Благословенный (СИ) - Коллингвуд Виктор

Наконец, 21 июня появилась эскадра Нассау-Зигена. Поутру до нас донеслись раскаты артиллерийских залпов — это его гребная флотилия сходу атаковала неприятеля в Бьеркском проливе. Не выдержав боя, шведы начали отступать на соединение с основной своей эскадрой, и попали под обстрел батарей на острове Бископсе. 14 шведских галер спустили флаги и приняли призовые команды с берега.

К вечеру этого дня ветер переменился на устойчивый ост. Это идеальные условия для прорыва; шведы наверняка им воспользуются! Я немедленно оповестил Чичагова, предупредив, что по имеющимся признакам, прорыва следует ждать завтра поутру. Принцу Зигену было указано оставить часть сил гребной флотилии для блокировки Бьёркского пролива, а основные силы перебросить на другой фланг и разместить за мысом Крюссерорт, для атаки шведских сил, готовых прорваться Западным проходом.

Услышав это, уже в сумерках принц Зиген на галере приплыл ко мне. Идея моя ему не понравилась.

— Ваше высочество! Но ведь галеры неспособны сражаться с линейными кораблями!

— Да, несомненно. План действий таков: вы встанете за линией парусных наших кораблей в тени берега. Когда шведы начнут прорыв, они будут первым делом обстреливать батарею на Крюссерорте и корабли Повалишина. Затем их линкоры налетят на баррикаду и мели, и уже никуда не прорвутся, а вот их десантные и гребные суда благодаря малой осадке смогут где-то и проскочить. Вам надлежит пресекать эти действия, вплоть до последней крайности: перегородить путь противника корпусами своих галер, встав по пути их движения. Ни одна сволочь не должна уйти отсюда живой! А если останетесь у другого прохода, сюда уже не успеете!

Утром я решил посетить вице-адмирала Круза, командовавшего частью кордебаталии. Круз держал флаг на линкоре «Иоанн Креститель» Стоя на шканцах, я наблюдал, как плотные клубы дыма вырываются из жёрл наших орудий батареи Бископсе и ветром уносятся в море.

— Что это, Александр Иванович? Никак, ветер переменился?

— Да, теперь дует «ост»!

— Значит, шведы пойдут на прорыв в самое ближайшее время. Возможно, что ночью!

— Ночью маловероятно. Воды тут опасные, много банок и скал. Даже в такие светлые ночи, как сейчас, крайне опасно действовать в столь стеснённых условиях!

— Может, наутро. Надо быть готовыми!

Этой же летней ночью семь брандеров (на три не хватило экипажу) приказом принца Нассау проследовали Бьёркским проливом и атаковали якорную стоянку шведов. Я не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать это зрелище и залез в воронье гнездо, грот мачты 108-ми пушечного линкора «Иоанн Креститель». Вице-Адмирал Круз взволнованно ждал меня внизу.

Сначала не было решительно ничего видно, кроме леса мачт шведских судов. Зачем я увидел наш брандеры — маленькие судёнышки, пользуясь попутным ветром, неслись к шведской эскадре на всех парусах. Затем вдруг прорезалась пламя, издалека раздался треск — один за другим брандеры вонзались в строй шведских судов, стоявших на рейде. До нас донёсся отдалённый грохот взрыва, сначала один, потом другой; во все стороны разлетались дымящиеся щепки; фейерверком полетели в воздух стоявшие на палубе брандера пылающие бочки с самодельным порохом. На время шведский флот, заволокло мощными клубами порохового дыма, сквозь который прорезались новые и новые вспышки.

— Пять. Пять брандеров сработали!

Вице-Адмирал, услышав доносившиеся раскаты взрывов, не стерпел, и тоже залез на марс.

— Что там происходит? — спросил я его, решительно не понимая, что сейчас предпринимает противник.

— Они пытаются сняться с якоря, Ваше Высочество, — с заметным акцентом, обострявшимся у него в минуты волнения, отвечал Александр Иванович. — И пребыстро они это делают! Не иначе, рубят канаты!

— Не пора ли зачинать баталию?

— Пока не определилось действие брандеров, а значит, и характер нашего действия!

