Я подобрал это на свалке - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да и когда есть — обычно сразу видно: стоит ли задерживаться на их подробный осмотр. В большинстве систем и миров кислородных планет просто нет. А в тех, где есть, они по большей части не заселены: ещё, или — уже. (Вот как раз на таких мы шарим досконально! Ну как же: «артефакты туземцев»! «Предметы местного искусства, и культового поклонения»!).
Ну а если заселены — мы сейчас стараемся не соваться.
Во-первых, чтоб Лицензию не отобрали.
За незаконный (Ну, в смысле — нашим законникам неважно: отобраны ли предметы силой, обменом, или хитростью, которую они почему-то именуют «мошенничеством»!) отъём этих самых предметов. Особенно — культа.
А во-вторых — непорядочно отбирать у примитивных во всех отношениях бедолаг то, что я потом продам. Всё равно, что отбирать у детишек леденцы… И не стрелять же мне в них, как делают Линден и Хромой Джо, если сами не отдают… А торгуют с ними пусть Уполномоченные Агенты Спецкомитета при лиге Содружества… В-смысле, потом, когда я продам им координаты таких миров.
Мы с Матерью — скрапперы. То есть, порхаем, как пчёлки, от одного неоткрытого официальными инстанциями Содружества Мира к другому. И высасываем (если найдём, конечно!) сладкий нектар! (Чёрт, во как поэтично описал!..)
А на самом деле ничего поэтичного в работе скраппера нет.
Мы — просто барахольщики Вселенной. Летаем там, где ещё не ступала нога официальных представителей нашей Цивилизации, или по помойкам: то гильз стреляных соберём на старых Полигонах, то кусков раздолбанных кораблей. А этого добра хватает во всех уголках космоса. Ну вот любят разумные создания выходить в это универсальное связующее Пространство, и терпеть там разные катастрофы…
А ещё мы привозим в земные ксено-, зоо— и прочие Парки разных неведомых зверушек. Но чаще продаём таких любителям-коллекционерам. Эти готовы платить большие деньги — лишь бы утереть нос таким же как они, пресытившимся тем, что можно достать за деньги, миллионерам: «Смотри — это Рефарс с Малого Арциона-3. Жрёт, капризная зараза, только молодых крокодильчиков… Да и то — лишь самочек… А уж слюна какая едкая — пришлось на пол бронелисты из кевлита положить!»
Сам я чего только не привозил из рейсов. И металлолом для перерабатывающих вторсырьё заводов на астероидах. И зверушек. И «абсолютную спутницу жизни». И уран — даже в виде неиспользованных боеголовок.
А уж про изделия туземцев, и всякие «предметы прикладного искусства» и говорить смысла нет: полный каталог у Матери в памяти. Поэтому у нас с ней (ну, вернее, всё же, у меня) на счетах в банках девяти планет лежат немаленькие суммы, да и шикарная вилла есть на «курортной» планете. Живи, казалось бы, радуйся.
Ага, как бы не так. Скраппер, (Если он скраппер, конечно!) как я уже десять раз говорил, и не поленюсь ещё повторить, не умирает в своей постели.
Обычно его останки (или хотя бы несколько молекул) привозит к кладбищу порта приписки, или просто — ближайшей людской Колонии, пустой Корабль. А все бортовые компьютеры так запрограммированы — привозить своих «бывших» хозяев в порт «последнего упокоения». И это я могу понять: не справился с ситуацией сам — пусть справляются учёные. Или уж — отомстят за тебя вояки…
Хотя гораздо, гораздо чаще, получается так, что корабль и его Хозяин просто исчезает. Где-то в Пространстве. И, только если очень повезёт, эти самые несколько молекул потом находит какая-нибудь специализированная экспедиция в Дальний Космос. Ну, или разведчик — фрегат Флота.
Чёрт, вот теперь получилось — слишком мрачно! Нет, писатель из меня аховый. Буду надиктовывать мемуары, и затем снова найму профессионала для «литературной обработки». А уж материал — за мной! И, должен вам сказать, наберётся книги на три… дцать!
Словом, подувшись ещё немного, и хмыкнув, я Мать простил.
А как её не простить: в этих путешествиях и авантюрах только она и спасала мою задницу в таких ситуациях, когда, казалось, полный копец мне и настал… Сшивала (с помощью автодоктора, конечно) меня буквально по кусочкам после особо бурной встречи с мраморными муравьями, или рассерженными туземцами. Лечила от смертельного отравления — после встречи с не столь рассерженными, но коварными… Стреляла из «артиллерии» нашего кораблика вместо меня в тех врагов, с которыми мы-таки вступали в открытый бой… (Вы не смотрите, что «Лебедь» у меня всего семьсот восемьдесят тонн водоизмещения: вооружения у нас на борту побольше, чем у иного Линкора того же Флота!)
Смею утверждать, что за сорок лет совместных приключений сблизились мы так, как ни с одной даже женщиной сблизиться нельзя — и не обвиняйте меня в антропоморфизме! Я точно знаю: Мать — лучший человек, чем большинство чиновников-бюрократов в портах и Колониальной Администрации!
Поэтому погрузился я в заботливо приготовленный ею челнок, да и вылетел к самому большому каменному кольцу.
Вблизи ничем оно не отличалось от картины, что видел и с орбиты.
Правда, камни, (то бишь, сарсены) что понатыканы по кругу — ох и здоровущие. Тонн этак по сто пятьдесят — двести… (Мать просветила — триста!) Ага — мне тоже пришла в голову мысль, уже пять тысячелетий не дающая покоя археологам: как они, доисторически-примитивные люди, в большинстве случаев ещё даже не открывшие колеса, а уж тем более — электричества, такие ворочали? Автокраном, что ли? А у кого кран упёрли?..
Основания монолитов тонули в зелёной травке. Помню, обратил ещё внимание на весёленькие жёлтые цветочки, словно окружавшие эти самые основания — словно кто специально насадил… Мох такой пушистенький с теневой стороны… Ну прямо сельская идиллия. Коров бы ещё сюда — пастись.
Дроид со своими выдвижными свёрлами зажужжал, высверливая образец. Но почему-то сразу остановился. Мать, которая указывала, естественно, где и сколько высверлить (она у нас главная по геологии, метеорологии, и всей прочей — логии), вдруг говорит:
— А знаешь, я, оказывается, почти не пошутила. — и молчит.
Вот зараза! Умеет же заинтриговать, когда хочет… Пришлось унизиться и попросить:
— Хватит издеваться! Рассказывай, что там.
— А там — огромное по напряжённости поле… неизвестной мне природы. И такое — есть у каждого стоящего в кругу камня.
— Ну… И что?!
— А то, что аналогичные
