Английский детектив. Лучшее - Артур Дойл

Вскоре после 9:30 первые посетители появились в музее, и служитель, тот, что был выше и серьезнее, завел свою обычную скучную лекцию. Лишь в начале одиннадцатого Клайв почувствовал, что может незаметно выбраться из своего укрытия, смешаться с толпой и покинуть музей со свернутым галстуком Вудро Вильсона в кармане. Он чувствовал себя немного уставшим, но счастливым. Хотя, если подумать, кому он мог рассказать о своем приключении? Джоуи Врэски, этому безмозглому индюку, работавшему за прилавком в гастрономе Симмонса? Ха! Чего ради? Джоуи не заслуживал того, чтобы ему рассказывали хорошую историю. На работу Клайв опоздал на полчаса.

— Извините, мистер Симмонс, я проспал, — выпалил Клайв, войдя в магазин, как ему казалось, вполне вежливо. Его уже ждала работа. Клайв поставил картонную коробку на передний багажник велосипеда.

Клайв жил с матерью. Эта худая нервозная женщина работала продавцом в магазине женского белья. Муж оставил ее, когда Клайву было девять. Других детей у нее не было. Клайв бросил школу за год до окончания, к сожалению матери, после чего год занимался только тем, что валялся дома или болтался на улице с дружками. Правда, ни с одним парнем из их компании Клайв не сдружился по-настоящему, чему его мать была только рада, потому что считала их бездельниками и хулиганами. В магазине Симмонса Клайв проработал уже почти год, и его матери стало казаться, что он наконец образумился.

Вернувшись домой в полседьмого вечера, Клайв рассказал матери о том, что якобы вчера после работы встретил на улице Ричи, своего старого друга, который служил в армии и приехал домой на побывку. Они пошли к Ричи домой и заговорились допоздна. Родители Ричи предложили ему переночевать, он согласился и провел ночь на диване. Мать поверила в этот рассказ и пошла готовить ужин — тушеную фасоль и яичницу с беконом.

Клайв действительно никому не мог поведать о ночном приключении. Ему было бы обидно, если бы кто-то, выслушав его со скучающим видом, сказал: «Ну и что?», потому что поступок этот на самом деле потребовал некоторой подготовки, составления предварительного плана и даже определенной смелости. Галстук Вудро Вильсона он повесил рядом со своими галстуками, на леску, натянутую на внутренней стороне дверцы шкафа. Это был серый шелковый галстук, выглядел он консервативно и дорого. Несколько раз Клайв представлял себе, как кто-то из работающих в музее мужчин или женщина по имени Милдред, взглянув на Вудро Вильсона, восклицает: «Эй, а куда подевался галстук Вудро Вильсона?»

Каждый раз, когда Клайв думал об этом, ему приходилось наклонять голову, чтобы скрыть улыбку.

Однако через двадцать четыре часа забавное приключение уже не казалось ему таким уж забавным и захватывающим. Возбуждение охватывало Клайва, только когда он проезжал на своем велосипеде мимо сверкающего фасада Музея восковых ужасов мадам Тибо (а случалось это раза два-три в день). В такие минуты сердце его начинало биться сильнее, по жилам пробегал жар, и он представлял себе убийц, застывших в момент совершения своих жутких злодеяний, и тупые лица глазеющих на них посетителей. Но Клайв даже не стал покупать билет (65 центов), чтобы сходить полюбоваться на лишенного галстука Вудро Вильсона.

Вскоре Клайву пришла в голову забавная идея. На этот раз он заставит посетителей удивиться. Клайв еле сдерживал смех, когда после очередной доставки мчался на велосипеде в гастроном Симмонса.

Теперь оставалось решить когда. Сегодня вечером? Нет, лучше потратить день-два и хорошенько все обдумать. К этому делу нужно было подойти с умом. Тут понадобится скрытность и ловкость — от мыслей об этом у Клайва захватывало дух.

Два дня он провел, оттачивая замысел. Он ходил в местные закусочные, пил пиво и играл с друзьями в пинбол. Пинбол-машины тоже сверкали огнями и яркими надписями («Играть — не переиграть», «Веселое состязание»), но, следя безучастным взглядом за метавшимся шариком и изменением счета, Клайв думал только о заведении мадам Тибо. Так же было, и когда он посмотрел на раскрашенный во все цвета радуги музыкальный автомат, и когда подошел к нему, чтобы бросить монету. Он думал о том, что будет делать в Музее восковых ужасов мадам Тибо.

На следующий вечер, поужинав дома с матерью, он пошел в музей и купил билет. Старый кассир на посетителей внимания почти не обращал — был слишком занят отсчитыванием сдачи и отрыванием корешков от билетов. Это устраивало Клайва, и в музей он вошел ровно в девять.

Он осмотрел экспонаты, хотя на этот раз они не вызвали такого восторга, как прежде. Вудро Вильсон по-прежнему был без галстука, как будто никто не заметил пропажи, и Клайв, увидев это, тихонько усмехнулся. Он помнил, что, когда оставался здесь на ночь, последним музей покинул вечно строгий гроза карманников, этот сыщик-непоседа, поэтому сделал вывод, что ключи должны быть у него и, следовательно, его следует убить последним.

