Благословенный (СИ) - Коллингвуд Виктор

Ловушка на крысу расставлена.

Глава 38

Решив, наконец, все вопросы в тылу, я с разрешения Императрицы, в сопровождении неизменного Протасова (в коляске) Петра Салтыкова (верхом) и нескольких конвойных офицеров отправился в Выборг. Ни разу ещё я не совершал таких больших переходов на лошади! За целый день пройдя около 80 вёрст, мы заночевали в небольшой финской деревушке. На следующий день, позавтракав сметаною с только-только поспевшей лесной земляникой, отправились дальше, и к вечеру были в Выборге.

Разумеется, приближаться к театру боевых действий ближе Выборга мне было категорически запрещено. Но не всегда можно избежать нарушения запретов… И ещё по пути в Выборг я потихоньку сговорился с Петей Салтыковым, что мы улизнём, оставив доброго Александра Яковлевича волноваться, и поедем «на войну».

Салтыков-младший нашёл провожатых, способных вывести нас к мысу Крюссерорт, и, ранним утром, прихватив на пару дней еды, мы поехали «прогуляться по окрестностям»… и отправились напрямую на берег залива, к батарее, устроенной капитаном Бонапартом.

Путь этот занял, опять же, почти целый день. Провожатые практически звериными тропами вывели нас к цели путешествия.

Мыс Крюссерорт, длинной каменистой грядою вонзавшийся в гладь залива, изобиловал гранитными валунами и весь зарос березою и сосною. Здесь, среди гранитных скал, капитан Бонапарт устраивал мощную батарею из 24-х и 36-ти фунтовых орудий.

Сам Бонапарт, приобретший от своих русских коллег некоторую небрежность в униформе, встретил меня в одном сюртуке.

— Как тут у вас обстоят дела, Николай Карлович?

— Диспозиция такова: шведская эскадра стоит за линией от мыса Крюссерорт до острова Бископсе. Расстояние между этими точками составляет семь лье, но большая часть акватории недоступна для линейных судов, поскольку изобилует банками и мелями. Западный проход примерно в милю шириною, лежит в непосредственной близости от мыса Крюссерорт, где мы имеем честь теперь находиться. Сейчас мы скрытно устанавливаем тут батарею из 20 орудий, и устраиваем калильные печи для ядер. Если граф Салтыков исполнит свои обещания, вскоре подвезут еще 20 орудий. Это огромная огневая мощь; теперь нам можно будет обстреливать суда, последующие через Западный проход, и вызывать на них пожары.

Ситуация с наземными батареями была понятна. Теперь стоило разобраться, что происходит на море.

— Николай Карлович, — обратился я к капитану Бонапарту — у вас есть какие-то контакты с флотом?

— Мы поддерживаем сигнальную связь с отрядом фрегатов под командой контр-адмирала Нельсона и авангардом вице-адмирала Повалишина. Основные силы адмирала Чичагова стоят слишком далеко!

— Понятно. Можно вызвать хотя бы куттер для поездки моей во флот?

Николай Карлович, хоть и не без труда, связался с нашими фрегатами, и мне прислали добротный баркас. Буквально через каких-то три часа я оказался на нашем стопушечном корабле «Ростислав», флагмане адмирала Чичагова.

Уже знакомым мне методом взлетев на палубу корабля, я предстал перед адмиралом. Рядом тёрся и его сынок — капитан «Ростислава».

Мы прошли в просторную адмиральскую каюту.

— Отчего же, Василий Яковлевич не атакуйте вы шведов? У нас же явный перевес сил, и ветер пока на нашей стороне?

Чичагов слегка поджал губы.

— Ваше Высочество! На это есть очень веские причины!

— И каковы же они?

— Право, трудно объяснить это человеку сухопутному.

— Постарайтесь. Попробуйте привесть наглядный пример — с ним всегда становится понятнее любое объяснение!

— Извольте! — и Чичагов развернул карту так, чтобы она лежала лицом ко мне, провёл ладонью по акватории залива.

— Вообразите, что мы входим в залив и атакуем шведов. Их парусные суда не смогут удалиться, и вынуждены будут принять бой. Но вот гребные, не зависящие от воли ветра суда, воспользовавшись баталией, непременно уйдут. Остановить мы их не сможем — как только минуют они нашу линию, корабли моей эскадры неспособны будут преследовать их из-за встречного ветра.

— У вас же есть гребной отряд Козлянинова?

— Его силы вчетверо меньше, чем у шведов, и совершенно непонятно, в какой проход его ставить, — Западный, Большой или в Бьёрке зунд.

