Охота за головами на Соломоновых островах - Кэролайн Майтингер

Этот маленький немецкий клоун узнал мое имя и устроил необычайно странную встречу, приведя вечером одного старика золотоискателя, который несколько застенчиво спросил, как правильно произносится моя фамилия. Находясь когда-то на золотых приисках Аляски, он знавал некоего Льюиса Майтингера, приехавшего в Джуно с новой моделью вашгерда[24]. Там новые знакомцы подружились и поддерживали наилучшие отношения до того дня, когда Льюис утонул. Этот Льюис Майтингер был моим отцом, которого я никогда не знала. Он изобрел новый вашгерд и отправился в Джуно, где хотел реализовать свое изобретение.

И вот здесь, в далекой Новой Гвинее, я узнала от старого золотоискателя подробности о последних днях жизни и смерти моего отца, оставшихся неизвестными даже моей матери.

— Как вы похожи на отца! — сказал золотоискатель. — Если бы даже я не знал вашей фамилии, все равно узнал бы в вас дочь старого Льюи, особенно встретив вас здесь, на золотых приисках…

Не сомневаюсь, что тип гостиницы сыграл немаловажную роль в этом узнавании.

Прежде чем приступить к писанию портретов, нам надо было подыскать недорогую квартиру. Так как в Рабауле белая женщина ничего не должна делать своими руками, а мы не располагали кучей слуг, которые бы все нам подавали (туземного слугу запрещено брать на срок менее двух лет, а Меру был предоставлен нам на короткое время), то наилучшим выходом было поселиться в пансионе. В Рабауле имелось несколько пансионов, но они были переполнены. Не было никакой возможности снять в аренду меблированный или необставленный коттедж. Часто приехавшие сюда люди подолгу живут в гостинице, ожидая, когда кто-либо уедет и освободит дом.

Спасибо американцам вербовщикам, направившим нас в минуту полного отчаяния в так называемый «Амбассадор». Только в порядке насмешки можно было так назвать здание, чрезвычайно похожее по размерам и форме на ангар, построенный правительством для проведения аукционов на плантации, когда австралийцы захватили эти края во время Первой мировой войны. Часть ангара была разделена перегородками и превращена в конторы, а другую часть занимал единственный в городе ресторан, принадлежавший бывшему матросу и его жене. В момент нашего появления здание было собственностью рабаульской газеты, типография которой помещалась в смежном доме. Редактор газеты жил и работал в комнатах, непосредственно примыкавших к ресторану, но о редакторе я расскажу дальше.

В «Амбассадоре» можно было снять помещение на любой срок и для любых достойных уважения целей. Например, контора торговца, обслуживавшего проходящие суда, мирно располагалась рядом с конторой начинающего адвоката, а несколько дальше находились комнатки, снимавшиеся посуточно или понедельно проезжими золотоискателями или вербовщиками рабочей силы. Комнаты настолько походили на стойла, что какой-то весельчак украсил большинство ведущих в них дверей именами известных скаковых лошадей. Совершенно понятно, что здесь не было мебели, водопровода, а дорога в уборную шла через кухню ресторана. Душевые находились на заднем дворе. Зато месячная плата составляла всего лишь двадцать долларов, и мы твердо надеялись меблировать наши стойла полевым экспедиционным имуществом. Один раз в сутки мы могли питаться в ресторане и тем самым соблюсти престиж белых женщин.

Как только стало известно, что мы переезжаем в «Амбассадор», со всех сторон нам стали доставлять мебель. А Чи, этот чудесный старик китаец, так много раз помогавший впавшим в отчаяние золотоискателям и вербовщикам, немедленно предложил нам большое зеркало, кровать, простыни, тазы, ведра, миски и, более того, доставил все это нам со своим боем. Американцы вербовщики пожертвовали большой противомоскитный полог и предоставили Меру в наше распоряжение. Друг моего отца принес чудесную, привезенную с островов Адмиралтейства циновку, достойную украсить стену, но он настоял на том, чтобы постелить ее на полу. Редактор газеты прислал небольшой письменный стол, а Сэмми — самый нежный привет Маргарет из больницы, где он лечил ногу.

Когда все вещи были принесены, мы не могли представить, как все поместится в этом стойле. Однако редактор газеты — он же хозяин дома — посоветовал вынести все наши экспедиционные ящики в какую-либо пустую комнату и тогда устраиваться по-настоящему. Мы так и сделали, после чего комната показалась нам достаточно большой. Так как окно, размером во всю стену, выходило на улицу, то прежде всего мы позаботились о занавесях и купили дешевую рыболовную сеть, которая и стала занавесью. Шторы, закрывавшиеся в вечерние часы, были сделаны из ярко-голубой бумажной материи; ее же мы использовали в качестве покрывала на пружинный матрац, стоявший на поленьях, который стал выглядеть, как настоящая тахта.

Полученные от А Чи подушки, сохранившие запахи давно уехавших золотоискателей, мы обтянули красной материей, очень хорошо сочетавшейся с голубым покрытием дивана. Большой голубой занавеской мы отделили часть комнаты, создав вестибюль. Пустые бутылки из-под виски служили вазами для цветов; для этой же цели был использован пятигалонный бак из-под бензина.

Мы оглядели комнату и остались ею вполне довольны.

— Восхитительно… — сказал редактор газеты, просунув голову сквозь занавеску.

— Комфортабельно… Совсем как на родине… Даже лучше… — сказал проходивший мимо адвокат.

После этого мы закрыли занавеску и остались одни, если не считать спавшего на пороге Меру.

В британских колониях для приезжей женщины существует строго установленный порядок знакомства с местной иерархической лестницей: надо начинать с верхней ступеньки и отправиться в резиденцию начальства и оставить визитную карточку в знак засвидетельствования своего почтения. Ни при каких условиях не полагается при оставлении карточки встречаться с кем-либо, кроме слуги. Этот процесс означает: «Я прибыла и жду соответствующего признания». Надо полагать, что тут немедленно начинают действовать тайные агенты, которые доносят, пригодны ли вы для приглашения: а) на обед; б) на завтрак; в) на чашку чая или г) вами надо полностью пренебречь.

У нашей экспедиции не было визитных карточек, но зато были больные ноги, а правительственная резиденция на горе Наманула располагалась слишком высоко, чтобы добраться туда на велосипеде. Кроме всего, было слишком жарко, и мы не располагал и туалетами, чтобы предстать даже перед слугами. С американской точки зрения, было нелепостью нанимать автомобиль, чтобы въехать на какую-то вершину, вручить там визитную карточку, которой у нас не было, и ожидать действий тайных агентов, могущих донести, что податели визитной карточки живут в каком-то лошадином стойле. Но мы должны были так поступить, ибо не было другого пути для нахождения заказов на платные портреты.