— Александр Иванович голубчик, шведы-то, хоть и неволей, уже снимаются с якоря, а мы-то еще нет!Сколько займёт это времени у наших необученных экипажей? А ведь ветер благоприятствует шведам! Не пора ли сниматься с якорей?

— Ах, Александр Павлович, ведь я подчиняюсь адмиралу! От него сигналов не поступало!

— Александр Иванович, клянусь честь, я видел сигнал «атаковать». Не бойтесь действовать, если это сулит успех! Как говаривала государыня императрица по поводу одного дела Суворова — «не бывает же такого, чтобы победителя судили»!

Какое то время адмирал Круз сомневался… Затем, бросив ещё взгляд на выдвигавшиеся шведские суда, приказал:

— Кордебаталии — общий сигнал к атаке!

Вскоре мы уже снимались с якорей.

— Сигнализируйте, пусть рубят канаты! Пошлите шлюпки на корабли, которые не торопятся сниматься с якорей — за промедление грозите капитана отрешением от должности и трибуналом!

На всех парусах неслись мы к месту боя. С бака уже видно было, как головной шведский линкор «Дристигхетен», на ходу ставя паруса, решительно шел на прорыв нашей линии. Он уже вплотную приблизился к нашему линкору 3-го класса «Не тронь меня», как вдруг налетел на подводную преграду, остановившись столь резко, что две из трёх мачт шведского корабля сломались и рухнули вниз.

— Пошло дело — промолвил адмирал Круз, — сигнализируйте идти на помощь отряду Повалишина!

Тем временем уже целая толпа разномастных шведских судов выходила на прорыв вдоль северо-западного берега Выборгского залива.

Батарея Бонапарта на полуострове Крюссерорт вся окуталась дымом — дистанция до шведов позволяла вести огонь. Ещё один шведский корабль вдруг наткнулся на наше подводное заграждение, устроенное из старых судов, и остановился так резко, что потерял стеньги мачт. Затем и следующий корабль влетел то ли на мель, то ли на наше заграждение, и завалился набок. Мачты его оказались под углом в 45 градусов, и паруса частично погрузились в воду.

Наземная батарея на полуострове и плавучие батареи поблизости отмели работали не переставая, то и дело выбрасывая плотные клубы серого порохового дыма. Шведы торопливо им отвечали, но батарея Бонапарта на полуострове была хорошо защищена гранитными глыбами и турами, заполненными камнем, а попасть в плавучую батарею, благодаря её низкому силуэту, оказалось крайне непросто. Частая пальба над заливом слилась в один грозный гул.

Поверхность моря всё более затягивалась дымом,

— Как думаете, Александр Иванович, а перекрыть бы им путь, хотя бы даже и корпусами кораблей!

— Думаю, ваше высочество, что место прорыва вполне обозначилось, Хотя нельзя такого исключать, что часть кораблей шведских будет всё же выходить главным проходом!

— Думайте, смогут они супротив ветра? Я думаю иначе — так долго они ждали «Ост», для того чтобы, бежать без оглядки до Стокгольма! В любом случае, даже если, паче чаянья, пойдут они к Кронштадту, столица наша не беззащитна, и встретить их сможет!Ну, в этой случайности ссылайтесь на меня. Это моё указание!

В страшном волнении смотрел я, как наш флагман приближался к месту сражения. Я понимал, что сильно рискую. Одна картечная пуля или ядро, и все мои грандиозные замыслы, попросту рухнут вместе со мной самим. Но делать нечего, жребий брошен.

Шведские корабли густой толпой, буквально «бушприт к корме», удирали вдоль берега. Огромное их количество уже стояли недвижимо, напоровшись на наши заграждения и мели, другие пытались развернуться в линию. Нас они встретили бортовыми залпами,стараясь, впрочем, поразить больше такелаж, чем корпуса. Ядра с воём проносились у нас над головой.

— Полундра! — вдруг крикнул кто-то, и поперёк палубы с треском упала рея с парусом. Корабль содрогнулся; страшный грохот слился с криком упавшего с реи марсового матроса.

— Ваше Высочество, — обернулся ко мне вице-адмирал Круз, — извольте пройти в трюм!

— Пока не опасно, Александр Иванович! Вот как начнут садить нам в борт, я непременно сойду, — уверил его я, дабы не отвлекать беднягу беспокойством за жизнь монаршей особы.