Женщина стала первой. Клайв снова спрятался за одной из «железных дев», пока толпа посетителей неспешно выходила из музея. Когда Милдред, в полушубке и шапке, сказав что-то одному из оставшихся в выставочном зале мужчин, проходила мимо него в сторону задней двери, Клайв шагнул из укрытия и сзади обхватил рукой ее шею.

Она только издала негромкий звук, похожий на выдох.

Клайв сдавил ей горло, и звук оборвался. Наконец она обмякла, и Клайв оттащил ее в дальний темный угол слева от раздевалки. По дороге он сбил какую-то картонную коробку, но тихий шум не привлек внимания двух мужчин.

— Милдред ушла? — спросил один из них.

— Кажется, она в раздевалке.

— Нет, не похоже. — Человек, произнесший это, уже вышел в коридор, где Клайв склонился над Милдред, и заглянул в пустую раздевалку, в которой все еще горел свет. — Ушла. Ну и я, пожалуй, тоже буду собираться.

Клайв вышел из угла и тем же движением обхватил мужчину за шею. На этот раз ему пришлось труднее, потому что мужчина стал вырываться, но рука у Клайва была тонкая и сильная, движения его были быстрыми, и он ударил голову мужчины о деревянный пол.

— Эй, что там? — Глухой звук привлек внимание второго мужчины.

Этого Клайв попытался ударить в челюсть, но промазал, и его кулак угодил в шею. Но это оглушило мужчину, музейного сыщика, поэтому второй удар попал в цель, и затем Клайв взял его за воротник рубашки и стукнул головой об оштукатуренную стену, которая была тверже деревянного пола. После этого Клайв убедился, что все трое мертвы. Головы мужчин были в крови, у женщины кровь вытекала тонкой струйкой изо рта. Клайв обыскал второго мужчину и в кармане брюк нашел ключи, там же лежал перочинный нож. Нож Клайв тоже взял.

Потом тот мужчина, что был выше ростом, слегка пошевелился. Встревожившись, Клайв открыл нож с перламутровой ручкой и три раза всадил его мужчине в горло.

«Хорошо, что я заметил», — подумал Клайв, еще раз удостоверившись, что все они мертвы. Теперь в этом можно было не сомневаться. Можно было не сомневаться, что на них настоящая кровь, а не та красная краска, которой разрисованы восковые фигуры. Клайв включил свет и пошел в выставочный зал. Ему предстояло решить интересную задачу: выбрать место для трех трупов.

Женщина должна была лежать в ванне Марата, насчет этого у Клайва не было сомнений. Он какое-то время думал, не раздеть ли ее, но потом решил не делать этого, просто потому что, сидя в ванне в меховом полушубке и шапке, она будет выглядеть намного смешнее. Фигура Марата заставила его рассмеяться. Он думал, что вместо ног у него окажутся какие-нибудь палки, — потому что со стороны можно было видеть только верхнюю часть тела Марата, но оказалось, что у Марата ног не было вовсе. Его тело заканчивалось на уровне пояса какой-то большой восковой культей, укрепленной на деревянной подставке, не дававшей ему упасть. Это безумное изваяние Клайв отнес в раздевалку и поставил в центр стола. Затем он перенес женщину, которая была довольно тяжелой, на место Марата и положил ее в ванну. У нее с головы свалилась шапка, но он водрузил ее на место, натянув на один глаз. Окровавленный рот раскрылся.

«Господи, ну и умора!»

Теперь нужно было решить, как поступить с мужчинами. Совершенно очевидно, что тот, которому он разрезал горло, лучше всего смотрелся бы на месте старика, евшего восковые сосиски с капустой, которому стоявшая за ним девушка втыкала в горло нож. На все про все у Клайва ушло всего пятнадцать минут. Поскольку старик был представлен в сидячем положении, Клайв примостил его на унитаз в туалете. Было просто уморительно видеть сидящего на унитазе старика с ножом и вилкой в руках, да еще к тому же с кровоточащим горлом. Клайв, хохоча, прислонился к дверному косяку. Он даже не боялся, что его услышат, ибо это было настолько смешно, что ради этого можно было и на виселицу пойти.

Дальше — музейный сыщик. Клайв осмотрелся и остановил взгляд на Вудро Вильсоне, которого изобразили изучающим соглашение о перемирии 1918 года. Восковая фигура сидела за огромным столом и подписывала какую-то бумагу, и это было самое подходящее место для человека с проломленным черепом. Клайв с трудом вытащил ручку из восковых пальцев, положил ее на стол и перенес фигуру (она была не очень тяжелой) в раздевалку, где усадил за стол и вставил ей в правую руку шариковую ручку. Клайв заметил, что его пиджак уже весь покрылся пятнами крови и от него придется избавиться, но на брюках крови пока не было.