любой кислородной планете. Не совсем же я беспомощный сосунок. Особенно в скафандре высшей защиты. И заправленном экзоскелете.
Маячок у нас — уж больно здоровый, гад… Даром, что самый дорогой и мощный.
Было больно. Ничего — когда мне отъели руки чёртовы мраморные муравьи, было больней. Но — выжил. Опять-таки не без усилий Матери и автодоктора.
Выспался я отлично. И отправился на вторую встречу с Гурорпулом.
— Скажи, уважаемый Гурорпул, вот ты упомянул, что пищи сейчас здесь нет… А не подойдёт ли вам что-нибудь из того, что есть у меня на корабле? Том, что на орбите?
— Подойдёт. Если его немного переработать. И мы согласны принять это как ответную любезность с твоей стороны за услугу, которую мы тебе окажем. — Вот зараза! Ну невозможно реально торговаться с парнем, который запросто читает твои мысли!
Но «врождённая» порядочность не позволит ни мне, ни им нарушить заключённое соглашение. Скраппер должен быть честным и тонким дипломатом. Обходительным и вежливым. Каким был, скажем, Чингиз-хан.
А если без шуточек — слово своё надо держать. Особенно с теми, кто, вот как сейчас, может читать мысли почище, чем любой детектор лжи. Вот тогда-то самоосознание своей порядочности и помогает. Да и пусть я «старомодный моралист» — мне и самому так… спокойней.
Вот так половина нашего Стронция-264, переделанного в Рубидий-314-прим а затем — в Палладий 458 (Всё верно. Мы про его существование и не подозревали…) в соответствии с указаниям Гурорпула, перекочевала к сорока Братьям, а я отправился в ознакомительный круиз на отдалённейшую кислородную планету. Само-собой — недавно повоевавшую…
Я сам же её и выбрал. После некоторого раздумья. От экзоскелета решил отказаться — не хотел там пугать… Если кто-то выжил. (Скафандр, впрочем, я всё же не снял: мало ли какого оружия не применят против меня, мирного скраппера, местные опять же выжившие «углеродистые»… Если у них там всё в порядке, и «Общество Постапокалипсиса» развивается так же, как и везде.)