— Конечно же, в Западной! Ужели вы думаете, что шведы пойдут на восток? Со стороны короля Густава это было бы безумием!

— Так он и есть безумец, Ваше высочество. Как есть, натуральный безумец! Был бы он разумный человек, ни в жизнь не начал бы этой войны! И когда вырвется он на свободу совершенно неизвестно, что плеснёт ему в голову! Был бы он разумный человек, так я бы твёрдо знал, что он будет отступать на запад!

Чичагов поморщился, как от зубной боли, затем продолжил:

— А так я не знаю. Вот окажется он на чистой воде, как знать, не пойдёт ли он всё же к Петербургу! А я за сей предмет отвечаю перед Богом и государыней. Нельзя допустить, чтобы он хотя бы на час вошёл в Петербург!

— А чего не используете вы брандеры?

— Ваше Высочество! Залив слишком велик. Это не чесменская бухта! К тому же из-за стоящих нынче белых ночей нашим брандерам не удастся приблизиться незаметно — шведы расстреляют их ещё на подходе!

— Понятно. Василий Яковлевич, вот распоряжение Государыни Императрицы. Командующему Салтыкову приказано устроить береговые батареи на мысе Крюссерорт и в западной конечности острова Бьёрке. Батарея сейчас устанавливается, скоро там будет сорок крупнокалиберных орудий. Отряду Нассау-Зигена приказано устроить подводную баррикаду, перекрыв совершенно Западный проход. Затопляемые корабли уже движутся сюда, буксируемые галерами. Также, принц Нассау-Зиген готовит брандеры. Они будут применены в уместное время.

— Какой неудачный план! Место это и так изобилует отмелями. Постановка искусственной баррикады ещё более ухудшит навигацию в этой акватории! А брандеры — как принц Нассау планирует их применять?

— По подходе сил принца Нассау-Зигена они выбивают неприятеля из пролива Бьёрке. Затем по этому проливу, пользуясь благоприятным ветром, в ночное время мы посылаем брандеры, с тем, чтобы возможно больший урон неприятелю нанести, пока он на якорях стоит. Затем, пользуясь замешательством неприятеля, производим общую атаку, действуя по обстоятельствам: если эскадру принца Сёдерманландского охватит пламя, надобно будет держаться в отдалении, дабы самим не погибнуть в огне, а если брандеры не сумеют устроить изрядного пожара, можно будет, по обстановке, либо далее ожидать их прорыва, либо сближаться со шведской эскадрой и атаковать. Отряд Ханыкова, баррикады и плавучие батареи будут закрывать Западный проход, воспрещая шведам ретираду.

— Как же вы собираетесь применить брандеры по Бьёрке-Зунд, если ветер сейчас вест, когда для атаки нашей через пролив Бьёрке нужен ост! — ехидно спросил Чичагов-младший.

— Ветер иногда меняется, господин капитан! Вы, вообще, догадываетесь, что происходит? Шведы ждут ост, чтобы бежать в Свеаборг! Надобно быть к этому готовым. Три самых быстроходных линейных корабля и все фрегаты надо поставить в резерв, дабы перебросить на усиление линии там, где сложится опасное положение, и для преследования неприятеля, спасающегося бегством.

Прошло несколько дней. Я провел их на мысе, наблюдая за устройством батареи. Капитан Бонапарт мастерски разместил сорок тяжелых орудий и наладил работу трёх калильных печей для ядер. Для защиты позиции были установлены туры, заполненные камнем и землёй.

Я не мог не похвалить Николая Карловича за столь успешные действия.

— Принц, прошу вас, просите графа Салтыкова прислать мне войска! — ответил он. — Тут совершенно нет пехотного прикрытия, и если шведы попробуют высадиться, мне нечем будет оборонять орудия!

С мыса было прекрасно видно, как гребные суда принца Нассау проводят установку подводного заграждения. Они подводили баржи и старые корабли, с брёвнами, веером торчащими из палубы, и затапливали их возле мыса. Дальше, в районе песчаной банки Репье, стояли на якоре плавучие батареи. Идея заключалась в том, чтобы остановить шведский прорыв подводной баррикадой и расстрелять затем с береговых и плавучих батарей. Конечно, часть их флота всё равно могла бы прорваться, особенно мелкосидящие гребные и десантные суда, но тут уже должны были подоспеть основные силы нашего флота, да и отряды фрегатов Кроуна и Нельсона, оставленные в качестве подвижного резерва.